Волки и овцы читать краткое содержание. Основная мысль пьесы

Меропия Давыдовна Мурзавецкая – «девица лет шестидесяти», ханжа и кляузница, имеющая большую силу в губернии. С самого утра у дома ее собрались мастеровые, которым она задолжала. Приходит Чугунов, в прошлом член уездного суда, а ныне ведет дела Мурзавецкой и управляет имением вдовы Купавиной, при этом бессовестно наживаясь. Приезжает сама Купавина и идет в дом вместе с приживалками и бедной родственницей Глафирой.

Чугунов узнает из разговора с дворецким Павлиным, что Аполлон, племянник Мурзавецкой, которого она хочет женить на богатой вдове Купавиной, законченный пьяница.

Мурзавецкого привозят из трактира. Он пристает к Глафире, просит у Павлина выпить, а выпив, начинает хамить. Мурзавецкая гонит племянника спать, потому что вечером планирует везти его к невесте. Аполлон тетку не слушает, он уже занят псом по кличке Тамерлан, которого все называют «волчьей котлетой», за тупость. Мурзавецкая посылает за Чугуновым. Они обсуждают ее хитрый план в отношении Купавиной. Чтобы сделать вдову более сговорчивой, Мурзавецкая распустила по губернии слухи, будто покойный муж Купавиной остался должен покойному отцу Мурзавецкого.

Чугунов обещает подделать долговое обязательство. Он уже подготовил (с помощью своего племянника Горецкого) «письмо Купавина», в котором тот обещал Мурзавецкой тысячу «на бедных». Приезжает барин Лыняев, почетный мировой судья, богатый и ожиревший, лет ему около пятидесяти. Вместе с ним тетка Купавиной, Анфуса Тихоновна. Лыняев рассказывает о том, что кто-то пишет злостные кляузы и делает подлоги. Меропия Давыдовна лишь тихо ехидничает над этим.

Приезжает Купавина и отдает Мурзавецкой ту самую тысячу, которую якобы обещал ее муж. Меропия Давыдовна частью этих денег расплачивается с кредиторами. Глафире она дает наказ ехать гостить к Купавиной и не допустить сближения вдовы с Лыняевым.

Купавина доверчиво подписывает чистый бланк векселя Чугунову, и он даже растроган ее наивностью. После его ухода появляется Лыняев с письмом от Беркутова, старого знакомого, который скоро должен приехать. Узнав от Купавиной про «долги» покойного мужа, Лыняев возмущен до глубины души. Он знает, что Купавин терпеть не мог ханжескую натуру Мурзавецкой, а значит и денег ей не стал бы обещать. Услышав о подписанном бланке, Лыняев объясняет вдове, что опасно быть такой доверчивой. В это время приезжает Мурзавецкая, Лыняев уходит.

Мурзавецкая привезла с собой племянника и Глафиру. Она пытается запугать Купавину, но конкретных претензий не высказывает, а затем оставляет их с Аполлоном наедине. Купавина готова выслушать его, и настроена она предельно уступчиво, но пьяницу вполне удовлетворяют пять рублей на выпивку, и Купавина счастлива, что смогла так легко от него отделаться. Мурзавецкие уезжают.

Глафира имеет серьезные виды на богача Лыняева, и, узнав от Купавиной, что он ее не интересует, бедная родственница превращается в эффектную особу, готовую на все, ради достижения своей цели.

Тем временем Горецкий вымогает деньги у Чугунова и откровенно заявляет, что если ему заплатят больше, то дядю он с легкостью продаст.

Глафира, оставшись наедине с Лыняевым, начинает его обхаживать. Она якобы откровенничает о том, что собирается уйти в монастырь, но хочет «оставить добрую память». Лыняев просит оказать ему услугу - найти «хорошего писца». Глафира сразу поняла, что речь идет о Горецком. Оказывается, она получает от него любовные письма. Глафира обещает привести его Лыняеву, а тот взамен должен притвориться на один вечер влюбленным в нее. Лыняев нехотя соглашается.

Купавина возвращается с гулянья вместе с Анфусой. К ней пристает пьяный Мурзавецкий. От дома его прогоняет Лыняев. Мурзавецкий обижен и угрожает «ограбить».

Глафира приводит Горецкого, и он за деньги признается Лыняеву, что сам писал поддельное письмо.

Глафира напоминает барину о его обещании. Он чувствует, что увлекся ею.

На следующее утро Купавина вместе с Глафирой ждут приезда гостей – Лыняева и Беркутова. Глафиру беспокоит, что Лыняев не торопится с объяснением, а Мурзавецкая может скоро за ней прислать. Лакей приносит письмо Купавиной от Мурзавецкой, которая обижена тем, что вдова не приняла должным образом ее племянника, а значит, взыщет с нее «со всей строгостию». Приезжают Беркутов и Лыняев. Между мужчинами состоялся разговор. Беркутов сообщил, что приехал жениться на Купавиной и попросил Лыняева не вмешиваться в ее дела.

За Глафирой прислала Мурзавецкая. Лыняев делает вид, что ему все равно и идет прогуляться по саду. Беркутов говорит Купавиной, что приехал по серьезному делу, а послушав ее рассказ, оценивает положение вдовы как «незавидное» и советует выйти замуж за Мурзавецкого.

Горецкий вернул пятнадцать рублей Лыняеву, а за пятьдесят, которые ему пообещал Беркутов, едет межевать его имение в Вологду. Глафира, подкараулив момент, когда Лыняева оставили одного, бросается к нему и громко разыгрывает сцену страстной влюбленности. Лыняев не знает, что ему делать и соглашается жениться на ней. Глафире уже не страшна Мурзавецкая, она своего добилась.

Чугунов в доме Мурзавецкой всячески старается подстрекнуть хозяйку к мести, чтобы дать ход своим фальшивкам. У него готово еще одно «письмо Купавина к Аполлону Мурзавецкому» с признанием «долга» вдобавок к «векселю».

Беркутов является в дом к Меропии Давыдовне, привозит ей книги, говорит любезности и уповает на ее поддержку и советы, но в конце разговор внезапно меняет характер. Беркутов сочувствует Мурзавецкой, ведь ее племянник «впутал тетушку» в историю с фальшивыми векселями. И главный виновник, Горецкий, не скрывает ничего. Конечно, такую почтенную даму никто не заподозрит, но если начнется следствие, то и она может оказаться на скамье подсудимых. Мурзавецкая напугана и ничего не отрицает.

Далее Беркутов запугивает Чугунова точно так же. Чугунов благодарит его за предупреждение и спешит уничтожить улики. Но Беркутов намекает, что его труды нужно бы и оплатить. Чугунов удаляется, оставшись должен.

