Военная наука. Архив: военная наука

Появление новых видов оружия и боевой техники, новых родов войск, перевооружение и реорганизация старых, а также переход фашистских государств в середине 30-х годов к прямым актам агрессии выдвинули перед советской военной наукой новые задачи. Победа социализма в СССР, успехи культурной революции способствовали решению этих задач.

Советская военная наука, формировавшаяся вместе с Советской Армией, представляет собой систему развивающихся знаний о характере и особенностях вооруженной борьбы, ее объективных законах и принципах военного искусства, способах и формах военной защиты социалистического Отечества. Она призвана разрабатывать теоретические основы и практические рекомендации строительства Вооруженных Сил, их подготовки к возможной войне. В единстве с практикой советская военная наука определяет пути совершенствования имеющихся и создания новых средств вооруженной борьбы.

Впитав в себя все лучшее из военно-теоретического наследия прошлого и первый боевой опыт по защите страны социализма, советская военная наука, быстро развиваясь и обогащаясь новыми теоретическими положениями и выводами, избежала односторонностей, присущих военным теориям капиталистических государств, и превзошла последние в разработке многих проблем.

Ленин разработал важнейшие положения, составляющие ее основу: особенности и характер войн новой эпохи; о природе и сущности военной организации социалистического государства; необходимость тесного военного единства социалистических республик и боевого союза трудящихся классов; превращение страны в условиях военной обстановки в единый военный лагерь; значение и определяющее влияние на судьбы войны экономического, морально-политического, идеологического, научно-технического и собственно военного факторов; основные законы современной войны и использование их с учетом преимуществ социалистического общества; о решающей роли Коммунистической партии в организации вооруженной защиты социалистического Отечества и успешном решении оборонных задач и другие.

Утверждение ленинских положений в теории военного дела протекало в острой борьбе с троцкистами, левыми и правыми оппортунистами, консервативным крылом старых военных специалистов.

Развитие советской военной науки направлялось коллективной мудростью Центрального Комитета партии, обобщавшего все новое в практике и теории военного дела.

Образцом творческого применения марксизма-ленинизма к военному делу, партийного и глубоко научного анализа сложнейших проблем военной теории и практики являлись замечательные работы М. В. Фрунзе. Верный ленинец, он был непревзойденным мастером применения марксистского метода ко всем отраслям военно-научных знаний. В своих работах он обосновал ряд фундаментальных положений советской военной теории.

М. В. Фрунзе доказывал, что система военного строительства и обороны государства должна строиться на ясном и точном представлении характера будущей войны; на правильном и точном учете тех сил и средств, которыми будут располагать наши возможные противники; на таком же учете наших собственных ресурсов. М. В. Фрунзе развил ленинское положение о том, что современные войны ведутся народами, подчеркнул, что их размах в пространстве и длительность неизбежно возрастут. Он указывал на необходимость готовить к войне не только армию, но и всю страну, быстро развивать промышленность, особенно тяжелую, как материальную базу военной мощи социалистического государства.

Ценный вклад в развитие советской военной науки внесли А. С. Бубнов, К. Е. Ворошилов, С. И. Гусев, А. И. Егоров, С. С. Каменев, И. В. Сталин, В. К. Триандафиллов, M. H. Тухачевский, Б. М. Шапошников. Важную роль играли военные академии, Штаб (а затем Генеральный штаб) РККА, которые являлись крупными центрами военно-теоретической мысли, а также командующие и штабы военных округов.

Важнейшую часть советской военной науки составляет теория военного искусства, ведущее место в которой по праву занимает стратегия, призванная решать вопросы использования всех вооруженных сил и ресурсов страны для достижения конечных целей войны.

Развитие стратегии и пересмотр ее концепций отражались в планах обороны страны, которые разрабатывались Генеральным штабом и утверждались Политбюро ЦК ВКП(б) и Советским правительством. Каждый такой план соответствовал социально-экономическому состоянию страны, а также ее ресурсам и международному положению, опирался на выработанные стратегические формы и методы, применяя которые можно было бы с наименьшей затратой материальных и людских ресурсов достичь наибольших результатов.

Во второй половине 30-х годов главным противником Советского Союза становится империалистический блок фашистских держав во главе с гитлеровской Германией, стремившейся к мировому господству. В капиталистическом мире ему противостоял блок «демократических» буржуазных держав. Вторая мировая война могла возникнуть и как война внутри капиталистического мира, и как война против СССР.

Советская военная наука учитывала и ту и другую возможность. Она не исключала и того, что в грядущей мировой войне, как указывал Коминтерн, возможны самые неожиданные ситуации, к которым надо заранее готовиться. Возможны были также и разнообразные сочетания усилий свободолюбивых государств и народов. В условиях угрозы фашистского порабощения, нависшей над Европой, вполне реальной становилась перспектива ряда национально-освободительных войн не только угнетенных масс колоний и полуколоний, но и европейских народов. Такую перспективу предвидел и научно обосновал В. И. Ленин. Он рассматривал общедемократическое национально-освободительное движение как благоприятную предпосылку для последующей борьбы за социализм. Было совершенно очевидно, что Советский Союз, неизменно верный своей интернациональной политике, своему революционному долгу, явится классовым союзником народов, ведущих национально-освободительную борьбу. Формы осуществления этого союза зависели от конкретной исторической обстановки.

Безусловной заслугой советской военно-теоретической мысли середины 30-х годов явилось то, что она не исключала возможности коалиционной войны против агрессора, такой войны, в которой социалистическое государство будет сражаться вместе с народами и правительствами, способными в той или иной мере отстаивать национальную независимость своих стран от фашистских агрессоров. Практическая разработка вопросов ведения коалиционных действий имела место при подготовке системы коллективной безопасности в 30-х годах, во время совместных боевых действий с Монгольской Народной Республикой в районе реки Халхин-Гол против японской агрессии и в ходе подготовки заключения военной конвенции с Англией и Францией летом 1939 г.

С середины 30-х годов Советский Союз должен был быть готовым к борьбе на два фронта: на западе - против фашистской Германии и ее сателлитов и на востоке - против Японии. Ненадежным было и южное направление - со стороны Турции. Наиболее мощная группировка сил врага находилась на западе. Поэтому в плане обороны страны Западно-Европейский театр войны считался основным, где и намечалось сосредоточить главные силы советских войск. Таким образом, обеспечение безопасности СССР значительно усложнялось: Советские Вооруженные Силы должны были быть готовы нанести решительное поражение агрессору как на западе, так и на востоке, а если возникнет необходимость, то и на юге. Стратегическое развертывание на два фронта становилось неизбежным.

Советская военная стратегия, опиравшаяся на марксистско-ленинскую методологию, считала, что в борьбе с коалицией агрессора достижение конечных целей войны потребует мощных стратегических усилий на нескольких направлениях (одновременно или последовательно).

Признавая вероятность длительной и трудной войны, советская военная теория не отвергала возможности скоротечных вооруженных столкновений. Вследствие этого она уделяла большое внимание изучению методов мобилизационного развертывания вооруженных сил, вероятных способов развязывания агрессорами войны, особенностей ее начального периода и проблем руководства.

Империалисты, стремившиеся замаскировать свою агрессию, избегали открытого объявления войны и практиковали «вползание» в нее. Об этом убедительно свидетельствовали японо-китайская война, войны в Эфиопии и Испании, захват Австрии и Чехословакии. Мобилизация сил агрессора для осуществления своих акций проводилась частично заранее, этапами и заканчивалась уже в ходе войны.

Скрытая подготовка и внезапное развязывание империалистами войны значительно повышали роль ее начального периода. Это в свою очередь требовало, писал M. H. Тухачевский, «быть особо сильными и энергичными» в начальных операциях {629} . Он отмечал: «Первый период войны должен быть еще в мирное время правильно предвиден, еще в мирное время правильно оценен, и к нему нужно правильно подготовиться» {630} . Проведение операций начального периода войны агрессоры возлагали на армию вторжения, хорошо оснащенную механизированными соединениями и авиацией. Отсюда стороне, которой угрожает нападение, необходимо провести предупредительные меры, с тем чтобы противник не мог сорвать мобилизацию в приграничных районах и выдвижение массовой армии к линии фронта {631} .

Взгляды на содержание и длительность начального периода будущей войны уточнялись и развивались. Если в 20-е годы в него включались по опыту первой мировой войны в основном подготовительные мероприятия к решающим операциям, то в последующие годы главным событием этого периода стали считаться уже сами операции.

Исследованию характера начального периода будущей войны были посвящены многие работы Я. И. Алксниса, Р. П. Эйдемана, В. Ф. Новицкого, А. Н. Лапчинского и других. Теоретическое решение проблем подготовки и ведения первых операций войны рассматривали А. И. Егоров, Е. А. Шиловский, Л. С. Амирагов, В. А. Медиков, С. Н. Красильников и другие.

Летом 1933 г. начальник Штаба РККА А. И. Егоров представил Реввоенсовету СССР тезисы о новых оперативно-тактических проблемах, в которых обращалось внимание на качественный и количественный рост мощных технических средств борьбы, заставляющих по-иному решать вопросы начального периода войны и ведения современных операций. По мнению А. И. Егорова, противник, применяя скрытую мобилизацию, может быстро сосредоточить сильную армию из крупных мотомеханизированных, пехотных, авиадесантных частей, конных масс и боевой авиации и внезапно вторгнуться на чужую территорию. Военные действия сразу охватят пространство на глубину 400 - 600 км и нанесут значительный урон коммуникациям, военным складам и базам, воздушным и морским силам. Таким ударом противник способен уничтожить войска прикрытия, сорвать мобилизацию в приграничных районах, помешать развертыванию армии, занять важные в экономическом отношении районы. Однако, писал он, одна лишь армия вторжения не может решить исход войны {632} .

В тезисах А. И. Егорова в концентрированном виде были изложены те важнейшие выводы, к которым пришла советская военная мысль уже в первой половине 30-х годов, значительно опередив развитие военной теории в капиталистических странах.

Эти ее выводы совершенствовались и развивались целой плеядой советских военных теоретиков. Один из них - Е. А. Шиловский следующим образом оценивал течение начального периода возможной будущей войны. «Ожесточенная борьба... развернется с первых часов военных действий на большем пространстве театра военных действий по фронту, в глубину и в воздухе... При этом следует рассчитывать не на молниеносный разгром армий классовых врагов, а готовиться к упорной и ожесточенной борьбе», в ходе которой только и может быть достигнута окончательная победа. Однако, признавал он, применение новых средств борьбы в начале войны может «настолько сильно потрясти противника, что результат их действий скажется решающим образом на ходе последующих операций и возможно даже на исходе войны» {633} .

Шиловский рекомендовал массированно использовать авиацию, подчинив основные ее силы главному и фронтовому командованиям, а подготовку вооруженных сил страны вести таким образом, чтобы в короткий срок развернуть массовую армию, оснащенную современной техникой, способную осуществлять крупные операции с первого дня начального периода войны {634} .

Л. С. Амирагов в статье «О характере будущей войны» исходил из того, что против СССР выступит коалиция в составе Германии, Японии и других государств - главных носителей открытой империалистической экспансии. Агрессоры будут стремиться развязать войну внезапно и закончить ее в кратчайший срок, попытаются «придать начальному периоду войны решающее значение, что в свою очередь предполагает широкое пользование маневренными формами борьбы» {635} .

Об операциях начального периода писал также и С. Н. Красильников. Учитывая уроки агрессии против Эфиопии и Китая, он предполагал, что будущая война может начаться «как внезапное нападение тяжелой бомбардировочной авиации с воздуха на жизненные центры страны, соединенное с глубоким вторжением крупных мотомеханизированных... масс, поддержанных действиями легкой боевой авиации по железным дорогам и транспортным средствам, необходимым для сосредоточения боевых сил» {636} .

Следовательно, советская военная мысль в содержание начального периода войны включала не только мероприятия подготовительного характера, но и широкие боевые действия на земле, в воздухе и на море заранее отмобилизованных и развернутых в приграничных районах армий вторжения и армий прикрытия. В ходе этих сражений начальный период войны будет непосредственно и постепенно перерастать в период действий главных сил.