Действие первое

Лица:

Меропия Давыдовна Мурзавецкая , девица лет 65-ти, помещица большого, но расстроенного имения; особа, имеющая большую силу в губернии.

Аполлон Викторович Мурзавецкий , молодой человек лет 24-х, прапорщик в отставке, племянник Мурзавецкой.

Глафира Алексеевна, бедная девица, родственница Мурзавецкой.

Евлампия Николаевна Купавина , богатая молодая вдова.

Анфуса Тихоновна, ее тетка, старуха.

Вукол Наумович Чугунов , бывший член уездного суда, лет 60-ти.

Михаил Борисович Лыняев , богатый, ожиревший барин, лет под 50, почетный мировой судья.

Павлин Савельич, дворецкий

Влас , буфетчик

Корнилий, лакей

Стропилин, подрядчик

Маляр .

Столяр .

Крестьянин , бывший староста Мурзавецкой.

Мастеровые, крестьяне и приживалки Мурзавецкой.

Действие в губернском городе, в доме Мурзавецкой. Зала, меблированная по-старинному; с правой стороны (от зрителей) три окна, в простенках узкие длинные зеркала с подзеркальниками. У первого окна, ближе к авансцене, высокое кресло и столик, на нем раскрытая старинная книга и колокольчик; в глубине, в правом углу, двустворчатая дверь в большую переднюю; в левом – дверь в комнату Мурзавецкого; между дверями печь; на левой стороне, в углу, дверь в коридор, ведущий во внутренние комнаты; ближе к авансцене двери в гостиную; между дверями придвинут к стене большой обеденный стол.

Явление первое

Павлин у дверей в переднюю, подрядчик, маляр, столяр, староста, крестьяне и мастеровые.

Павлин (подавая руку подрядчику) . Господину Стропилину! (Прочим.) Невозможно, господа, невозможно. Что за базар!

Столяр . Всякий тоже из-за своего интересу.

Маляр . Другому деньги-то как нужны – страсть!

Староста . Праздничное дело: слободно – ну, значит, иди за получкой.

Подрядчик . Праздничное-то дело так бывает, друг сердечный, что и получишь, да домой не донесешь.

Столяр . Донесли бы, сумели, только б было что.

Маляр . Только б залучить деньги-то, а то вот как зажму, силой не отымешь.

Павлин . Стало быть, вы барышню дожидаться хотите?

1-й крестьянин . Да уж подождем; наше дело такое, что дожидаться.

2-й крестьянин . И подождешь, ничего не поделаешь… Мы еще позапрошлую осень лес возили на баньку. (Указывая на подрядчика.) Вон рыжий-то строил.

Маляр . А мы вот палисаду красили, звен двенадцать, да беседку умброй подводили.

Староста . А мы так бычка-опоечка в ту пору на солонину…

Столяр . Всякий за своим, ведь и мы вот тоже два столика под орех, да в спальню к барышне…

Павлин . А вы, господин Стропилин?

Подрядчик . Со старым счетцем. Вышел из дому с утра по своим делам, так уж, думаю, пройду, мол, заместо моциону.

Павлин . Ну, что ж мне делать прикажете! Допустить вас я не смею. Домой идите, други милые, вот что я вам скажу. После понаведайтесь, да не все вдруг!

Подрядчик . Нет, уж меня-то вы до барышни допустите, Павлин Савельич.

Павлин . Я, пожалуй, допущу; только с уговором, господа. Вот первое: которые почище (указывает на подрядчика, маляра, столяра и старосту) , останьтесь здесь (остальным) , а вы к крыльцу. Второе дело: как барышня из экипажа, сейчас все к ручке; а кто, по усердию, может и в ножки. Об деньгах и не заикаться; с праздником можно поздравить, а об деньгах чтоб ни слова.

Маляр . Да коли мы за ними собственно пришли, как же так ни слова?

Павлин . А так же – ни слова, да и все тут. Пройдут барышня в гостиную, чаю накушаются, я им доклад сделаю; тогда вам всем резолюция и выдет. Как же вы хотите, чтоб праздничное дело, утром, да сейчас за суету? Барышня в это время тишину любят и чтоб никто их не беспокоил, особливо об деньгах. Вы то подумайте: когда они приедут из собора, сядут в размышлении и подымут глазки кверху, где душа их в это время бывает?

Подрядчик . Высоко, Павлин Савельич, высоко.

Староста . Уж так-то высоко, что ах!

Павлин . Ну, вот то-то же! (Маляру.) А ты с умброй! Эх, сырье! Когда вы отмякнете сколько-нибудь? Деньги деньгами, а тоже и время надо знать. Мы суеты всеми манерами избегать стараемся; а он за бычка-опоечка получать пришел. Ну, ступайте на свое место.

Крестьяне и мастеровые уходят. Входит Чугунов с портфейлем.

Явление второе

Павлин, Чугунов; (у двери в переднюю) подрядчик, маляр, столяр, староста; потом Корнилий.

Чугунов (указывая глазами на толпу) . Набралось гостей со всех волостей.

Павлин (нюхая табак) . Комиссия, сударь.

Чугунов . Дай-ка березинского-то!

Павлин подает табакерку.

(Понюхав.) Разбор делаешь: кому – подожди, кому – после приди!

Павлин . Перемежка в деньгах, сударь.

Чугунов . Это бывает. Перед деньгами, говорят.

Павлин . Дай-то Бог! Женское дело, сударь… От женского ума порядков больших и требовать нельзя.

Чугунов . Ну, не скажи! У Меропы Давыдовны ее женского ума на пятерых мужчин хватит.

Павлин . Как же возможно против мужчины! Кабы столько ума было, так за вами бы не посылали; а то чуть кляузное дело, сейчас за вами и шлют.

Чугунов . Да на кляузы разве ум нужен? Будь ты хоть семи пядей во лбу, да коли законов не знаешь…

Павлин . Понимаю я-с. Да от большого ума кляуз-то заводить не следует. Конечно, осуждать господ мы не можем, а и похвалить нельзя. У Меропы Давыдовны такой характер: с кем из знакомых размолвка – сейчас тяжбу заводить. Помилуйте, знакомство большое, размолвки частые – только и знаем, что судимся.

Чугунов . Да, другой раз просто не из чего дело затеваешь.

Павлин . Только что от всех знакомых господ неудовольствия.

Чугунов . Да ведь мы никого не обидели: нам все отказывают, еще ни одного дела не выиграли.

Павлин . Так ведь убытку много: проторы платим да подьячих кормим.

Чугунов . Кто ж их кормить-то будет? Ведь и они кушать хотят, люди тоже.

Павлин . Не считаю я их за людей, сударь.

Чугунов . Напрасно. Ведь и я подьячий, Павлин Савельич.

Павлин . Знаю-с.

Чугунов . А знаете, так будьте поучтивее. У меня таких-то хамов, как вы, полтораста животов было.

Павлин . Было, да прошло.

Чугунов . Да, прошло; был барином, а теперь вот сутягой стал да холопские разговоры слушаю.

Павлин . Нельзя и не говорить; поневоле скажешь, коли вы барышню только смущаете. Можно вам теперь, сударь, кляузы-то бросить и опять барином зажить: золотое дело имеете.

Чугунов . Имею.

Павлин . По милости нашей барышни у госпожи Купавиной всем имением управляете – ведь это легко сказать! Да оно и видно: и домик обстроили, и лошадок завели, да и деньги, говорят…

Чугунов . Заговорили уж, позавидовали!

Павлин . Нет, что ж, давай Бог, наживайтесь!

Чугунов . Да и наживусь, и наживусь. Разговаривай еще! Посмотрю, что ль, я на кого! Я видал нужду-то, в чем она ходит. Мундир-то мой помнишь, давно ль я его снял? Так вытерся, что только одни нитки остались; сарафан ли это, мундир ли, не скоро разберешь.

Павлин . Барыня молодая, добрая, понятия ни об чем не имеют; тут коли совесть не зазрит…

Чугунов . Зачем же ты совесть-то? К чему ты совесть-то приплел? В философию пускаться тебе не по чину…

Павлин (взглянув в окно) . Барышня идут. (Уходит.)

Корнилий в белом галстухе и белых перчатках выходит из гостиной, отворяет обе половинки дверей и становится слева.

Явление третье

Чугунов встает со стула и становится невдалеке от двери в гостиную, за ним по линии к выходной двери становятся: подрядчик, потом староста, потом маляр и столяр. Мурзавецкая одета в черную шелковую блузу, подпоясанную толстым шелковым шнурком, на голове кружевная черная косынка, которая, в виде вуаля, до половины закрывает лицо, в левой руке черная палка с белым, слоновой кости, костылем. Проходит медленно и не глядя ни на кого от дверей передней в гостиную. Все стоящие в зале поочередно целуют ее правую руку. За ней, в двух шагах, проходит, опустя глаза в землю, Глафира, одета в грубое черное шерстяное платье. Потом две приживалки, одетые в черное. Павлин идет с левой стороны Мурзавецкой и, почтительно согнувшись, несет на руке что-то вроде черного плаща. Корнилий, пропустив всех, входит в гостиную и затворяет двери.

Явление четвертое

Чугунов, подрядчик, староста, маляр, столяр, потом Павлин.

Староста . Ах, матушка! Дай ей, Господи! Создай ей, Господи!.. И костылек-то все тот же.

Подрядчик . Разве помнишь?

Староста . Да как не помнить? Тоже, как крепостными-то были…

Подрядчик . Так хаживал по вас?

Староста . Еще как хаживал-то!

Выходит Павлин.

Павлин . Не в час, господа, пришли.

Чугунов . Что так?

Павлин . И докладывать-то не смею. (Чугунову.) Наказанье нынче, сударь Вукол Наумыч, с прислугой. Сливок вскипятить не умеют, либо не хотят, что ли. Только и твердишь, чтоб пенок как можно больше, потому барышня страсть их любят. В такой малости не хотят барышне удовольствия сделать, ну и гневаются.

Староста . Что же теперича нам?

Павлин . А как-нибудь на неделе, что там Бог даст.

Маляр . Ходишь, ходишь, только мбета одна.

Павлин . Ну, уж будет! Поговорил и довольно! Ласково я с вами говорю или нет? Так вы грубого слова не дожидайтесь.

Столяр . Только и всего? С тем, значит, и идти?

Павлин . Чего ж тебе? Угощенья для вас не припасено. (Подрядчику.) До приятного свидания, господин Стропилин. (Прочим.) Ну, так прощайте, добрые люди!

Подрядчик, староста, маляр и столяр уходят.

Вам, сударь, в столовой фриштыкать приготовят.

Чугунов . Дай-ка табачку-то!

Павлин (подавая табакерку) . Пожалуйте. Уж придется вам повременить, потому барышня Аполлона Викторыча дожидаются.

Чугунов . Где же он?

Павлин . Одно место у них. Просто срам, сударь! В городе-то стыдятся; так возьмут ружье, будто за охотой, да на Раззорихе, в трактире и проклажаются. И трактиришко-то самый что ни есть дрянной, уж можете судить, – в деревне, на большой дороге заведение, на вывеске: «Вот он!» написано. Уж так-то не хорошо, что и сказать нельзя. Дня по два там кантуют, ссоры заводят – и что им там за компания! Барышня уж послали буфетчика Власа, велели их домой привезти.

Чугунов . А что ему дома-то делать?

Павлин . Барышня хотят их установить и в хороший круг ввести; в гости с ними хотели сегодня ехать и даже все новое им платье приказали сшить.

Чугунов . Уж не женить ли хотят?

Павлин . Похоже на это-с.

Чугунов . Жених завидный.

Павлин . Вот теперь тоже Евлампия Николаевна вдовеют, господин Лыняев тоже холостой.

Чугунов . Обо всех-то у матушки Меропы Давыдовны забота.

Павлин . Нельзя же-с. И ах, как они чудесно рассуждают! Евлампия Николаевна богаты очень – значит, им можно и небогатого жениха, только б молодого, вот как наш Аполлон Викторыч; Михаил Борисыч Лыняев тоже богаты и уж в летах – для них теперь на примете есть барышня, княжеского рода; немолодая, это точно-с, и в головке у них словно как дрожание, а уж так образованы, так образованы, что сказать нельзя-с. (Взглянув в окно.) Да вот, должно быть, барина привезли.

Чугунов . Так я в столовую. (Уходит.)

Входят: Мурзавецкий, одет в черном сюртуке, застегнутом на все пуговицы, панталоны в сапоги, на голове фуражка с красным околышем и с кокардой, Влас, с ружьем, патронташем, ягдташем и арапником.

Явление пятое

Мурзавецкий, Павлин, Влас.

Мурзавецкий (не снимая фуражки) . Ма тант у себя?

Павлин . У себя-с.

Мурзавецкий . Ох, уж эта охота мне! Устал, братец. А что делать-то! Страсть! Жить без охоты не могу. Халат теперь, да спать завалиться. (Хочет идти в свою комнату.)

Павлин . Нет уж, извольте здесь подождать, так приказано.

Мурзавецкий садится у окна.

Влас . С рук на руки, Павлин Савельич, и барина, и всю сбрую, и амуницию.

Павлин (заглянув в ягдташ) . В ягдташе-то, сударь, не то что дичи, а и перышков-то нет.