Таким образом, советская военная теория задолго до второй мировой войны правильно определила те методы ее подготовки, развязывания и ведения, которые будут применены империалистическими агрессорами с учетом новых военно-технических факторов. Своевременно были даны ею и соответствующие рекомендации для разработки планов обороны СССР.

Однако эти рекомендации полностью претворить в жизнь тогда не удалось. Советская военная теория, как это и присуще всякой подлинной науке, заглянула далеко в будущее. В условиях же того времени Советское государство для реализации ее выводов еще не располагало надлежащими материальными средствами. Экономический потенциал страны еще не давал возможности наряду с высокими темпами социалистического строительства оснащать Вооруженные Силы таким количеством новейшего оружия и боевой техники, какое требовалось согласно выводам военной теории.

Важным преимуществом советской военной теории в сравнении с буржуазными являлась правильная оценка значения морального фактора. Советский народ и его Вооруженные Силы в моральном отношении были подготовлены партией к тем испытаниям, которые могли выпасть на их долю в случае военного нападения агрессоров, находились в полной патриотической готовности к отпору любому врагу.

Опираясь на выводы, сделанные военной наукой, советская военная доктрина предусматривала, что победа на фронте в будущей войне может быть достигнута только целеустремленными, совместными усилиями всех видов вооруженных сил и родов войск при тесном их взаимодействии. Вместе с тем решающая роль отводилась сухопутным войскам, насыщенным артиллерией, танками и самолетами {637} . Большое значение придавалось военно-воздушным силам, которые должны были, с одной стороны, прочно обеспечивать с воздуха наземные войска, а с другой - вести самостоятельные действия. Военно-морской флот был призван оказывать содействие сухопутным войскам при нанесении ими ударов вдоль побережья, а также осуществлять самостоятельные операции против кораблей противника на морских коммуникациях.

Решающим видом стратегических действий считалось наступление, осуществляемое путем крупных стратегических фронтовых наступательных операций, проводимых на главных оперативно-стратегических направлениях. В Полевом уставе 1939 г. указывалось, что на одном театре военных действий могут быть применены силы нескольких армий и крупных авиационных соединений под единым руководством фронтового командования для выполнения общей стратегической задачи.

Закономерным видом вооруженной борьбы считалась и стратегическая оборона, которая по отношению к наступлению ставилась в подчиненное положение. В оборонительных операциях войска должны были упорно удерживать занимаемые районы или прикрывать определенное операционное направление с целью отразить наступление противника, нанести ему поражение и создать благоприятные условия для контрнаступления.

Не отвергался и такой вид действий, как оперативный отход, для того чтобы вывести войска из-под удара превосходящих сил противника, создать новую оперативную группировку и обеспечить переход к обороне. Считалось, что два последних вида вооруженной борьбы найдут применение главным образом в оперативно-тактическом звене.

Непосредственное руководство вооруженной борьбой и деятельностью тыла страны должны были осуществлять верховный орган государства и подчиненная ему Ставка Главного Командования.

Изучением вопросов организации и проведения фронтовых и армейских операций, призванных обеспечить достижение стратегических целей, преимущественно занимались оперативное искусство и тактика. При этом особое внимание уделялось проблемам оперативного искусства. Теория последовательных затухающих операций и групповой тактики, отвечавшая условиям 20-х годов, не соответствовала требованиям будущей войны. Возникла неотложная задача разработать принципиально новую теорию ведения боя и операции, изыскать такие способы и методы боевых действий, которые позволяли бы успешно преодолевать сильную огневую завесу сплошного фронта противника, в короткий срок наносить поражение его группировкам и достигать стратегических успехов. Выполнение этой ответственной задачи возлагалось на Генштаб, центральные управления родов войск, Управление боевой подготовки, военные академии, штабы военных округов с привлечением военно-научной общественности. Основы новой теории, названной позднее теорией глубокого боя и операции, разрабатывались почти шесть лет (1929 - 1935 гг.). В результате кропотливых исследований была создана первая официальная «Инструкция по глубокому бою», утвержденная наркомом обороны СССР 9 марта 1935 г.

Одновременно Штаб РККА подготовил проект Наставления по ведению операций - своего рода оперативный устав для всей армии. Этим был ликвидирован существовавший длительное время разрыв между оперативным искусством и тактикой. Разработку новых положений, их обобщение и тщательную проверку на практике осуществляли П. А. Белов, П. Е. Дыбенко, А. И. Егоров, М. В. Захаров, Г. С. Иссерсон, К. Б. Калиновский, Н. Д. Каширин, А. И. Корк, Д. А. Кучинский, К. А. Мерецков, И. П. Обысов, А. И. Седякин, С. К. Тимошенко, В. К. Триандафиллов, М. Н. Тухачевский, И. П. Уборевич, И. Ф. Федько, Б. М. Шапошников, Е. А. Шиловский и другие теоретики и военачальники. Изучению теории глубокого боя отводилось видное место в учебных и научных планах военных академий. Оперативный факультет Военной академии имени М. В. Фрунзе, Академия Генерального штаба, академии родов войск провели огромную работу по систематизации, прикладному и расчетному оформлению многих ее положений. Первый этап разработки теории глубокого боя и операции завершился выходом Временного полевого устава РККА 1936 г., в котором эта теория получила официальное признание.

Теория глубокой операции охватывала формы вооруженной борьбы, применяемые во фронтовом и армейском масштабах, а теория глубокого боя - виды боевых действий частей и соединений. Фронтовые операции могли быть как наступательными, так и оборонительными. Их задачи должны решаться усилиями нескольких полевых армий во взаимодействии с крупными механизированными объединениями, воздушными и морскими силами.

Одновременное подавление противника на всю глубину его построения наиболее полно рассматривалось в масштабе фронтовой операции, осуществляемой в интересах достижения стратегических целей на определенном театре военных действий.

Армейская операция рассматривалась как часть фронтовой. Обычно она велась на одном операционном направлении и решала частную оперативную задачу. На направлениях главных ударов, наносимых фронтом, предусматривалось использование хорошо оснащенных ударных армий, а на вспомогательных направлениях - армий обычного состава.

Решительным средством достижения успеха в вооруженной борьбе считались наступательные операции, в которых войска выполняли две задачи: прорыв обороны противника одновременным ударом на всю ее тактическую глубину и развитие тактического успеха в оперативный стремительными действиями подвижных войск, воздушных десантов и авиации. Для наступления с решительными целями предусматривалось глубокое оперативное построение войск, состоящее из первого наземного эшелона (эшелон атаки), второго наземного эшелона (эшелон развития прорыва), воздушного эшелона с радиусом действия 300 - 500 км и последующих эшелонов - оперативных резервов. Во встречном сражении мог выделяться передовой (авангардный) наземный эшелон.

Для ведения операции существовало два варианта оперативного построения войск: если оборона противника была сильной, в первом эшелоне наступали стрелковые, а во втором - подвижные соединения; при слабой обороне противника стрелковые дивизии действовали во втором эшелоне. Ширина полосы наступления фронта устанавливалась 300 - 400 км, глубина операции - 150 - 200 км. Для ударной армии соответственно 50 - 80 км и 25 - 30 км. Продолжительность армейской операции 5 - 6 суток, среднесуточный темп наступления 5 - 6 км.

Возможными формами наступательной операции фронта могли быть удар сосредоточенными силами двух - трех смежных его армий на одном участке или нескольких армий двух смежных фронтов на сплошном участке (200 - 250 км), одновременные дробящие удары на нескольких направлениях на широком фронте, удар по сходящимся направлениям (двойной прорыв с использованием благоприятной конфигурации фронта). Важнейшими условиями успеха глубокой наступательной операции фронта считались завоевание господства в воздухе, изоляция района сражения от подходящих резервов противника, срыв доставки материальных средств его атакованным войскам.

В армейской операции могли быть применены удары центром, одним из флангов, всеми силами армии, когда она наступала на узком участке на главном направлении фронта; в особых случаях армия могла наносить удары на обоих флангах.

Признание наступления как основной и решающей формы борьбы не исключало необходимости применения всех видов оборонительного боя и операции. «Оборона должна противостоять превосходным силам противника, атакующего сразу на всю глубину» {638} , - указывалось в полевых уставах 1936 и 1939 гг.

Советская военная наука значительно глубже, чем военная мысль капиталистических стран, разработала теорию оперативной и тактической обороны. В ее развитии и совершенствовании принимали участие А. И. Готовцев, А. Е. Гутор, Н. Я. Капустин, Д. М. Карбышев, M. G. Князев, Ф. П. Судаков и другие {639} .

В целом оборона предполагалась глубокой и противотанковой, с тем чтобы сэкономить время и силы, удержать особо важные районы и объекты, сковать наступающего противника. Оборона делилась на упорную (позиционную), создаваемую на нормальном или широком фронте, и подвижную (маневренную). Армейский оборонительный район шириной 70 - 100 км и глубиной 100 - 150 км состоял из четырех оборонительных зон: передовой, тактической, оперативной и тыловой. Передовая зона имела полосу развитых инженерных заграждений, тактическая - основную и тыловую (вторую) полосы {640} , оперативная - заградительную полосу, а тыловая зона предназначалась для размещения и деятельности армейских тылов. Важное место в обороне отводилось организации системы артиллерийской и авиационной контрподготовки, контрударов и контратак.

Для бесперебойного снабжения войск в наступательных и оборонительных операциях предусматривалось создание армейского тыла, в который входили специальные части и учреждения.

Теория глубокого боя и операции прошла частичную проверку на крупных армейских маневрах 1935 - 1937 гг., в ходе боевых действий, которые пришлось вести Советской Армии в 1938 - 1939 гг.

Боевая и учебная практика войск, достижения науки и техники поставили по-новому вопрос об использовании в бою танков, артиллерии и авиации.

Разработке военно-теоретических проблем применения танковых войск в конце 30-х годов много внимания уделяли А. А. Игнатьев, П. И. Коломейцев, П. Д. Коркодинов, М. К. Ноздрунов, В. Т. Обухов, А. И. Штромберг и другие.

Ранее принятая схема применения танков в трех группах - НПП, ДПП, ДД {641} - в условиях возросшей силы противотанковой обороны не могла обеспечить выполнение боевых задач. Поэтому из боевых порядков наступающих войск танковые группы ДПП и ДД были исключены. Вместо этих групп создавался резерв танков (при достаточной обеспеченности ими войск первых эшелонов), предназначенный для усиления в случае необходимости танковой группы НПП или при успешной атаке для ее развития на всю глубину боевого порядка противника. Превращение тактического успеха в оперативный и достижение решительной цели на главном направлении возлагались на бронетанковые соединения - танковые бригады и танковые группы оперативного значения {642} .

Практика показала, что для выполнения боевых задач в новых условиях легкие быстроходные танки с противопульным бронированием стали неприемлемы; требовалось развернуть производство средних и тяжелых танков с противоснарядной броней, мощным пушечным вооружением и большим запасом хода.

Опыт подтвердил, что из всех наземных родов войск наибольшей мощностью и дальностью огневого воздействия обладает артиллерия, которая призвана массированными ударами расчищать путь наступающим войскам и громить врага в обороне. Современный бой все в большей степени становился огневым состязанием борющихся сторон. В нем участвовали многочисленные и разнообразные огневые средства, для уничтожения и подавления которых была нужна подвижная дальнобойная артиллерия различного боевого предназначения.

Лучшему использованию артиллерии в бою значительно способствовали успехи, достигнутые в таких отраслях артиллерийской науки, как внутренняя и внешняя баллистика, стрельба артиллерии. Научные исследования ученых-артиллеристов Д. А. Вентцеля, П. А. Гельвиха, И. П. Граве, В. Д. Грендаля, Н. Ф. Дроздова, В. Г. Дьяконова, Д. Е. Козловского, В. В. Мечникова, Я. М. Шапиро позволили к осени 1939 г. создать новые таблицы стрельб, правила стрельбы войсковой и зенитной артиллерии, переработать наставление по огневой подготовке и курсу стрельб артиллерии, а также другие руководства.