Мурзавецкий . Незадача, братец, дьявольская незадача. Выход нехорош был, вернуться б надо; заяц дорогу перебежал, какая уж тут охота! Что ни приложусь, паф! – либо пудель, либо осечка.

Павлин (Власу) . Снеси к барину в комнату, положи осторожнее!

Влас уходит.

Мурзавецкий (растворяя окно) . Фу, духота какая! (Высовывается в окно и свищет.) Тамерлан! Ах, проклятый! Ну, погоди ж! Человек, приведи сюда Тамерлана да подай мне арапник!

Павлин . Нет уж, этого ни под каким видом нельзя: не приказано-с. И какой же это Тамерлан? Нешто такие Тамерланы бывают? Уж много сказать про него, что Тлезор, и то честь больно велика; а настоящая-то ему кличка Шалай.

Мурзавецкий . Много ты понимаешь!

Павлин . Да я всю его родословную природу знаю. Окромя что по курятникам яйцы таскать, он другой науки не знает. Его давно на осину пора, да что и на осину-то! Вот, Бог даст, осень придет, так его беспременно, за его глупость, волки съедят. Недаром мы его волчьей котлеткой зовем. А вы бы, сударь, фуражку-то сняли, неравно барышня войдут.

Мурзавецкий (снимая фуражку) . Не твое дело; ты знай свое место! Я разговаривать с вашим братом не люблю.

Павлин . Слушаю-с.

Мурзавецкий . Фу, черт возьми, что это мне как будто не по себе, нездоровится что-то? Ноги, должно быть, промочил в болоте. (Громко.) Человек, водки!

Павлин . Здесь, сударь, не в раззорихинском трактире.

Мурзавецкий . Ну, что же, что не в раззорихинском трактире, ну, что же?

Павлин . А то, что здесь не подадут-с.

Мурзавецкий . Ну, пожалуйста, Павлин Савельич, ну, будь другом, ну, я тебя прошу. Не в службу, а в дружбу, братец, понимаешь?

Павлин . Вот то-то же, сударь.

Мурзавецкий . Право, так что-то фантазия пришла. Павлин Савельич, я с тобою буду откровенен! адски хочется, братец.

Павлин . Уж, видно, нечего с вами делать. (Уходит.)

Из гостиной входит Глафира и идет к коридору.

Явление шестое

Мурзавецкий, Глафира, потом Павлин и Влас.

Мурзавецкий . Кузина, удостойте взглядом! Глазки-то, фу! Все отдашь!

Глафира . Что вам угодно?

Мурзавецкий . Что мне угодно? Вот странно! Мне угодно расцеловать вас, но…

Глафира . Вы глупы.

Мурзавецкий . Пардон, мадемуазель!

Глафира . Adieu, monsieur! (Хочет идти.)

Мурзавецкий . Постойте! Нет, в самом деле, ма тант иррите?

Глафира . Как вы дурно говорите по-французски!

Мурзавецкий . Ничего, по нашей губернии сойдет.

Глафира . Да, я не думаю, чтоб она была довольна вами. (Хочет идти.)

Мурзавецкий . Атанде! Поклон.

Глафира . От кого?

Мурзавецкий . От Лыняева.

Глафира . Благодарю вас. Что это ему вздумалось?

Мурзавецкий . На охоте встретились, денег у него занял, черт его возьми! Шуры-муры завели? Ну, что уж, признавайтесь! А еще важность на себя напускаете.

Глафира, пожав плечами, уходит. Входят Павлин и Влас с подносом, на котором рюмка водки и закуска.

Павлин . Извольте кушать поскорее, а то, чего доброго, барышня выйдут.

Мурзавецкий (выпив и закусив) . Фу! Кабачная водка, собачья закуска! (Власу.) Пошел!

Влас уходит.

Павлин . Какая есть, и за ту спасибо скажите, сударь!

Мурзавецкий . Что ты важничаешь! Точно какое одолжение мне сделал. Я тебе приказал, ты мне подал, вот и все. Смел бы ты не подать.

Павлин . Хорошо-с, так и будем знать.

Мурзавецкий . Хам и важничает – это смешно даже.

Входит Мурзавецкая.

Явление седьмое

Мурзавецкий, Мурзавецкая, Павлин.

Мурзавецкая . Что ты расселся? Не видишь? (Поднимая костыль.) Встань!

Мурзавецкий . Ах, пардон, ма тант! Я так, что-то не в духе сегодня, не в расположении.

Мурзавецкая . А очень мне нужно! (Павлину.) Поди затвори двери; и не принимать никого, пока я не прикажу.

Павлин (подавая кресло) . Слушаю-с. (Уходит.)

Мурзавецкая (указывая на стул) . Вот теперь садись, когда приказывают.

Мурзавецкий . О, ма тант, не беспокойтесь.

Мурзавецкая . Да что не беспокоиться-то? Будешь вертеться передо мной, как бес; терпеть не могу. (Стучит палкой.) Садись!

Мурзавецкий садится.

Долго ты меня будешь мучить да срамить?

Мурзавецкий (с удивлением) . Что такое? Я, ма тант, ваших слов не понимаю.

Мурзавецкая . А то, что ты шляешься по трактирам, водишься с мужиками – ссоры у вас там… Мурзавецкому-то это прилично, а?

Мурзавецкий . Вот превосходно, вот превосходно! Однако ж меня ловко оклеветали перед вами.

Мурзавецкая . Где уж клеветать; про тебя и правду-то мне сказать, так люди стыдятся. Да чего и ждать от тебя? Из полка выгнали…

Мурзавецкий . Позвольте, ма тант!

Мурзавецкая . Молчи! Уж не болело б у меня сердце, кабы за молодечество за какое-нибудь: ну, растрать ты деньги казенные, проиграй в карты – все б я тебя пожалела; а то выгнали свои же товарищи, за мелкие гадости, за то, что мундир их мараешь.

Мурзавецкий . Но позвольте же!

Мурзавецкая . Куда как хорошо, приятно для всей нашей фамилии!

Мурзавецкий . Но позвольте же в оправдание… два слова.

Мурзавецкая . Ничего ты не скажешь, – нечего тебе сказать.

Мурзавецкий . Нет, уж позвольте!

Мурзавецкая . Ну, говори, сделай такую милость!

Мурзавецкий . Судьба, ма тант, судьба; а судьба – индейка.

Мурзавецкая . Только?

Мурзавецкий . Судьба – индейка, я вам говорю, вот и все.

Мурзавецкая (покачав головою) . Ах, Аполлон, Аполлон! Если жалеть тебя и любить как следует, так ведь с ума сойдешь, глядя на тебя. Вот что ты мне скажи: совладать-то с собой ты можешь али нет – ну, хоть ненадолго!

Мурзавецкий . Я-то, я-то с собой не совладаю? Вот это мило! Покорно вас благодарю.

Мурзавецкая (не слушая его) . Ведь если б ты был хоть немного поприличнее, я бы тебе и службу достала, и невесту с хорошим приданым.

Мурзавецкий . Ма тант, ручку! (Целует руку у Мурзавецкой.) Мерси!

Мурзавецкая . Только уж чтоб ни-ни, чтоб и духу этого не было!

Мурзавецкий . Что вы мне говорите! Как будто я не понимаю, я очень хорошо понимаю. Дурачусь, а коли вам угодно, так хоть сейчас – ни капли, абсолюман.

Мурзавецкая . Не верю.

Мурзавецкий . Пароль донёр, – честное слово благородного человека.

Мурзавецкая . Давно это слово-то я слышала.

Мурзавецкий (встает) . Ну, хотите пари, пари, ма тант, какое вам угодно?

Мурзавецкая . Нет, уж я лучше без пари, я вот не пущу тебя никуда из дому да выдержу хорошенько.

Мурзавецкий (глядя в окно) . Все, что вам угодно, ма тант…

Мурзавецкая . Выезжать ты будешь только со мной, и вот сегодня же.

Мурзавецкий (в окно, ударяя ладонью себя по груди) . Тамерлан, соте, соте!

Мурзавецкая . Полоумный! Что ты, опомнись! С грязными-то лапами в окно!

Мурзавецкий . Пардон! (В окно.) Куш, куш, анафема!

Мурзавецкая . Опомнись, опомнись! Сядь, сию минуту сядь!

Мурзавецкий . Ах, ма тант, вы не понимаете: собаке строгость нужна, а то бросить ее, удавить придется.

Мурзавецкая (стуча палкой) . Шалопай! Кому я говорю?

Мурзавецкий . Сейчас, ма тант, к вашим услугам. (В окно.) Куш, говорят тебе! Где арапник? (Громко.) Человек, подай арапник!

Мурзавецкая (берет его за руку и сажает) . Арапник-то нужен для тебя. Об чем я тебе говорила, ты слышал, слышал?

Мурзавецкий . Ах, ма тант, как меня этот пес расстроил!

Мурзавецкая . Ну, вот тебе мой приказ: поди выспись, а вечером к невесте поедем! Оденься хорошенько, к Евлампии Николаевне поедем!

Мурзавецкий . Боже мой, как я влюблен-то в нее! Уж это… уж это… тут, ма тант, слов нет. Мерси, мерси! Вот за это мерси! (Целует у нее руку.)

Мурзавецкая . Поди спать!

Мурзавецкий (идет к двери, потом возвращается) . Доне муа де ляржан!

Мурзавецкая . Не считаю нужным.

Мурзавецкий . Так прикажите принести!

Мурзавецкая . Чего еще?

Мурзавецкий . Енпё, маленький флакончик и закусить. Вообразите, вчера до ночи по болотам; страсть, ма тант, куска во рту не было.

Мурзавецкая . А кто пари предлагал?

Мурзавецкий . Ах, я оставлю; уж сказал, так и оставлю. Только не вдруг, сразу нельзя: знаете, бывают какие случаи, ма тант? Трагические случаи бывают. Вот один вдруг оборвал и, как сидел, так… без всяких прелюдий, просто даже без покаяния, ма тант. Вот оно что!

Мурзавецкая . Бог не без милости, может быть, и не умрешь.

Мурзавецкий (громко вскрикивает) . Ах! (Хватается за грудь.) Ай, ай, ай! Вот оно!

Мурзавецкая . Что случилось?

Мурзавецкий (хватаясь за грудь) . Насквозь, ма тант, от сердца да под лопатку.

Мураавецкая. Пройдет, ничего.

Мурзавецкий (вскрикивает громче) . Ой!.. Ох, ох! Точно кинжалом.

Мурзавецкая . Ну, ступай! Я прикажу, только уж в последний раз, слышишь?

Мурзавецкий . Уж не знаю, дойду ли до комнаты. Долго ль, в самом деле, умереть! Мне жизнь копейка, да ведь без покаяния, ма тант… (Уходит.)

Мурзавецкая звонит, входит Павлин.

Год написания:

1875

Время прочтения:

Описание произведения:

Пьеса «Волки и овцы» была написана Александром Островским в 1875 году. Пьеса в жанре комедии состоит из 5 действий. Премьера была в Петербурге в декабре 1875 года. Изначально пьеса была напечатана в литературном журнале «Отечественные записки».

Предлагаем вашему вниманию краткое содержание пьесы Волки и овцы.

С утра у дома Меропии Давыдовны Мурзавецкой, «девицы лет шестидесяти, <…> имеющей большую силу в губернии», собрались мастеровые - она им задолжала. Подходит Чугунов, бывший член уездного суда. Мурзавецкая ханжа и кляузница, Чугунов ведет ее дела и управляет имением богатой вдовы Купавиной, бессовестно наживаясь. Приезжает хозяйка и идет в дом с приживалками и бедной родственницей Глафирой. Дворецкий Павлин рассказывает Чугунову, что племянник Мурзавецкой Аполлон, которого она хочет женить на Купавиной, пьяница, «в городе-то стыдятся, так возьмут ружье, будто бы за охотой, да на Раззорихе в трактире и проклажаются. И трактиришко-то самый дрянной, <…> на вывеске «Вот он!» написано».

Оттуда и приводят Мурзавецкого: «с рук на руки». Он пытается ухаживать за Глафирой, клянчит выпить у Павлина, а выпив, тут же хамит. Внушений тетки не слушает, целиком занят псом Тамерланом, которого зовут «волчьей котлеткой» - «за глупость». Мурзавецкая гонит Аполлона спать: «вечером к невесте поедем» и шлет за Чугуновым. Она распускает слухи по губернии, будто покойный муж Купа-виной остался что-то должен покойному отцу Мурзавецкого: на всякий случай, чтоб Купавина была сговорчивей. Чугунов готов подделать долговое обязательство. Она якобы не может найти письмо Купавина, где он обещает ей тысячу «на бедных». Чугунов это слышал, «письмо» уже готово; работы, как он хвастается, его племянника, Горецкого. Приезжает Лыняев, «богатый, ожиревший барин лет под пятьдесят, почетный мировой судья», с Анфусой Тихоновной, теткой Купавиной. Он говорит, что «завелся <…> какой-то сутяга <…>, кляузы, и самые злостные, да и подлоги стали сказываться». «Дай Бог нашему теляти да волка поймати», - ехидничает Меропия Давыдовна.

Купавина привозит ту самую тысячу, которую муж якобы обещал Мурзавецкой. Частью этих денег Меропия Давыдовна расплачивается с кредиторами. И «дает послушание» Глафире: поехать гостить к Купавиной и не допустить ее сближения с Лыняевым.