Проект Полевого устава 1939 г. помимо артиллерийских групп поддержки пехоты, дальнего действия и артиллерии разрушения ввел подгруппы артиллерии для поддержки подразделений первого эшелона, отдельные группы артиллерии ближнего боя (состоящие из минометов), зенитно-артиллерийские группы, группы дальнего действия в корпусе {643} . Плотность артиллерии на километр фронта атаки повышалась с 30 - 35 до 58 - 136 орудий (без противотанковой артиллерии) {644} . Артиллерийское обеспечение наступления делилось на периоды: артиллерийской подготовки, поддержки атаки, борьбы в глубине оборонительной полосы {645} .

К середине 30-х годов была создана теория боевого применения военно-воздушных сил. Советская авиация, завершив сложную эволюцию, превратилась из отдельного рода оружия в самостоятельный род войск, а затем вскоре в один из видов вооруженных сил. Параллельно с этим процессом развивалось оперативное искусство военно-воздушных сил, которое занималось исследованием теории подготовки и ведения боевых действий крупными авиационными соединениями и объединениями в интересах достижения оперативных и оперативно-стратегических целей. Основоположником этой теории является профессор А. Н. Лапчинский, фундаментальные труды которого - «Воздушные силы в бою и операции» (1932 г.) и «Воздушная армия» (1939 г.) - придали ей необходимую стройность и четкость. Он же детально разработал проблемы борьбы за господство в воздухе. В 1936 г. теория подготовки и ведения воздушных операций была изложена в виде практических рекомендаций во Временной инструкции по самостоятельным действиям военно-воздушных сил РККА.

В исследовании, представленном руководству, комкор В. В. Хрипин и полковник П. И. Малиновский изложили задачи авиации в начальный период войны {646} . Для проверки выдвинутых ими положений в 1937 г. были проведены маневры, в ходе которых отрабатывались действия авиации фронтов и авиационной армии Главного командования в начальный период войны и в условиях развернутой операции фронта. Важные принципы оперативного искусства авиации нашли отражение в полевых уставах 1936 и 1939 гг. В них подчеркивалось, что основное условие успеха ВВС - массированное их применение {647} ; в решающие периоды боевых действий все виды авиации должны сосредоточивать свои усилия для содействия «успеху наземных войск в бою и операции... на главном направлении» {648} .

Большое значение придавалось непрерывности воздействия авиации на войска противника. С этой целью в период подготовки операции предусматривались завоевание господства в воздухе, срыв перевозок противника, изнурение его войск и нарушение управления. В период развертывания боевых действий сначала осуществлялась авиационная подготовка наступления в тесном взаимодействии с артиллерией, в последующем перераставшая в поддержку наступающего боевого порядка на всю глубину прорыва. При этом авиация должна была нарушать управление и связь противника, поражать его резервы, срывать контратаки и препятствовать занятию им второй оборонительной полосы {649} .

Теория боевого применения авиации кроме оперативного искусства имела своей составной частью и тактику, которая делилась на общую тактику военно-воздушных сил и тактику отдельных родов авиации. Этим вопросам посвящено несколько работ: в 1935 г. был издан учебник А. К. Медниса «Тактика штурмовой авиации», в 1936 г. - труд М. Д.Смирнова «Войсковая авиация», в 1937 г. - большое научное исследование А. Н. Лапчинского «Бомбардировочная авиация», в 1939 г. - книга П. П. Ионова «Истребительная авиация».

Анализу всего нового, что появилось в военно-морском искусстве, были посвящены исследования В. А. Алафузова, С. С. Рамишвили, И. С. Исакова, В. А. Белли, Ю. А. Пантелеева, А. В. Томашевича и других.

На смену теории «малой войны» на море с элементами линейности, делавшей ставку на широкое использование подводных лодок, самолетов и легких надводных сил, была выдвинута теория типовых морских операций, проводимых как самостоятельно, так и совместно с сухопутными войсками. Эти оперативные взгляды в последующем были обобщены в наставлении по ведению морских операций, изданном в 1940 г. Особое внимание в нем обращалось на организацию взаимодействия видов вооруженных сил: сухопутных войск, флота и авиации, а также родов военно-морских сил - подводных и надводных - с авиацией и береговой артиллерией. Наступательным действиям на море отводилось главное место. Роль ударных сил на морских сообщениях должны были выполнять подводные лодки и авиация. Носителями наибольшей наступательной и оборонительной мощи морского и океанского флотов считались линейные корабли, способные к длительному боевому воздействию на противника во взаимодействии с другими классами кораблей.

Накануне второй мировой войны сложилась теория оперативного использования морских сил для достижения конечных целей на морском театре главным образом путем сосредоточенных ударов, наносимых разнородными силами флота по флоту противника в ходе ряда последовательных и параллельных операций, связанных единством стратегической задачи. На основе опыта военных действий в первой мировой войне, учета действий морских сил в связи с войнами в Испании и Китае были выработаны основы проведения миннозаградительных, десантных и противодесантных операций, а также операций против неприятельских баз и по огневому обеспечению приморского фланга сухопутных армий.

Большим достижением явилось создание в 1937 г. Боевого устава Военно-Морского Флота, в разработке которого активное участие принимали И. С. Исаков и В. А. Алекин. В нем нашли отражение вопросы взаимодействия маневренных соединений различного назначения, объединения их усилий для совместного удара по противнику в открытом море и на минноартиллерийских позициях, создаваемых в узкостях и на подходах к военно-морским базам. Изучались и отрабатывались набеговые действия на неприятельское побережье с целью уничтожения укрепленных объектов, нанесения ударов по конвоям, противолодочным барражам противника, группировкам кораблей в прибрежных водах, портам и морским базам.

В развитии советской военной теории накануне второй мировой войны имелись и недостатки. Правильно ориентируя на проведение сильных ответных ударов по агрессору, советское военное искусство не смогло полностью разработать способы боевых действий эшелона прикрытия и стратегического развертывания главных сил в условиях угрозы внезапного удара сильных и подвижных группировок врага.

Возможность глубокого прорыва противником стратегической обороны считалась маловероятной. По этой причине теория подготовки и ведения стратегических оборонительных операций не получила всесторонней разработки. Теоретические основы оперативно-стратегического взаимодействия фронтов, видов сил в условиях будущей большой войны также были рассмотрены в общих чертах, главным образом в интересах решения практических вопросов, связанных с планированием обороны государственных границ. Не имелось полной ясности в способах завоевания господства в воздухе в ходе начальных операций на театре военных действий.

Однако необходимые предпосылки для решения этих вопросов в последующие годы в основном были созданы.

В 1936 - 1939 гг. тщательно анализировались итоги больших маневров Киевского, Белорусского, Московского и Ленинградского военных округов, а также боевого опыта советских войск у озера Хасан и на реке Халхин-Гол, военных операций в локальных войнах, развязанных империалистами в Эфиопии, Испании, Китае, агрессивных актов по захвату Австрии, Чехословакии и Албании. Военная печать широко информировала общественность о характере борьбы в этих войнах и вооруженных столкновениях {650} .

Во второй половине 30-х годов военные теоретики и крупные военачальники капиталистических стран не только признавали достижения Советских Вооруженных Сил, но и многое заимствовали из их опыта. Глава итальянской военной миссии генерал Грациолини, присутствовавший на «больших русских маневрах», писал: «Красная Армия организована и оснащена по-современному...» По его мнению, русские имеют «большое пристрастие к подвижным войскам», «увлекаются крупными механизированными соединениями и проводят многочисленные учения с их использованием».

Интересную оценку Советской Армии дал заместитель начальника штаба французской армии генерал Луазо: «Я... видел могучую, серьезную армию, весьма высокого качества и в техническом и в моральном отношении. Ее моральный уровень и физическое состояние достойны восхищения. Техника Красной Армии стоит на необычайно высоком уровне. В отношении танков я полагал бы правильным считать армию Советского Союза на первом месте. Парашютный десант большой воинской части, виденный мною под Киевом, я считаю фактом, не имеющим прецедента в мире. Наиболее характерным, конечно, является теснейшая и подлинно органическая связь армии с населением, любовь народа к красноармейцам, командирам. Подобного мощного, волнующего, прекрасного зрелища, я скажу откровенно, не видел в своей жизни» {651} .

Особое внимание гитлеровского генерала Г. Гудериана привлекали «действующие в глубину боевые группы», которые «преследуют оперативные цели, наносят удары против флангов и тыла и парализуют противника одновременно на всю глубину его обороны» {652} . «Масса танковых сил, - писал он, - должна целесообразно объединяться в боевые корпуса, как это имеет место в Англии и России...» {653} Гудериан, создавая немецкий вариант теории глубокой операции, скопировал многие положения советских военных теоретиков.

Советская военная наука впервые разработала способы применения воздушно-десантных войск. Присутствовавший на маневрах Киевского военного округа в 1935 г. английский генерал (позднее фельдмаршал) Уэйвелл, докладывая правительству о применении русскими крупного воздушного десанта, сказал: «Если бы я сам не был свидетелем этого, я бы никогда не поверил, что подобная операция вообще возможна» {654} . Массированное применение авиадесантов на маневрах Советской Армии 1936 г. привело в изумление многих представителей военных делегаций Франции, Италии, Японии и других стран. Спустя несколько лет один из американских военных обозревателей, подводя итоги применения гитлеровцами воздушных десантов в Западной Европе, писал: «Сочетание парашютных десантов, которые захватывают аэродромы, с посадочными десантами, использующими их, является страницей, вырванной из книги о Красной Армии, которая первая в широких масштабах продемонстрировала эти методы на маневрах 1936 г.» {655} .

Широкий показ на военных маневрах и учениях 1935 - 1937 гг. достижений советской военной науки и техники преследовал вполне определенные цели: проверить практикой правильность основных теоретических положений, разработанных советской военной наукой, а также наглядно показать, что война против СССР - дело серьезное и опасное для ее организаторов, и тем самым способствовать сохранению мира. В последующие годы (1938 - 1939) оборонная мощь СССР была продемонстрирована в боях с японскими захватчиками на Дальнем Востоке.

В целом уровень советской военной науки накануне второй мировой войны отвечал требованиям времени. Опираясь на разработанные военной наукой положения, партия нацеливала конструкторскую мысль на быстрейшую разработку современных, перспективных образцов боевой техники и вооружения.

Тема 1-1

г) Нет верного утверждения

а) ВВС, ВМФ, СВ

б) ВКО, ВМФ, СВ

в) ВКС, ВМФ, СВ

г) ВДВ, ВМФ, СВ

б) Теория тактики ВВС

в) Теория практики ВВС

г) военную доктрину ВС РФ

а) стратегия

б) оперативное искусство

в) военное искусство

г) тактика

а) стратегия

б) оперативное искусство

в) военное искусство

г) тактика

а) стратегия

б) оперативное искусство

в) военное искусство

г) тактика

а) стратегия

б) оперативное искусство

в) военное искусство

г) тактика

а) внутренние

б) крупномасштабные

в) региональные

г) внешние

д) межгосударственные

е) локальные

б) по применяемым средствам

в) по масштабам

а) вооруженного инцидента

б) локальной войны

в) вооруженного конфликта

г) вооруженной акции

а) локальная

б) региональная

в) крупномасштабная

Какая война ведется группировками войск (сил), развернутыми в районе конфликта, с усилением их при необходимости за счет переброски войск с других направлений?

а) локальная

б) региональная

в) крупномасштабная

Какие из перечисленных параметров НЕ определяют характер современных войн?

а) военно-политические цели

б) способ ведения вооруженной борьбы

в) военно-стратегический характер войны

г) масштаб военных действий

К какому этапу развития тактики ВВС относится описание: Вторая мировая война и период до начала 1960-х гг. - формирование принципов боевого применения, разработка тактики воздушного боя т авиационного удара?