В доме Купавиной хозяйка подписывает Чугунову пустой бланк векселя с таким доверием и неведением, что он пускает слезу. Его сменяет Лыняев. Он привез письмо от старого знакомого Беркутова, который вот-вот приедет. Узнав о тысяче и «долгах», Лыняев возмущен: Купавин «терпеть не мог Мурзавецкую и называл ее ханжой». Купавина показывает письмо. Лыняев: «Что хотите со мной делайте, а это подлог. Кто у нее эти штуки работает?» Он пытается втолковать Купавиной, что значит подписать бланк векселя. Приезжает Мурзавецкая. Лыняев уходит в сад.

Мурзавецкая привозит племянника и Глафиру. Она старается запугать Купавину: Аполлон тут «за своим делом кровным», «это дело к Богу вопиет», но в чем дело, не объясняет. Входит Купавина, и Мурзавецкая оставляет ее с Аполлоном. Вдова настроена предельно уступчиво и хочет выслушать все к себе претензии, но все претензии пьяницы Аполлона вполне удовлетворяют пять рублей от Купавиной, которая, отделавшись от него, спешит «к дамам». Мурзавецкие уезжают.

Купавина остается с Глафирой, которая имеет на богатого Лыняева серьезные виды, и, как только узнает, что Купавину он не интересует, вмиг на глазах преображается из девицы на «послушанье» в эффектную особу, готовую, по всему судя, на все.

У ограды сада Купавиной Горецкий, вымогая деньги у Чугунова, говорит: «Коли больше дадут, я вас продам, вы так и знайте». Они уходят.

Купавина, Глафира, Анфуса, Лыняев идут на гулянье. Лыняеву лень идти далеко, он остается. С ним Глафира: «У меня от шума голова кружится». И немедленно начинает обхаживать Лыняева, якобы откровенничая: «увлечься вами нет никакой возможности». Лыняев, то и дело приговаривавший: «Боюсь, женят», однако задет; Глафира же сообщает, что идет в монастырь и хочет «оставить добрую память». Лыняев просит оказать «маленькую услугу» - найти «хорошего писца». Глафира с полуслова поняла: речь о Горецком. Оказывается, он пишет ей любовные письма. И она тут же приведет его Лыняеву, а он пусть на вечер притворится в нее влюбленным. «Тяжеленько, но делать нечего», - говорит Лыняев.

С гулянья, спасаясь от приставаний пьяного Мурзавецкого, спешат в дом Анфуса и Купавина. Лыняев его прогоняет. Он уходит, грозя «ограбить»: «А ведь жаль мадам Купавину, плакать будет. Оревуар».

Идут Глафира с Горецким, и Лыняев «перекупает» Горецкого, который признается, что писал поддельное письмо.

Глафира напоминает Лыняеву о его обещании. И рассказывает, как могла бы заставить на себе жениться, верней, разыгрывает с ним свой рассказ; Лыняев явно увлечен.

Наутро Купавина с Глафирой ждут приезда Лыняева и Беркутова. Глафира озабочена - Лыняев не спешит с объяснением, а Мурзавецкая вот-вот может за ней прислать. Входит лакей: от нее письмо и тарантас. Купавина читает письмо и теряется: «Вам вчера не угодно было принять моего племянника. <…> Взыскание с вас очень большой суммы, чего и все ваше имение не стоит, я произведу со всей строгостию и жалеть вас <…> не буду». Прибывают Лыняев с Беркутовым. И пока дамы переодеваются, ведут серьезный разговор. Беркутов просит Лыняева не вмешиваться в дела Купавиной и сообщает, что приехал на ней жениться.

Купавина и Беркутов здороваются. Мурзавецкая прислала за Глафирой; Лыняев узнает об этом с деланным равнодушием и идет погулять по саду, а то в «сон клонит». Беркутов объявляет Купавиной, что приехал по делу; а выслушав рассказ Купавиной, оценивает ее положение как «незавидное».

Беркутова спрашивает Горецкий. Он уже вернул Лыняеву его пятнадцать рублей, завтра получит у Беркутова пятьдесят и поедет в Вологду межевать его имение. Разговор с Купавиной Беркутов кончает советом выйти за Мурзавецкого. Входит Лыняев: «ходил-ходил по саду, еще хуже - в сон так и клонит». Его оставляют на диване и уходят писать письмо Мурзавецкой. Глафира, выйдя из-за портьеры, бросается к нему, обнимает и разыгрывает сцену страстной влюбленности возможно громче. Лыняев просто беспомощен. В конце концов появляются Купавина, Беркутов и лакей: «Глафира Алексеевна, лошади готовы». Но поздно. Лошади Мурзавецкой уже не страшны. «Ах, и люди тут! Что вы со мной сделали? Что теперь Меропия Давыдовна?» Глафира говорит уже после того, как Лыняев произнес: «Ну что ж. Я женюсь».

В доме Мурзавецкой Чугунов всячески подстрекает к мести и без того разозленную донельзя хозяйку. Цель Чугунова - подбить Меропу Давыдовну дать ход его фальшивкам. Еще одна - якобы письмо Купавина к Аполлону с признанием «долга» - в приложение к «векселю». Чугунов показывает и технику дела - старую книгу, в ней сразу документ выцветает. Весь вопрос - «пугнуть» или дать ход по всей форме?

Приходит Беркутов, говорит любезности: он привез Меропии Давыдовне книги «духовного содержания», он хочет баллотироваться и рассчитывает на поддержку и советы. Раскланивается и спохватывается: есть еще «небольшая просьба», «поручение от соседки моей, Ев-лампии Николаевны». Разговор быстро меняет характер. «Какие же они негодяи, что они с вами делают!» - «Кто это, кто?» - «Племянничек Ваш, Аполлон, и компания». - «Да вы не забывайтесь, милостивый государь!» - «Что они? Им терять нечего. А этакую даму почтенную видеть на скамье подсудимых! <…> Дойдет до прокурора, начнется следствие. Главный виновник, Горецкий, ничего не скрывает. <…> Написаны фальшивые векселя <…> я подозреваю вашего племянника, не вас же подозревать, в самом деле!» - «Нет, нет, не меня, не меня!»

И, попросив позвать Чугунова, Беркутов приступает к делу так: «Поговаривают о Сибирской железной дороге <…>, и если нет никаких физических препятствий, гор, например…» - «Препятствий и гор нет-с, плоская губерния. Только что же мы будем доставлять в Сибирь, какие продукты?» - «Продукты есть, Вукол Наумыч!» «Продукты» для Сибири - и есть Вукол Наумыч и компания. Чугунов благодарит за предупреждение и идет уничтожать улики. Но Беркутов его останавливает: следует и ему сколько-нибудь получить за труды, а Купавиной - небольшой урок. И Чугунов уходит, кругом обязан.

Дальше разыгрывается без сучка и задоринки сосватыванье Купавиной, и затем торжество Глафиры, явившейся с визитом показать, что «Мишель» полностью у нее под каблуком. Комизм сцены сокращенному пересказу не поддается. «Да, на свете волки да овцы», - говорит Лыняев. Будущие Беркутовы на зиму едут в Петербург, Лыняевы - в Париж. После их ухода Чугунов говорит Меропии Давыдовне: «За что нас Лыняев волками-то назвал? <…> Мы куры, голуби. <…> Вот они, волки-то! Вот эти сразу помногу глотают».

Раздаются вопли Мурзавецкого: «Тамерлана волки съели!» «Что Тамерлан, - утешает его Чугунов, - тут, только что, волки съели «невесту вашу с приданым» и Лыняева. Да и мы с вашей тетенькой чуть живы остались. Вот это подиковинней будет».

Вы прочитали краткое содержание пьесы Волки и овцы. В разделе нашего сайта - краткие содержания , вы можете ознакомиться с изложением других известных произведений.

Рассказывая краткое содержание "Волков и овец" Островского, следует начать с эпизода, в котором собираются мастеровые у дома 65-летней Меропии Мурзавецкой. Все требуют, чтобы она вернула деньги, которые взяла в долг. Появляется экс-член уездного суда Чугунов, который ведет дела состоятельной вдовы Купавиной, при этом наживаясь на ее деньгах.

В дом приезжает хозяйка вместе с бедной родственницей Глафирой и приживалками. В это время дворецкий Павлин рассказывает Чугунову, что племянник кляузницы и ханжи Мурзавецкой, которого зову Аполлон, беспробудный пьяница. Хотя сама Меропия хочет женить его на Купавиной.

Вскоре Мурзавецкого действительно доставляют после очередной попойки из трактира. Спектакль "Волки и овцы" Островского имел успех у зрителей, так как вместе с морализаторством автор уделял внимание здоровому юмору. Вот и в этой сцене Мурзавецкий начинает навязчиво ухаживать за Глафирой, одалживает денег у Павлина, а приняв на грудь, начинает хамить. Эти уморительные эпизоды помнят все, кто знаком даже с кратким содержание пьесы Островского "Волки и овцы".

При этом Аполлон не прислушивается к тому, что говорит его тетка, так как занят своим псом Тамерланом. Мурзавецкая отправляет спать племянника, собираясь вечером ехать к невесте. После этого через Чугунова принимается распускать слухи по всей губернии, что покойный супруг Купавиной остался должен отцу Мурзавецкой, который тоже уже умер. Делается это на случай, чтобы вдова была сговорчивей, когда она придет свататься с Аполлоном.

Чугунов даже соглашается подделать долговое обязательство, не обращает внимания, когда Купавина заявляет, будто не может найти письмо, в котором муж Купавиной признает свой долг.

Новые персонажи

Следующий герой, который появляется на сцене, это 50-летний барин Лыняев, который к тому же почетный мировой судья. С ним тетка Купавиной Анфуса Тихоновна. Он рассказывается про неизвестного кляузника, появившегося в их губернии, он пользуется подлогами, которые начали выявлять. По всей видимости, это племянник Чугунова, помогающий и в деле Меропии. Сама Мурзавецкая ехидно напутствует, чтобы теляти поймали волка. Это прямая отсылка к названию пьесы "Волки и овцы" Островского.

Следующей снова появляется Купавина, которая отдает Мурзавецкой тысячу рублей, якобы одолженную умершим мужем. Этими деньгами главная героиня расплачивается с кредиторами. Также она напутствует Глафиру, чтобы та поехала к Купавиной и не допустила ее сближения с Лыняевым.

В доме Купавиной

Краткое содержание спектакля "Волки и овцы" в идеале должно быть хорошо известно всем, кто собрался на эту постановку. Так вы лучше поймете все, что будет происходить на сцене, разберетесь в деталях. Правда, есть такие зрители, которые предпочитают даже в случае с классическим произведением не знать спойлеров. Им краткое содержание "Волков и овец" Островского может пригодиться только в процессе подготовки к экзамену или зачету.

Действие пьесы переносится в дом Купавиной. Хозяйка подписывает очередной пустой бланк векселя, который ей подкладывает Чугунов. Причем делает это с таким неведением, что он даже пускает слезу.

На смену ему появляется Лыняев, один из самых прозорливых персонажей пьесы Островского "Волки и овцы". Он читает письмо от старого приятеля Беркутова, который собирается приехать. После Лыняев возмущается, когда узнает о долге покойного Купавина, так как знает, что тот ненавидел Мурзавецкую. Вдова показывает ему письмо, в котором тот сразу подозревает подлог.

Но в это время приезжает сама Меропия. Она привозит племянника и Глафиру. При этом пытается запугать женщину, наводя страх, но ничего толком не объясняя. Вдова готова выслушать все претензии, но Аполлона удовлетворяют 5 рублей, полученные от Купавиной.

Эффектная особа

Пересказывая пьесу "Волки и овцы" Островского в кратком содержании, все обязательно вспоминают эпизод с чудесным преображением Глафиры. Она имеет виды на Лыняева, а когда узнает, что Купавиной он безразличен, сразу превращается из тихой девицы в эффектную особу, готовую на все.

Вместе с Лыняевым, Купавиной и Анфусой она отправляется на прогулку. Но в последний момент единственный мужчина в этой компании ленится далеко идти и остается. Находит повод тогда никуда не идти и Глафира. Когда все наконец их покидают, Глафира тут же принимается обхаживать Лыняева.

Возвращение

С прогулки герои возвращаются спешно, избавляясь от приставаний Мурзавецкого. Его прогоняет только Лыняев. Затем тот встречается с Горецким, перекупает его, чтобы он признался в подделке письма.

На следующий день Глафира озабочена тем, что Лыняев не спешит к ней с объяснениями. В это время приходит письмо от Мурзавецкой, в котором она угрожает Купавиной взыскать с нее крупную сумму долга, раз она накануне не приняла ее племянника, коварная Меропия грозит вдове разорением.

Приезжают Лыняев и Беркутов. Последний признается, что прибыл, чтобы жениться, и просит товарища не вмешиваться в дела вдовы. При встрече он оценивает ее положение как незавидное. Разговор со вдовой он заканчивает советом выйти замуж за Мурзавецкого, чтобы избежать полного разорения.

Сцена страстной влюбленности

В это время с прогулки возвращается уставший Лыняев, которого оставляют лежать на диване, а сами отправляются писать письмо Меропии Давыдовне.