Тема 1-1

1. Выберите верное определение:

а) Оперативное искусство (промежуточная область Военного Искусства) - исследует задачи соединениям и частям

б) Тактика (высшая область Военного Искусства) - определяет цели и задачи проведения операций (боевых действий), время, масштаб, показатели операций

в) Военная стратегия (низшая область Военного Искусства) - определяет роль и место каждого рода воск в бою и, исходя из боевых свойств и возможностей, устанавливает порядок и способы боевого применения

г) Нет верного утверждения

2. Выберите рода войск, входящие в состав ВС РФ:

а) ВВС, ВМФ, СВ

б) ВКО, ВМФ, СВ

в) ВКС, ВМФ, СВ

г) ВДВ, ВМФ, СВ

3. Выберите верные составные части "Тактики ВВС":

а) Теория тактики ВВС и теория тактики СВ

б) Теория тактики ВВС

в) Теория практики ВВС

г) Теория тактики ВВС и теория практики ВВС

4. Выберите, что изучает теория практики ВВС:

а) закономерности и принципы боевых действий

б) формы и способы тактического применения авиации

в) перспективы развития наземной техники противника

г) военную доктрину ВС РФ

5. Выберите, что определяет Военная доктрина РФ:

а) военно-политические, военно-стратегические, военно-экономические основы обеспечения безопасности РФ

б) военно-политические, военно-тактические, военно-экономические основы обеспечения безопасности РФ

в) военно-тактические, военно-стратегические, военно-экономические основы обеспечения безопасности РФ

г) военно-политические, военно-стратегические, военно-тактические основы обеспечения безопасности РФ

6. Выберите, что определяет тактика ВВС:

а) решает задачу по определению деятельности командиров и штабов во время ведения боевых действий

б) определяет содержание, характер и закономерности боя, разрабатывает способы (формы) подготовки и ведения боя

в) определяет роль и место каждого рода воск в бою и, исходя из боевых свойств и возможностей, устанавливает порядок и способы боевого применения

г) нет верного варианта ответа

7. Теория и практика подготовки и ведения военных действий на суше, море, в воздухе и в околоземном пространстве – это…

а) стратегия

б) оперативное искусство

в) военное искусство

г) тактика

8. Составная часть военного искусства, его высшая область, охватывающая теорию и практику обеспечения военной безопасности страны, в том числе предотвращения войны, подготовки страны и Вооружённых сил к отражению агрессии, планирование и ведение стратегических операций и войны в целом – это…

а) стратегия

б) оперативное искусство

в) военное искусство

г) тактика

9. Составная часть военного искусства, теория и практика подготовки и ведения военных действий оперативного масштаба (операций, сражений) объединениями видов Вооружённых сил – это…

а) стратегия

б) оперативное искусство

в) военное искусство

г) тактика

10. Составная часть военного искусства, охватывающая теорию и практику подготовки и ведения боя подразделениями, частями и соединениями различных видов Вооружённых сил, родов войск и специальных войск – это…

а) стратегия

б) оперативное искусство

в) военное искусство

г) тактика

11. Выберите полный перечень видов военных конфликтов при классификации войн по масштабам:

а) внутренние

б) крупномасштабные

в) региональные

г) внешние

д) межгосударственные

е) локальные

По какому виду классифицируют современные войны с применением ядерного и других видов оружия массового поражения?

а) по военно-политическим целям

б) по применяемым средствам

в) по масштабам

13. Приграничный конфликт является особой формой:

а) вооруженного инцидента

б) локальной войны

в) вооруженного конфликта

г) вооруженной акции

14. Какая война может стать результатом эскалации локальной войны или вооруженного конфликта и вестись с участием двух или нескольких государств (групп государств) одного региона?

а) локальная

б) региональная

в) крупномасштабная

СОВЕТСКО-ГЕРМАНСКИЙ ФРОНТ 1941–45 , обобщающее название военного противоборства Советского Союза и фашистской Германии и её союзников в период Второй мировой войны.

В более узком, военно-стратегическом понимании представляет линию боевого противоборства Красной армии и вермахта , образовавшуюся в связи с вторжением немецкой армии на территорию СССР и началом Великой Отечественной войны, которая стала составной частью Второй мировой войны. По существу являлась совокупностью фронтов Красной армии против немецких захватчиков (Северный, Западный, Юго-Западный, Южный и др.; 38 фронтов за время войны). Его максимальная протяжённость 6,2 тыс. км (нояб. 1943).

В ходе войны на советско-германском фронте действовало с обеих сторон до 12 млн солдат и офицеров, 160 тыс. ор. и миномётов, 16 тыс. танков, САУ и штурм. ор., до 17 тыс. боевых с-тов. Здесь были сосредоточены основные силы Кр. армии и вермахта (до 75% сил и средств Германии).

Боевые действия на советско-германском фронте характеризовались большой ожесточённостью и высокой активностью. До высадки войск англо-амер. союзников СССР на Сицилии и в Юж. Италии весной 1943 советско-германский фронт являлся единственным действующим против Германии фронтом в Европе.

После открытия англо-амер. войсками второго фронта в Европе (июнь 1944) советско-германский фронт по-прежнему продолжал оставаться основным фронтом борьбы с фашизмом, на котором были достигнуты важнейшие полит. и военно-стратег. результаты. Своей героической борьбой Кр. армия развеяла миф о непобедимости герм. вермахта, очень быстро завоевавшего всю Зап. Европу, сорвала планы «молниеносной войны» против Сов. Союза и достижения Германией мирового господства.

На советско-германском фронте произошёл коренной перелом в ходе Второй мировой войны, когда Германия под ударами Кр. армии была вынуждена перейти к стратег. обороне. Сов. войска разрушили и оборонительные планы германского правительства, вынудив выйти из войны союзников Германии – Румынию, Болгарию, Финляндию и Венгрию, освободили от герм. оккупантов европейские государства – Польшу, Чехословакию, часть Югославии и Норвегии, заняли значительные территории Германии и Австрии с их столицами.

В более широком, военно-политическом значении под советско-германским фронтом понимаются все действия сов. народа и правительства, направленные на отпор агрессии нацистской Германии и её последующий разгром. Составляющими этого понятия являются, например, общая мобилизация военнообязанных граждан и организация народного ополчения, выдвижение их к фронту из глубины страны, подъём всего народа на сопротивление врагу под девизом «Всё для фронта, всё для победы!», развёртывание партизанского движения для борьбы с частями врага в его тылу, создание сов. подпольных и диверсионных групп для ведения разведки и дезорганизации противника на оккупированных территориях, перевод экономики на военные рельсы для максимального выпуска военной продукции, перестройка в соответствии с требованиями войны партийного и гос. аппаратов, дипломатическая работа с целью создания благоприятных внешнеполитических условий успешного ведения и окончания войны, а также многое другое. Создание сов. народом единого фронта против нем.-фаш. захватчиков позволило в конечном итоге победить

ВОЕННАЯ МЫСЛЬ № 5/2004

О структуре и содержании военной науки на современном этапе развития военной мысли

Генерал-лейтенант в отставке С.А. БОГДАНОВ ,

доктор военных наук

ВОЕННАЯ НАУКА прошла, как известно, сложный путь развития. На каждом историческом этапе, начиная с эпохи холодного оружия и заканчивая эпохой ядерного вооружения, приобретаемый народами и государствами опыт ведения вооруженной борьбы приводил к накапливанию самых разнообразных знаний о военном деле, которые военные и государственные деятели, ученые, теоретики и практики описывали в виде теории вооруженной борьбы, теории военного дела и обобщали в виде определенной системы военно-теоретических знаний военной науки, формировали ее структуру и содержание.

Мощным толчком для развития военной науки как системы знаний о законах, военно-стратегическом характере войн, строительстве и подготовке вооруженных сил и населения государств к войнам, способах ведения вооруженной борьбы стали Первая и Вторая мировые войны. Обобщение и развитие этих знаний в нашей стране и за рубежом проявилось наиболее ярко, по моему мнению, во второй половине XX века как в виде публикации фундаментальных монографий, так и добротных научных статей, среди которых заметными для своего времени стали статьи в журнале «Военная мысль».

Анализ, этих публикаций показывает, что толкование структуры и содержания военной науки всегда зависело от понимания сущности войны, ее социальной и военно-технической стороны; степени зрелости и уровня развития военной науки в целом и ее теоретико-методологических основ в частности; характера и особенностей развития материально-технической базы военного дела; характера экономических, социально-политических отношений в обществе и политической системы государства; характера и основных тенденций каждой конкретной эпохи, ее противоречий и тенденций.

В последние годы в публикациях журнала снова возросло внимание к проблемам развития военной науки. Среди них обращают на себя внимание, на мой взгляд, статьи М.А. Гареева, С.А. Тюшкевича, В.А. Виноградова, В.Д. Рябчука и В.А. Куликова (см. Военная мысль. 2000. № 2, 3, 6; 2001. № 1, 2, 6; 2002. № 3). В этих статьях авторы на основе богатого личного опыта дают свое видение системы военно-научных знаний, их роли в формировании структуры и содержания военной науки, показывают, что сегодня эффективность решения сложных проблем военной безопасности государства непосредственно связана с уровнем развития методологии военно-научных исследований.

Доктор философских наук С.А. Тюшкевич, например, особо подчеркивает в своей статье, что «состояние военной науки не в полной мере отвечает современным требованиям, а отдельные ее положения, выводы и рекомендации просто устарели... Некоторые их положения и принципы некритически отброшены, а формирования новых проходит трудно, так как в этом процессе сталкиваются школы и направления, по-разному объясняющие современный этап развития военного дела».

Представляет определенный интерес статья доктора исторических наук В.А. Куликова, в которой предлагается «определиться с общими понятиями военного дела государства, системой его военно-научных знаний». По мнению автора статьи, «в подавляющем большинстве научно-справочных изданий последних лет термин «военное дело» либо просто отсутствовал, либо его определяли не как деятельность, а как «условный термин»... или как «теорию и практику»... В результате не только стала происходить необоснованная подмена понятия «теория военного дела» понятием «военная наука (или науки)», которую некоторые политологи и военные эксперты двусмысленно возвысили до «науки наук», но и стала снижаться эффективность военного дела Российского государства».

Считаю необходимым подчеркнуть, что никакой подмены понятия «теория военного дела», на мой взгляд, нет и не было, а эффективность военного дела снизилась по причине радикальных демократических преобразований нашего общества. В.А. Куликов признает, что ядром «теории военного дела государства» является военная наука, но в то же время в предлагаемом варианте структуры этой теории он выделил для военной науки, на мой взгляд, маленькую, изолированную ячейку с ограниченными функциями, а военно-политические, военно-стратегические, военно-технические и военно-экономические основы и научные основы разработки военной доктрины включил в структуру теории военного дела государства на месте первого, основополагающего элемента этой структуры, с чем согласиться нельзя.

Общеизвестно, что между военной наукой (военным делом в том числе) и военной доктриной существует особая взаимосвязь. Доктрина в широком понимании выражает взгляды и установки наций, государств о возможностях и путях достижения их политических целей с использованием военных средств. Особый статус военной доктрины определяется тем, что она формируется на базе достижения всех военно-теоретических знаний и конкретной военно-политической практики, содержит наиболее важные положения, выработанные многими науками и принятые органами высшего политического и военного руководства, что придает этим положениям официальный и директивный характер. Но в то же время быть составной частью теории военного дела она не может.

Нельзя согласиться и с утверждением В.А. Куликова о том, что «военные научно-справочные издания, выходящие в свет как в нашей стране, так и за рубежом, отражают военные знания, трактуют понятия и термины на уровне обобщения, как правило, 2030-летней давности». На мой взгляд, в последние годы, точнее в начале XXI века, все военно-научные понятия и термины подверглись кардинальной реформации. Видимо, по этой причине и издание «Военной энциклопедии», о которой упоминает в своей статье В.А. Куликов, задерживается.

Однако выходят в свет и готовятся к печати новые словари и справочники. Например, в подготовленном к изданию «Словаре основных терминов и понятий в сфере военной безопасности» под редакцией депутата Государственной Думы Д.О. Рогозина и начальника Генерального штаба ВС РФ генерала армии А.В. Квашнина понятие «военное дело» трактуется следующим образом. Это «собирательный термин, охватывающий все вопросы военной теории и практики, связанные со строительством, подготовкой и действиями вооруженных сил государства в мирное и военное время, а также с подготовкой экономики, населения и страны в целом к войне. В узком смысле это система знаний и навыков военнослужащих для выполнения своего воинского долга».

В том же словаре дана и новая трактовка определения военной науки: «Это система знаний о стратегическом характере и закономерностях войны, строительстве и подготовке вооруженных сил и страны к войне и способах ведения вооруженной борьбы. Объектом познания военной науки является война, которую она исследует наряду с другими общественными, естественными и техническими науками. Предметом военной науки является вооруженная борьба в ходе различных войн и конфликтов». Данные определения терминов «военное дело» и «военная наука» позволяют вести рассуждения о военно-научной теории государства.

Смена исторических эпох, изменения в характере международных отношений, повороты в общественной технологии государства, превращение России в коррумпированное олигархическое государство с нарушенной экономикой, появление принципиально новых видов оружия, вооружений и техники на новой технологической основе приводят к тому, что меняются тенденции в области строительства Вооруженных Сил, их технического оснащения, обучения и воспитания личного состава, а соответственно, и в области военного искусства. Одни из них сходят со сцены, другие нарождаются, некоторые сохраняются, но приобретают новые черты. Все это накладывает отпечаток на характер структуры и содержания военной науки и военное дело в целом.

С распадом двухполярного мира резко изменилась в нем геополитическая ситуация. США, оставшись единственной сверхдержавой, энергично приступили, по заявлению бывшего британского министра по делам окружающей среды Майка Митчера, к осуществлению «Проекта нового американского века». С каждым годом все четче просматривается их стремление к глобализму. По инициативе США в различных регионах мира резко возросло количество войн (вооруженных конфликтов), в ходе которых Штаты добиваются своих военно-экономических целей. Анализ содержания этих войн (вооруженных конфликтов) показывает, что они охватывают все сферы жизни противоборствующих государств, включают все формы и способы борьбы, из которых не всегда главной является вооруженная.

В результате появления принципиально новых средств борьбы, а также способов ее ведения произошло перераспределение роли и значения сфер вооруженной борьбы. В число первостепенных выдвинулась воздушно-космическая сфера при одновременном резком возрастании влияния на ход и исход войны информационной борьбы. Эти кардинальные изменения вызвали необходимость разрабатывать и использовать в ходе современных войн (вооруженных конфликтов) совершенно новые формы и способы ведения военных действий. А это, естественно, требует применения новых методов прогнозирования всей совокупности военных явлений, единого подхода к решению как общих, так и частных задач военной науки.

В данной обстановке начался новый этап развития военно-теоретической мысли, отражающий новые явления в содержании региональных (локальных) войн XXI века и вооруженной борьбы в частности, влияние экономических, социальных и военных возможностей государства, его военной организации на ведение современной войны и войны будущего. Исход войны стал зависеть от военно-технологического развития противоборствующих государств, наличия у них в достаточном количестве высокоточного оружия различного базирования и умения сторон с упреждением использовать информационные технологии. Получили развитие и другие тенденции современной войны. В этой связи возникает необходимость уточнения законов ее ведения, имеющих определенное значение для содержания и структуры военной науки.

На новом этапе развития военно-теоретической мысли основные усилия военной науки также будут направляться на познание социальных и естественно-технических форм движения, происходящих в современной войне в целом и вооруженной борьбе в частности. Специфическими сторонами войны, которые исследует только военная наука и которые никакая другая отрасль знаний не может познать, будут, как и в прошлом, прежде всего определение стратегического характера войны, познание ее законов, разработка принципов и способов подготовки и ведения вооруженной борьбы в стратегическом, оперативном и тактическом масштабах и др.

Военная наука, исследуя содержание вооруженной борьбы, продолжит одновременно рассматривать ее связи с общими законами войны, общественно-экономическими и социально-политическими факторами, формировать военно-стратегические положения для военной доктрины государства, обеспечения его военной безопасности. И на новом этапе развития военно-теоретической мысли военную науку в нашей стране будут рассматривать, по всей вероятности, как систему знаний о законах, военно-стратегическом характере войн, вооруженных конфликтов, путях их предотвращения, строительства и подготовки Вооруженных Сил и страны к военной безопасности, о закономерностях, принципах, формах и способах ведения вооруженной борьбы для защиты Российского государства, его интересов на международной арене.

Вне всякого сомнения, военная наука как система военно-научных знаний, охватывая значительное количество взаимосвязанных предметов, дисциплин, теорий, будет иметь сложную структуру. Безусловно, при уточнении последней необходимо будет использовать принципы научной логики, согласно которым требуется ту или иную частную теорию выделять по одному основанию, не допускать дублирования, то есть включать в данную теорию вопросы, составляющие только ее содержание.

Структура военной науки оказывала и будет оказывать существенное влияние на создание научно-исследовательских структур Министерства обороны России, его научно-исследовательских институтов, научных центров, проблемных лабораторий и других научно-исследовательских организаций. Она поможет более точно определить участие других наук в военных исследованиях и получить весомые результаты, целеустремленно решить задачу подготовки научных кадров и их специализации.

В этой связи структуру военной науки на новом этапе ее развития, скорректированную с учетом новых военно-политических реалий в Российском государстве и в целом в мире, можно представить в виде системы знаний о войне и военной безопасности в совокупности следующих взаимосвязанных составных частей: общая теория; теория военного искусства; теория строительства Вооруженных Сил; теория воинского обучения и воспитания; теория военной экономики; теория управления Вооруженными Силами; теория всестороннего обеспечения; теория вооружения; теория военной истории; теории видов и родов войск Вооруженных Сил; частные теории других войск военной организации государства (рис.). Следует отметить, что первоначально такая схема в виде системы знаний о войне, армии и оборонной безопасности была разработана и опубликована генералом армии М.А. Гареевым.

В обобщенном виде (обобщенная структура военно-научных знаний по взглядам военных теоретиков России) ее излагает в своей статье и В.А. Куликов. Однако радикальные изменения, происшедшие в целом в мире и в России в частности, вызывают безотлагательную необходимость внесения в содержание и структуру военной науки некоторых уточнений.

Военная наука на новом этапе развития военно-теоретической мысли займет в общей системе военно-теоретических знаний центральное место. Она будет тесно связана с базовыми общественными науками и военной доктриной, общественными, естественными и техническими науками, разрабатывающими специфическую военную проблематику в интересах обеспечения вооруженной борьбы. Выступая в роли координирующего ядра, военная наука будет обогащать другие науки конкретными знаниями о перспективном развитии военного дела, нацеливать на актуальную проблематику, определенным образом ориентировать их, используя свои понятия, категории, законы и методы исследования. В то же время военная наука должна активно использовать полученные другими науками результаты, а некоторые из них включать в свое содержание.

Важнейшей составляющей военной науки станет теория военной безопасности государства, изучающая цели и государственную стратегию в области обеспечения безопасности общества, Вооруженных Сил и государства от внешних и внутренних угроз политического, экономического, социального, военного, техногенного, экологического, информационного и иного характера с учетом имеющихся ресурсов и возможностей Вооруженных Сил и государства в тесном взаимодействии с сопредельными, стыковыми с военной науками.

В новых условиях развития страны систему научных знаний о войне и военной безопасности будут продолжать наполнять военно-социальные, военно-естественные и военно-технические науки, связанные с вопросами военной безопасности, созданием средств вооруженной борьбы и ее ведения (военная проблематика общественных, естественных и технических наук, сопредельных, стыковых с военной наукой).

Как показывает анализ эволюции военной науки, ее структура никогда не остается неизменной. По мере развития самой военной науки, появления новых для нее задач, увеличения диапазона, глубины и объема знаний структура военной науки будет уточняться и совершенствоваться, появятся новые составные части или разделы, изменятся взаимосвязи между ними. Этому будут способствовать также процессы интеграции и дифференциации знаний, характерные для развития современных наук, в том числе военной.

На новом этапе развития военно-теоретической мысли общая теория будет отражать результаты изучения прежде всего законов современной войны и вооруженной борьбы, выражающих существенные связи в самих этих явлениях. При этом важным фактором останется общее методологическое требование диалектической логики, заключающееся в том, чтобы при рассмотрении того или иного явления учитывать не один закон или категорию, а все основные законы и категории материалистической диалектики в их взаимодействии, так как каждый из них в применении к познанию военного дела выступает методологическим принципом, позволяющим выявить определенные черты и существенные стороны новых процессов современной войны в целом и вооруженной борьбы в частности, выяснить взаимосвязь и взаимозависимость с другими законами военной науки. То есть общая теория военной науки должна обладать наличием единых методологических основополагающих установок для всех ее составных частей.

Общая теория, как и прежде, будет исследовать объект, предмет, структуру и методы военной науки, ее роль и место в общей системе военно-теоретических знаний; выявлять и познавать категории, закономерности и принципы вооруженной борьбы, строительства Вооруженных Сил во взаимосвязи с общими знаниями о войне. Но на новом этапе развития военно-теоретической мысли в исследовании общих основ особое значение приобретет изыскание более эффективных методов и форм решения задач военной науки.

Надо полагать, что теория военного искусства на новом этапе развития военно-теоретической мысли останется одной из главных составных частей военной науки, продолжая исследовать и познавать характер, закономерности, принципы, формы и способы подготовки и ведения вооруженной борьбы всех масштабов. В своих исследованиях эта теория и на новом этапе будет опираться на объективные законы, использовать положения и выводы, полученные другими разделами военной науки, а также отраслями общественных, естественных и технических наук, участвующими в исследовании проблем военного дела.

На совещании с руководящим составом Вооруженных Сил России 2 октября 2003 года министр обороны РФ подчеркнул, что «изменилось соотношение между стратегией, оперативным искусством и тактикой, хотя все эти категории военного искусства сохранят свое значение». В этой связи задачи теории военного искусства должны подвергнуться некоторым уточнениям. Вполне естественно, что, как и в прошлом, важнейшими из них будут являться исследования принципов, видов, форм и способов подготовки и ведения военных действий. Однако содержание всех их надо совершенствовать. Структура этой теории на ближайшую перспективу останется неизменной: стратегия, оперативное искусство и тактика.

Теория стратегии была и будет единой для всех видов Вооруженных Сил и продолжит занимать ведущее место в теории военного искусства. Министр обороны в своих указаниях на упомянутом выше совещании, отметил, что в перспективе «изменятся внутренние и внешние показатели вооруженной борьбы. В ней будут жестко увязаны действия большого количества видов Вооруженных Сил, родов войск и специальных войск, выполняющих огромное количество сложнейших взаимосвязанных стратегических, оперативных и тактических задач одновременно во всех сферах вооруженной борьбы».

В этих условиях, с учетом происшедших изменений, именно теория стратегии будет способна на новом этапе разрабатывать основы национально-государственной военной безопасности; определять возможный характер войн современной эпохи и военно-технических путей их предотвращения, выявлять новые закономерности вооруженной борьбы, определять содержание задач Вооруженных Сил и способы их решения; разрабатывать основы планирования применения Вооруженных Сил в новых условиях и мероприятия по их подготовке к отражению возможной агрессии; уточнять требования и рекомендации по строительству Вооруженных Сил, подготовке населения, экономики и территории страны в интересах отражения возможной агрессии, а также основы руководства Вооруженными Силами в мирное и военное время.

Кроме того, теория стратегии должна будет заниматься изучением и оценкой военно-стратегических взглядов вероятного противника и его возможностей по ведению войны и стратегической оценкой возможных районов, регионов военных действий.

Теория оперативного искусства на новом этапе развития военно-теоретической мысли должна также подвергнуться существенному уточнению. Происшедшее в последнее десятилетие перераспределение роли и значения сфер вооруженной борьбы, появление средств борьбы, основанных на современных технологиях, и новых способов ее ведения вызывают безотлагательную необходимость внесения соответствующих коррективов в систему научных знаний о подготовке и ведении будущих операций объединениями различных видов и родов войск Вооруженных Сил, других войск (сил) в единой группировке.

Основными задачами этой теории будут: познание и исследование нового характера и содержания операций будущей вооруженной борьбы; определение новых способов подготовки и ведения операций, применения в них объединений, соединений и частей видов и родов войск Вооруженных Сил, других войск; разработка требований к новой организационной структуре и вооружению будущих Вооруженных Сил и уточнение основ управления участвующими в операции объединениями, соединениями и частями видов и родов войск Вооруженных Сил, других войск (сил) и их единого всестороннего обеспечения; выработка требований и рекомендаций по оперативному оборудованию районов базирования, сосредоточения войск и их действий; изучение взглядов вероятного противника на подготовку и ведение военных действий оперативного масштаба.

Структура теории оперативного искусства, видимо, останется без изменений: общевойсковое и общефлотское оперативное искусство; оперативное искусство Военно-воздушных сил; оперативное искусство Ракетных войск стратегического назначения; оперативное искусство Космических войск. Каждый из этих разделов должен будет познавать и исследовать формы и способы подготовки и ведения совместных операций всех видов и родов войск Вооруженных Сил, разрабатывать специальные вопросы, касающиеся применения объединений и соединений того или иного вида Вооруженных Сил в общевойсковых, общефлотских операциях.

Так как теория тактики находится в тесной взаимосвязи с теорией оперативного искусства, то существенные коррективы последней вызовут соответствующие уточнения в системе знаний о подготовке и ведении боя соединениями, частями (кораблями) и подразделениями различных видов и родов войск Вооруженных Сил и других войск. В новых условиях теория тактики будет продолжать исследовать характер и содержание боя, разрабатывать новые способы и методы его подготовки и ведения, изучать боевые свойства образцов вооружения и боевой техники на новой технологической основе, применяемых сторонами в бою. Новыми задачами теории тактики станут: исследование характера и содержания современного боя (боевых действий); влияние на ход и исход боя сосредоточенного огня, удара, мобильности и маневра; определение рациональных методов подготовки и ведения боя; установление оптимальных условий для исследования боевых возможностей вооружения и средств защиты; определение задач соединений, частей (кораблей) и подразделений в различных видах боя и условиях обстановки; разработка способов организации и поддержания тесного взаимодействия между соединениями, частями и подразделениями в бою; выработка рекомендаций по управлению войсками, силами, их боевому, техническому и тыловому обеспечению; разработка требований к вооружению и организационно-штатной структуре соединений, частей и подразделений.

В теорию строительства Вооруженных Сил на новом этапе развития военно-теоретической мысли потребуется обязательно внести существенные уточнения. Изменения социального строя России, принятие концепции (доктрины) строительства новых Вооруженных Сил, основу которых, кроме мощных ядерных сил, будут составлять высокомобильные силы общего назначения, оснащенные новейшим вооружением и техникой и контрактным комплектованием личным составом, вызовут безотлагательную необходимость корректировки системы знаний о закономерностях и принципах создания, совершенствования и развития Вооруженных Сил, способах их комплектования и технического оснащения.

Основными задачами теории строительства Вооруженных Сил в новых условиях будут: определение их рационального состава, новой организационной структуры, соотношения и роли видов и родов войск Вооруженных Сил и других войск; уточнение путей и порядка комплектования и технического оснащения; выработка рекомендаций по организации воинской службы, расквартированию войск, подготовке кадров, созданию резервов и запасов всех видов. Структура теории строительства Вооруженных Сил будет включать: основы боевой и мобилизационной готовности; комплектование личным составом и техническое оснащение, подготовку военных кадров; организацию воинской службы и расквартирования войск; создание резервов и запасов.

Теория воинского обучения и воспитания на новом этапе развития теоретической мысли также должна получить дальнейшее развитие. Оснащение нашей армии и флота новейшим вооружением и техникой, переход на контрактный метод комплектования личным составом явятся основным фактором, вызывающим необходимость внесения соответствующих уточнений в систему знаний о содержании, формах и методах одиночной подготовки личного состава, подготовки подразделений, частей (кораблей), соединений, объединений и органов управления к ведению военных действий. Теория воинского обучения и воспитания будет познавать и исследовать закономерности учебно-воспитательного процесса применительно к новым российским Вооруженным Силам, организацию, планирование и управление этим процессом, формы и методы обучения и воспитания. В новых условиях задачами теории воинского обучения и воспитания будут: уточнение научно обоснованных рекомендаций по формированию у воинов армии и флота высоких морально-психологических и боевых качеств, воинского мастерства; совершенствование полевой, воздушной и морской выучки войск, сил; поддержание постоянной высокой боевой и мобилизационной готовности Вооруженных Сил к защите Отечества.

Теория всестороннего обеспечения на новом этапе развития военно-теоретической мысли также получит дальнейшее развитие. Интеграция всего обеспечивающего процесса Вооруженных Сил и других войск Российской Федерации в результате перехода к межведомственным системам всестороннего обеспечения их служебной деятельности приведет к необходимости внесения соответствующих коррективов в систему научных знаний о всестороннем обеспечении подготовки и ведения будущих военных действий.

Теория вооружения, без всякого сомнения не будет представлять из себя систему знаний, которая описана в рассмотренной выше статье В.А. Куликова. В новых условиях она будет составлять систему знаний о развитии вооружения и военной техники (ВВТ) для армии и флота. Объектом ее познания будет являться военно-техническая сторона войны, вооруженной борьбы и научно-технического прогресса, а предметом оснащение армии и флота вооружением и военной техникой, их эксплуатация и ликвидация.

Содержание задач теории вооружения, вероятно, останется без изменений. В их числе: анализ и обобщение опыта создания, совершенствования и развития средств вооруженной борьбы в новых условиях, извлечение из этого анализа выводов, уроков и тенденций; познание и разработка новых методологических основ теории, закономерностей, принципов, требований к развитию систем ВВТ; обоснование перспективных программ вооружения государства; определение способов организации, всестороннего обеспечения процессов, связанных с разработкой систем вооружения и военной техники, а также управления ими; изучение и выработка рекомендаций по проблемам эксплуатации и ликвидации систем ВВТ.

Анализ опыта боевых действий федеральных войск в обеих чеченских кампаниях дает основание полагать, что на новом этапе развития военно-теоретической мысли претерпит существенные изменения и теория управления Вооруженными Силами. В новых условиях, видимо, изменится содержание системы знаний об управлении войсками в различных видах их деятельности, будут уточняться принципы и способы целенаправленного воздействия на состав, состояние и функционирование Вооруженных Сил в мирное и военное время. Основными задачами теории управления в новых условиях будут: исследование оперативной, организационной и технической сторон проблем управления Вооруженными Силами на всех уровнях; выявление закономерностей управления и механизма проявления их на практике; определение принципов, тенденций построения, функционирования войсковых, флотских систем управления в мирное и военное время; определение направлений и путей совершенствования и развития систем, организационных форм и методов управления; выработка практических рекомендаций по работе командований и штабов при подготовке и в ходе боевых действий по совершенствованию форм и содержания боевых документов с учетом развития и применения новых технических средств и автоматизированных систем управления; разработка методов исследования проблем управления, критериев и методов оценки эффективности управления войсками, силами.

Смена социального строя в России, рыночные взаимоотношения предприятий ВПК (ОПК) с Вооруженными Силами и другие социальные преобразования существенно повлияют на содержание теории военной экономики, которая, на мой взгляд, должна будет систематизировать систему знаний об экономическом обеспечении Вооруженных Сил и вооруженной борьбы на новом этапе развития военно-теоретической мысли. Объектом познания теории военной экономики в новых условиях будет экономика государства, а предметом экономическое обеспечение Вооруженных Сил в мирное и военное время.

Основными задачами теории военной экономики будут: уточнение познания закономерностей развития и функционирования военной экономики страны в мирное и военное время на новом этапе; определение вероятных материальных потребностей войны и условий экономического обеспечения в ней Вооруженных Сил; совершенствование обоснованных положений о развитии военно-экономического потенциала государства и подготовки его экономики к войне; выработка и обоснование требований к экономике государства, вытекающих из характера войны и вооруженной борьбы, а также из положений военной доктрины; изыскание путей и способов своевременного перевода экономики на военное положение, повышение устойчивости ее функционирования; анализ состояния и выработка рекомендаций по подготовке и использованию военно-экономической базы регионов России в интересах вооруженной борьбы; разработка принципов и способов экономического обеспечения военных действий Вооруженных Сил; разработка проблем управления военной экономикой.

Военная история в новых условиях, безусловно, будет продолжать изучать войны и вооруженные силы прошлого, их зависимость от материально-технических, социально-экономических и политических условий жизни общества, опыт военной деятельности государств. В отличие от других отраслей военных знаний она будет иметь дело с реально имевшими место, то есть со свершившимися фактами, событиями, процессами, что придаст результатам исследований большую достоверность и возможность их критической оценки с позиций современности.

В заключение отметим, что в будущем изучение развития военной мысли будет занимать особое место в военной науке. Это позволит определять и познавать основные направления, закономерности и принципы развития военной науки в целом и ее отраслей в частности.

Военная энциклопедия: В 8 т. М.: Воениздат, 1994. Т. 2. С. 130134.

См.: Козлов С.Н., Смирнов М.В., Базь И.С, Сидоров П.А. О советской военной науке, М.: Воениздат, 1964. С. 404; 3 е м с ко в В.И. К вопросу об общей теории и структуре военной науки//Военная мысль. 1972. № 8, 10; Гареев М.А. Система знаний о войне и армии//Военная мысль. 1976. № 8 и др.

Тюшкевич С.А. Необходимое условие развития военной науки// Военная мысль. 2000. № 3. С. 36.

Куликов В.А. Логика и теория военного дела//Военная мысль. 2002. № 3. С. 44.

Там же. С. 44.

Там же. С. 51.

Там же. С. 44.

Гареев М.А. Ариаднины нити ратного дела//Независимое военное обозрение. 1998. № 32.

Куликов В.А. Логика и теория военного дела. С. 47.

Для комментирования необходимо зарегистрироваться на сайте

ВОЕННАЯ МЫСЛЬ № 6/1990, стр. 20-26

Военная наука и практика

Исторический опыт в развитии военной науки

Генерал-майор А. Г. Хорьков ,

доктор исторических наук, профессор

ВЫДАЮШИЕСЯ полководцы всех времен большое внимание уделяли изучению исторического опыта. «Без светильника истории тактика мертва», - говорил А. В. Суворов. Опыт минувших войн и сегодня служит мощным детонатором для интенсификации военно-теоретической мысли, позволяет выявить эволюцию военной науки, проследить основные этапы и прогнозировать пути ее дальнейшего развития.

Взаимосвязь советской военной науки и военной истории подвижна и глубоко диалектична: у них общий объект исследования - война и армия; они используют единую методологическую основу и являются теоретической базой формирования и развития военной доктрины, повышения боевой мощи Вооруженных Сил; играют важную роль в военно-патриотическом воспитании народа, и особенно молодежи.

Современная структура военной науки складывалась исторически. Первоначально (в период становления - XVIII век) в нее входили теории стратегии, тактики, артиллерии, фортификации, минного дела, военно-морского дела и военная история. В первой половине XIX столетия в военную науку, кроме названных дисциплин, были включены военная топография и военная администрация, а в 60-80-е годы - и история военного искусства. Это позволило значительно расширить диапазон знаний по военной истории, сделать необходимые выводы по развитию военной науки, опираясь на подлинные события. Отмечая важность фактического материала, Ф. Энгельс в письме к К. Марксу подчеркивал, что «ни в какой другой области нельзя так легко оскандалиться, как в военной истории», если в основу исследования не будут положены точные данные, если историк свои рассуждения и выводы будет строить на зыбкой почве недостоверных фактов.

В. И. Ленин, хорошо зная военную историю, умело использовал исторический опыт в практической деятельности по руководству борьбой рабочего класса России за победу пролетарской революции и организации вооруженной защиты социалистического Отечества. Он писал, что марксизм все вопросы ставит на историческую почву «не в смысле одного только объяснения прошлого, но и в смысле безбоязненного предвидения будущего и смелой практической деятельности, направленной к его осуществлению» (Полы. собр. соч., т. 26, с. 75). Позднее Владимир Ильич отмечал, что «нельзя научиться решать свои задачи новыми приемами сегодня, если нам вчерашний опыт не открыл глаза на неправильность старых приемов» (Поли. собр. соч., т. 44, с. 205).

Появление новых средств вооруженной борьбы вносило определенные изменения в военное искусство, однако не умаляло значения исторического опыта. Наоборот, его роль в успешном решении теоретических и практических задач, стоявших перед военными деятелями, неуклонно повышалась.

В годы гражданской войны М. В. Фрунзе, готовя контрнаступление Южной группы войск Восточного фронта, внимательно изучал не только ближайший опыт борьбы с Колчаком, но, и опыт первой мировой войны, в частности Лодзинской операции 1914 года, в которой удачным и смелым маневром во фланг и тыл противника русские поставили в тяжелое положение наступавшие германские войска. При подготовке операции по разгрому врангелевской армии в Крыму он всесторонне изучал опыт русско-турецкой войны 1735-1739 годов. Особенно поучительным М. В. Фрунзе находил осуществленный тогда русской армией маневр в обход Перекопа по Арабатской стрелке, когда «армии Ласси, обманув крымского хана, стоявшего с главными своими силами у Перекопа, двинулись по Арабатской стрелке и, переправившись на полуостров в устье Салгира, вышли в тыл войскам хана и быстро овладели Крымом».

Во время гражданской войны и военной интервенции 1918-1920 годов в России был накоплен богатый опыт в обобщении теории по основным вопросам подготовки и ведения фронтовых и армейских операций. Обобщив его, а также опыт первой мировой войны, военные теоретики пришли к выводу, что традиционное деление военного искусства на стратегию и тактику перестало отвечать коренным изменениям, происшедшим в характере вооруженной борьбы и способах ее ведения, не охватывает всех вопросов подготовки и ведения операций. Назрела необходимость выделения в советском военном искусстве теории и практики подготовки и ведения операции в самостоятельную область - оперативное искусство. Наиболее полно взгляды на подготовку и ведение армейской операции получили освещение в капитальном труде В. К. Триандафиллова «Характер операций современных армий».

После гражданской войны, в период становления советской военной науки, была проведена дискуссия по проблемам развития военной теории. Она позволила выработать единые, во многом новые взгляды на характер войн в защиту социализма, определить основные направления строительства Вооруженных Сил, прогнозировать наиболее целесообразные формы и способы ведения боевых действий, что явилось важной предпосылкой для военной реформы, проведенной в 1924--1925 годах.

Критически оценивая наследие прошлого и учитывая тенденции развития военного дела, М. В. Фрунзе обратил особое внимание на то, что будущая война по используемой технике и методам ведения не повторит гражданскую, а будет высокоманевренной и длительной. Готовиться к ней нужно всесторонне, ибо она потребует огромного и длительного напряжения экономического, военного и морального потенциалов воюющих государств. Советская военная наука решительно отвергла распространенные на Западе взгляды о возможности достижения победы преимущественно одним средством вооруженной борьбы и выдвинула положение о необходимости гармоничного развития всех видов Вооруженных Сил и родов войск.

Важную роль в совершенствовании военно-теоретических взглядов командного и политического состава армии и флота имели труды по военной истории нашей Родины, а также работы западных военных теоретиков и историков, таких, как К. Клаузевиц, А. Жомини, Г. Дельбрюк, Блюме и др. Вместе с тем необходимо подчеркнуть, что, несмотря на определенные успехи в деле глубокого усвоения опыта прошлого, были сделаны всего лишь первые шаги. Впереди предстояла большая исследовательская работа. Характеризуя состояние в этой области, начальник штаба РККА Б. М. Шапошников 15 июля 1928 года докладывал Реввоенсовету СССР, что современное состояние военно-научной и военно-исторической работы в армии характеризуется чрезвычайно замедленным темпом. Выходящие в свет издания военной литературы не объединены единым планом и зачастую носят либо случайный, спорадический характер, либо приурочиваются к отдельным запросам заинтересованных учреждений (академий).

Первая половина 30-х годов - период бурного расцвета нашей военной науки, когда были опубликованы труды С. М. Белицкого, Н. Е. Варфоломеева, С. Добровольского, А. М. Зайончковского, Г. С. Иссерсона, К. Б. Калиновского, Д. М. Карбышева, В. А. Меликова, В. Ф. Новицкого, Ф. Е. Огородникова, А. А. Свечина, М. Н. Тухачевского, Е. А. Шиловского и других. Их труды отличались смелостью в постановке проблем, глубиной проработки и привлекали внимание широкой читательской аудитории.

Важным достижением наших военных теоретиков явилось создание теории глубокой наступательной операции и теории глубокого боя.

Правомерность новых положений советской военной науки была проверена в ходе учений и маневров, проведенных в 1935-1936 годах в Киевском, Белорусском и других военных округах, которые показали, что в разработке актуальных проблем военного искусства советская военная теория правильно наметила пути строительства и боевого использования Вооруженных Сил. Однако не все вопросы военной теории исследовались в достаточной степени. В частности, слабо разрабатывались проблемы начального периода войны, отражения внезапного нападения агрессора, ведения оборонительных операций. Огромный вред развитию советской военной науки нанесли массовые репрессии против командного состава, военных ученых и преподавателей, субъективизм, порожденный культом личности Сталина, отход от марксистско-ленинской методологии. Это отрицательно сказалось на ходе и итогах советско-финляндской войны 1939/40 года.

В годы Великой Отечественной войны в силу целого ряда известных причин военно-научные исследования были на некоторое время прерваны. Однако уже 17 июля 1941 года Генеральный штаб специальной директивой обязал генералов-инспекторов выделить из состава каждой инспекции группы из двух-трех человек для отправки в действующую армию в целях изучения опыта боевых действий соответствующих родов войск, тактики противника и боевых приемов наших войск. 27 июля 1941 года от начальников штабов направлений, фронтов и армий, начальников центральных управлений НКО потребовали «все материалы, выявляющие боевой опыт наших войск и новые боевые приемы войск противника, выводы и предложения по организации, вооружению и боевому применению войск Красной Армии, по организации, ведению и обеспечению боя (операции) и по управлению войсками срочно представлять в Оперативное управление Генштаба Красной Армии».

Приказом НКО СССР от 25 апреля 1942 года на базе отдела оперативной подготовки Оперативного управления Генерального штаба был создан отдел по использованию опыта войны. Подобные отделы и отделения были сформированы также в главных штабах видов Вооруженных Сил, в штабах фронтов и армий, флотов и флотилий, Главном политическом управлении. Военные историки стали регулярно выезжать для изучения боевых документов в штабы фронтов и армий. Это позволяло в короткие сроки разрабатывать капитальные труды. Достаточно напомнить, что первое трехтомное исследование о разгроме немецко-фашистских войск под Москвой было издано уже в 1943 году, а в 1944-м вышла книга о битве под Сталинградом.

В марте 1944 года отдел по использованию опыта войны Генерального штаба был преобразован в управление. Цель его работы заключалась в освоении творческой и организаторской деятельности командующих (командиров) и штабов, выявлении тенденций, способствующих развитию оперативно-тактического мышления и навыков организации операции (боя) у командно-начальствующего состава. В первый период основным источником информации были фронтовики, профессорско-преподавательский состав, выезжавший в действующую армию, документы Наркомата обороны, в последующие годы - материалы (сводки) обобщенного опыта центральных управлений, отдела (управления) по изучению и использованию опыта войны Генерального штаба, штабов фронтов и армий.

В годы Великой Отечественной войны военная история сыграла огромную роль и в воспитании высоких морально-боевых качеств советских воинов. В войсках и среди всего советского народа была развернута широкая пропаганда героического прошлого нашей Родины, деятельности выдающихся русских полководцев, героев гражданской и Великой Отечественной войн.

В первые послевоенные годы советская военно-теоретическая мысль стремилась критически оценить опыт второй мировой войны в целом. Глубокое изучение операций послужило новым импульсом в развитии военной науки. Публикации материалов с анализом боевого опыта вызвали живой интерес военных кадров к теоретическим проблемам. В 60-е годы были изданы труды «О советской военной науке», «Методологические проблемы военной теории и практики», «Справочник офицера», исторические очерки создания и развития видов Вооруженных Сил, ряд специальных монографий.

Для глубокого изучения и обобщения опыта войны в 1957 году был образован отдел истории Великой Отечественной войны Института марксизма-ленинизма при ЦК КПСС, сыгравший важную роль в объединении научных кадров, пропаганде опыта минувшей войны, вводе в научный оборот многих новых архивных материалов. С 1959 года возобновился выпуск «Военно-исторического журнала». На его страницах публиковались материалы по обобщению опыта второй мировой войны и разработке важнейших актуальных военно-исторических проблем.

Значительно активизировалась работа архивов - Центрального архива Министерства обороны СССР (ЦАМО), Центрального государственного архива Советской Армии (ЦГАСА) и военно-морского архива - основных хранителей документального материала по истории строительства Советских Вооруженных Сил, гражданской и Великой Отечественной войн.

Решением ЦК КПСС в 1966 году создается Институт военной истории Министерства обороны СССР, ставший основным научно-исследовательским центром в области разработки проблем военной истории и координации военно-исторических исследований в стране. В военных академиях большую научную работу ведут кафедры истории войн и военного искусства. В этот период совместными усилиями военных историков и других ученых разрабатываются фундаментальные военно-научные труды, такие, как «История второй мировой войны 1939-1945» (12 томов), «Советская военная энциклопедия» (8 томов), «История Великой Отечественной войны» (6 томов), «Военный энциклопедический словарь», «Великая Отечественная война 1941-1945: энциклопедия». Боевой опыт получил обобщение в учебниках для военных академий, училищ и в других изданиях. Однако существовавшие в нашем обществе многие годы конъюнктурные поветрия не могли не отразиться на работе военных историков. Именно тогда начали исчезать труды, в которых раскрывались не только источники побед, но и подробно анализировались причины неудавшихся сражений. Одним событиям войны незаслуженно стало уделяться меньше внимания, а другим больше. Некоторые авторы пренебрегали требованиями научной объективности и точности, допускали субъективизм и вкусовщину в оценках, преувеличивали роль отдельных деятелей, перекраивая историю. Дошло до того, что боевые действия на Малой земле стали ключевыми в Великой Отечественной войне, известной миллионам советских людей не только по книгам. Редкостью стали исторические труды одного автора, преобладали однообразные коллективные работы. Доходило до курьезов: под предлогом «секретности» принимались в печать только те «новые» научные данные, которые уже были ранее опубликованы.

Стремление показать только наиболее выигрышные эпизоды борьбы против фашистских захватчиков нередко приводило к искажению представления о войне как сложном двустороннем процессе, об истинных масштабах постигшего страну бедствия. Трудно, скажем, объяснить, почему в трудах различных авторов, исследовавших начальный период Великой Отечественной войны, повторяются одни и те же причины наших «временных» неудач, подробно рассказывается об успешных операциях и умалчивается о тех, в которых успех был не так заметен или его не было вовсе.

Произошло своего рода обезличивание военной истории. Во многих научных работах, статьях, и особенно в учебниках, операции и боевые действия показывались более или менее подробно, а вот люди, которые их готовили и вели (за редким исключением), почти не назывались. В результате такого подхода труды по военной истории превращались в схему, изобилующую многочисленными таблицами и специальной терминологией. Между тем история, по словам К. Маркса, сама по себе не делает ничего, она «не сражается ни в каких битвах». «История- не что иное, как деятельность преследующего свои цели человека» (К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 2, с. 102).

Жизнь убедительно показала, что невозможно решать задачи военного строительства и развивать военную науку, исходя только из опыта минувшей войны. В результате военно-технической революции возникли совершенно новые проблемы в теории и практике, появилась прямая необходимость учитывать новые тенденции в его развитии, выбирать наиболее целесообразные формы и методы строительства Вооруженных Сил, их боевого применения в условиях вооруженной борьбы с учетом конкретной обстановки и возможностей.

Военная история (особенно Великой Отечественной войны), являясь неисчерпаемой сокровищницей ценного опыта, который во многих отношениях не потерял своего огромного значения и в наши дни, уже не может дать готовые ответы на все вопросы, выдвигаемые современностью. В этой связи советские ученые встали перед необходимостью подняться на более высокую ступень обобщения, углубить научный анализ.

Особенно актуально эта задача стоит перед военными историками при подготовке 10-томного фундаментального труда «Великая Отечественная война советского народа». Требуется во многом переоценить, переосмыслить устоявшиеся подходы к раскрытию некоторых вопросов истории Советских Вооруженных Сил, прежде всего при освещении целого ряда событий минувшей войны, которые показываются вне связи с реальными трудностями и противоречиями. Однако, на наш взгляд, нет никаких оснований для того, чтобы заново переписывать всю историю Великой Отечественной войны. В современных условиях назрела необходимость по-новому, в полном соответствии с открывающимися возможностями, на основе полной исторической правды раскрыть те ее страницы, в освещении которых она нарушалась.

Создать правдивую, с марксистско-ленинских позиций историю Великой Отечественной войны мы сможем только тогда, когда добьемся методологической и теоретической четкости в понимании «белых пятен», осуществим нравственную и психологическую перестройку.

В свете решений XXVII съезда КПСС, XIX партийной конференции необходимо в полной мере возродить ленинскую концепцию освещения исторического опыта, избавиться от «комплекса непогрешимости» в оценке деятельности всех звеньев руководства Вооруженными Силами в годы Великой Отечественной войны. Важно, чтобы изучение прошлого подводило нас к творческому осмыслению правомерности сегодняшних перемен, подготовленных объективным ходом развития страны, всей трудной, героической историей Советского государства и его Вооруженных Сил.

Непреложный закон правды обязывает видеть историю такой, какая она есть в реальности, не допускать ее обезличивания, видеть противоречия и сложности диалектического развития, достижения и просчеты, заблуждения, а порой и тяжелые ошибки. С этой целью в Институте военной истории регулярно проводятся «круглые столы» с приглашением видных советских и зарубежных историков, экономистов и других ученых, ветеранов Великой Отечественной войны, представителей Генерального штаба и Главного политического управления СА и ВМФ.

Открытое обсуждение сложных и спорных проблем, плодотворные творческие дискуссии - это воздух науки. Но при их проведении не всем удается отрешиться от категоричности в суждениях, признать правомерность различных (порою диаметрально противоположных) точек зрения. Практика показывает, что многим ее участникам недостает умения вести научную дискуссию. В программах изучения военной истории в ввузах не отведено ни одного часа на овладение методикой ведения научных споров. В итоге в дискуссиях некоторые товарищи зачастую пытаются свои эмоции, предложения, личное восприятие и даже домыслы выдать за исторические факты.

Порою еще забывается, что, анализируя исторический опыт, возникшие проблемы нужно обсуждать, но не до бесконечности, так как от военных ученых ждут конечного результата - их научной продукции. Поэтому в ходе дискуссий целесообразно приходить к выводам, основанным на том, что объединяет, а не разъединяет представителей разных точек зрения. Диспут не должен быть схоластическим, его цель - выработать общую, единую для всех позицию при оценке прошлого и на ее основе добиваться оказания командирам и политработникам наиболее эффективной помощи в деле воспитания советских воинов.

Действенным средством в борьбе с негативными явлениями в деятельности военных ученых, важнейшим рычагом повышения качества военно-исторических работ и практической их значимости является научная критика. Однако критика и самокритика - это не самоцель. Они должны отличаться высокой принципиальностью, политическим подходом к оценке исторических явлений и событий. Критика должна быть конструктивной, ее ценность не в резкости выражений, а в правдивости, доказательности, компетентности. Она должна быть товарищеской, прямой и вести ее нужно не кампанейски, а систематически, открыто и гласно. Можно сказать, что отношение к критике - это отношение к гласности, являющейся важнейшим средством преодоления допущенных ошибок и недостатков.

Есть еще одна область деятельности советской военно-исторической науки, требующая пристального внимания при изучении исторического опыта. Научный «плюрализм», характерный для нашего времени, стал мощным генератором идей и концепций. Однако, на наш взгляд, все чаще наблюдается процесс механического перенесения идей нового политического мышления - деидеологизация межгосударственных отношений - в идеологическую сферу.

Почти перестали появляться (и не только в нашей, но и в других социалистических странах) статьи и другие материалы по проблемам идеологической борьбы в современных условиях. В то же время западные советологи и фальсификаторы военной истории, несмотря на позитивные изменения в мире, не снизили антикоммунистическую и реваншистскую пропаганду.

Прошло сорок пять лет со времени окончания Великой Отечественной войны, но ее причины и характер, результаты и уроки до сих пор еще фальсифицируются реакционной буржуазной историографией главным образом с целью принизить решающую роль СССР в достижении победы над фашистской Германией и милитаристской Японией. Фальсификация истории второй мировой войны используется слугами империализма в качестве одного из основных средств идеологической борьбы против СССР. При этом они продолжают пускать в ход ложь, клевету, которые широко распространяют через средства массовой информации (печать, радио, телевидение). ... ....

Реакционная буржуазная историография стремится умышленно запутать многие вопросы, связанные с подготовкой и планированием фашистской Германией войны против Советского Союза. Распространяя клевету о якобы готовившемся вторжении Советских Вооруженных Сил в Западную Европу, фальсификаторы пытаются представить нападение Германии на СССР как вынужденное, упреждающее. Создав"ая мифы, искажая исторические факты, затуманивая этим подлинный смысл причин войны, реакционные ученые изображают предвоенную политическую ситуацию в кривом зеркале, делают все, чтобы снять ответственность с международного империализма и германского фашизма за развязывание войны, скрыть тот непреложный факт, что война была порождена империалистической системой и готовилась в целях завоевания мирового господства. ; .,

Советская военно-историческая наука в последние годы получает признание и завоевывает довольно прочные позиции не только в нащей стране, но и за рубежом. Если раньше работы советских военных ученых на Западе игнорировали, объявляли ненаучными, а исследователей именовали «историками в красных очках», то теперь положение изменилось. Буржуазные ученые вынуждены прислушиваться к их аргументации, обращаться к изданным в СССР трудам и нередко ссылаться на них как на достоверные источники, Однако следует признать, что в работах и статьях советских историков явно не достает убедительной аргументации в разоблачении различного рода и з м ы ш л е н и й. Многие острые проблемы все еще ждут своих исследователей, хотя буржуазные историки уже активно преподносят их непосвященному читателю.

В связи с гласностью и происходящими изменениями в жизни братских стран становится еще более актуальным всестороннее освещение совместных действий в годы второй мировой войны. Все больше о себе заявляет целесообразность проведения совместных научно-исторических работ по важнейшим проблемам. Жизнь свидетельствует, что постоянно налаженный обмен опытом помогает военным ученым сосредоточивать внимание на решении главных задач защиты Отечества, на развитии военной науки, компенсировать недостаток личного опыта, играет неоценимую роль в профессиональном становлении командира и политработника, их идейной закалке.

В настоящее время нужен не просто опыт прошлого, не то, что лежит на его поверхности, а важно изучить (понять) глубинные, подчас скрытые, устойчивые процессы и явления, которые имеют тенденции к дальнейшему развитию, порой проявляют себя в новых, совершенно других формах, чем это было в предшествующей войне.

Требования современной военной науки резко возросли. Сегодня важно исходить из того, что научное исследование тогда является действительно научным, а не малозначащей компиляцией, когда содержит новые мысли, обоснованные теоретические и практические рекомендации по актуальным вопросам, вытекающие из научных задач военного строительства. Такой подход тем более заслуживает внимания, что зачастую для изучения берутся проблемы, основные положения которых уже достаточно широко освещены в периодической военной печати. Одни исследования носят лишь описательный характер, не подкрепляются опытом оперативной и боевой подготовки войск, штабов, другие недостаточно аргументированны, не имеют количественного анализа, далеки от потребности войск. Встречаются и такие, в которых явно проявляется стремление во что бы то йи стало доказать правильность и закономерность достигнутых результатов или обосновать умозаключения вышестоящего руководства.

Исторический опыт свидетельствует, что всякое восхваление, как и огульное осуждение, чревато серьезными заблуждениями и далеко от истины. Любой опыт конкретен. Он неразрывно связан с условиями определенной эпохи. Универсального опыта, годного на все времена и случаи, нет и не может быть. С ним нужно считаться, правильно понимать, но при этом очень важно сохранить прогрессивные тенденции. Только на их основе возможны творческий, научный поиск, создание трудов, отвечающих революционному духу современности.

Важно глубоко раскрывать закономерности развития военного искусства. Анализируя и обобщая многосторонний военный опыт, выявлять в нем то положительное, что представляет практическую ценность, извлекать уроки, смелее вскрывать допущенные ошибки, стараться не повторять их в настоящем и будущем. Безусловно, что эта часть военно-исторических исследований более сложная, она требует глубоких военных и исторических знаний, является наиболее важной, ибо ее итогом становятся рекомендации для современной военной науки, позволяющие совершенствовать военное дело, предвидеть пути ее дальнейшего поступательного движения, добиваться постоянного взаимообогащения.

Сегодня, когда сняты существовавшие ранее многочисленные запреты, неизмеримо возрастает роль моральной ответственности каждого советского военного ученого (не говоря уже о печатном органе). Было бы хорошо, чтобы и издательские организации наряду с созданием фундаментальных военно-исторических трудов сосредоточили внимание на поиске практических рекомендаций в решении наиболее актуальных проблем дальнейшего укрепления обороноспособности СССР в свете современной доктрины, военной теории и практики, строительства и подготовки Вооруженных Сил. Видимо, целесообразно организовать выпуск массовым тиражом малоформатных книг по отечественной истории, рассказывающих о достижениях советской военной науки.

Важно, чтобы плодотворность научной работы определялась не количеством НИР или печатных трудов, не объемом разработанных монографий и отчетов, а реальными теоретическими и практическими достижениями, выводами, вводом в научный оборот новых документов, фактов. Исходя из этого, целесообразно более строго подходить к определению военно-научной тематики кандидатских и докторских диссертаций, выявлять все самое ценное в них и активнее использовать в практике войск. Какие бы частные или комплексные проблемы ни решали военные исследователи, их должно объединять стремление внедрить плоды научной работы в жизнь и деятельность войск.

Но связь с жизнью не сводится только к изучению практического опыта, тех реальных процессов, которые имеют место в действительности. Она означает также постановку и решение злободневных теоретических вопросов, имеющих актуальное значение в современных условиях.

«Нельзя отрывать теоретические задачи от задач практических, - говорил, выступая на Всесоюзном совещании заведующих кафедрами общественных наук вузов, М. С. Горбачев, - но нельзя и подменять теорию простой регистрацией фактов. Теория должна опережать практику, брать явления шире, смотреть глубже, видеть «то, что временем сокрыто». В этом отношении военные историки находятся в большом долгу перед народом.

Вывод январского (1987 года) Пленума ЦК КПСС о том, что положение на теоретическом фронте оказало негативное влияние на решение практических вопросов, полностью относится и к военной науке. На современном этапе развития военного дела она стала одним из основных факторов укрепления обороноспособности страны. В последние годы в ней наметились качественные изменения. Богатый опыт Великой Отечественной войны, учений и других мероприятий оперативной и боевой подготовки, проведенных в послевоенный период, а также небывалый рост ударной силы, огневой мощи и мобильности войск позволили пересмотреть многие традиционные положения, разработать новые рекомендации по строительству армии и флота, формам и способам ведения вооруженной борьбы и подготовки Вооруженных Сил к отражению нападения. Командующие, командиры и штабы, военные ученые располагают большими возможностями для проверки на практике рекомендаций науки и вместе с тем имеют все необходимое, чтобы внести свой вклад в теоретическую разработку современных проблем.

Военная мысль.- 1989.- № 7.- С. 45.

Фрунзе М. В. Избранные произведения.- М.: Воениздат, 1984.- С. 105.

Триандафиллов В. К. Характер операций современных армий.- М.- Л.: Госиздат 1829.

Жилин П. А. О войне и военной истории.-М.: Наука, 1984.- С, 531-532

ЦАМО СССР, ф. 15, on. 11600, д. 975, лл. 11, 23.

Там же, ф, 14, оп. 11603, д, 23а, л. 4,

Разгром немецких войск под Москвой.- Ч. 1-3.- М., 1943; Битва под Сталинградом: краткий очерк,- М., 1944.

Горбачев М. С. Избранные речи и статьи.- Т. 4.- М.: Политиздат. 1987.- С. 113.

Материалы Пленума Центрального Комитета КПСС, 27-28 января 1987 г.- М.: Политиздат, 1987.-С. 9.

Для комментирования необходимо зарегистрироваться на сайте