В это время появляется Глафира, которая разыгрывает с барином сцену страстной влюбленности. Лыняев беспомощен. Когда возвращается Купавина с Беркутовым, Лыняев соглашается с Глафирой, обещая, что женится на ней.

При этом в доме Мурзавецкой Чугунов убеждает женщину в необходимости отомстить, хоть хозяйка и так сильно разозлена. Чугунов хочет подбить Меропию, чтобы в ход пошли его фальшивки. Еще один замысел, который он решил реализовать, - несуществующее письмо Купавина к Аполлону, в котором тот якобы признает свой долг. Это должно стать веским дополнением к векселю. Чугунов даже демонстрируется технику, с помощью которой оформляет фальшивки. Он использует старую книгу, в которой документ сразу выцветает.

Беркутов и Мурзавецкая

Появляется Беркутов, который привозит Мурзавецкой книги духовного содержания, он подчеркнуто любезен с ней. Беркутов задумал баллотироваться, поэтому рассчитывает на поддержку и советы окружающих.

В самом конце он вспоминает о поручении от своей соседки Евлампии Николаевны. После этого разговор сразу резко меняет свой характер. Он прямо называет Аполлона и его приспешников негодяями, возмущаясь их действиями. Он рассказывает, что главный виновник в появлении фальшивок Горецкий уже во всем сознался, Беркутов же рассказывает Мурзавецкой, что всерьез подозревает ее племянника, который может быть замешен в этом деле.

Встреча с Чугуновым

Следом он просит пригласить Чугунова. Иносказательно он предупреждает его обо всем. Тот его за это благодарит и отправляется уничтожать по возможности все улики.

Однако Беркутов его задерживает, призывая заплатить ему что-нибудь за труды, чтобы Купавиной был урок, как вести себя впредь. Чугунов уходит, всем вокруг обязанный.

В финале пьесы разыгрывается сватовство Купавиной, а затем торжество Глафиры, которая приходит продемонстрировать, что Мишель у нее под каблуком. В этом месте стоит признать, что сцена написана настолько ярко и удачно, что не поддается пересказу, от которого может стать только хуже. Даже если у вас нет времени и возможности читать все произведение целиком, найдите несколько минут, чтобы познакомиться с этой сценой, которая доставит вам искреннее удовольствие.

В завершение Лыняев подытоживает, что все на свете овцы и волки. Будущие Лыняевы отправляются в Париж, а Беркутовы на зиму уезжают в Петербург. Когда они все уходят, Чугунов удивляется в разговоре с Мурзавецкой, за что Лыняев обозвал их волками, считая, что они на самом деле голуби или куры.

В финале слышны вопли Мурзавецкого, у которого волки съели Тамерлана. Чугунов пытается его утешить, отмечая, что настоящие "волки" "съели" его невесту со всем приданым. В результате даже он с его тетей чудом остались живы.

Основная мысль пьесы

Островский рассказывает нам старую как мир историю о том, что одним людям суждено быть простодушными и кроткими, как овечки, а другим — хищными и опасными, как волки. Порою, однако, и матерый хищник попадает впросак.

«На свете живут волки да овцы, волки да овцы… Волки кушают овец, овцы смиренно позволяют себя кушать…», - такова простая мысль, положенная в основу комедии.

Прототипы

Интересно, что прототипом одной из главных героинь Мурзавецкой стала дочь генерала Розена игуменья Митрофания.

Островский был знаком с ее делом, которое разбиралось за год до написания пьесы. Ее обвинили в мошенничестве, подлогах, растрате и присвоении чужого имущества. Махинации она проворачивала в Серпуховском монастыре и Владычне-Покровской общине.

Меропия Давыдовна Мурзавецкая , девица лет 65-ти, помещица большого, но расстроенного имения; особа, имеющая большую силу в губернии.

Аполлон Викторович Мурзавецкий , молодой человек лет 24-х, прапорщик в отставке, племянник Мурзавецкой.

Глафира Алексеевна, бедная девица, родственница Мурзавецкой.

Евлампия Николаевна Купавина , богатая молодая вдова.

Анфуса Тихоновна, ее тетка, старуха.

Вукол Наумович Чугунов , бывший член уездного суда, лет 60-ти.

Михаил Борисович Лыняев , богатый, ожиревший барин, лет под 50, почетный мировой судья.

Павлин Савельич, дворецкий

Влас , буфетчик

Корнилий, лакей

Стропилин, подрядчик

Маляр .

Столяр .

Крестьянин , бывший староста Мурзавецкой.

Мастеровые, крестьяне и приживалки Мурзавецкой.

Действие в губернском городе, в доме Мурзавецкой. Зала, меблированная по-старинному; с правой стороны (от зрителей) три окна, в простенках узкие длинные зеркала с подзеркальниками. У первого окна, ближе к авансцене, высокое кресло и столик, на нем раскрытая старинная книга и колокольчик; в глубине, в правом углу, двустворчатая дверь в большую переднюю; в левом – дверь в комнату Мурзавецкого; между дверями печь; на левой стороне, в углу, дверь в коридор, ведущий во внутренние комнаты; ближе к авансцене двери в гостиную; между дверями придвинут к стене большой обеденный стол.

Павлин у дверей в переднюю, подрядчик, маляр, столяр, староста, крестьяне и мастеровые.

Павлин (подавая руку подрядчику) . Господину Стропилину! (Прочим.) Невозможно, господа, невозможно. Что за базар!

Столяр . Всякий тоже из-за своего интересу.

Маляр . Другому деньги-то как нужны – страсть!

Староста . Праздничное дело: слободно – ну, значит, иди за получкой.

Подрядчик . Праздничное-то дело так бывает, друг сердечный, что и получишь, да домой не донесешь.

Столяр . Донесли бы, сумели, только б было что.

Маляр . Только б залучить деньги-то, а то вот как зажму, силой не отымешь.

Павлин . Стало быть, вы барышню дожидаться хотите?

1-й крестьянин . Да уж подождем; наше дело такое, что дожидаться.

2-й крестьянин . И подождешь, ничего не поделаешь… Мы еще позапрошлую осень лес возили на баньку. (Указывая на подрядчика.) Вон рыжий-то строил.

Маляр . А мы вот палисаду красили, звен двенадцать, да беседку умброй подводили.

Староста . А мы так бычка-опоечка в ту пору на солонину…

Столяр . Всякий за своим, ведь и мы вот тоже два столика под орех, да в спальню к барышне…

Павлин . А вы, господин Стропилин?

Подрядчик . Со старым счетцем. Вышел из дому с утра по своим делам, так уж, думаю, пройду, мол, заместо моциону.

Павлин . Ну, что ж мне делать прикажете! Допустить вас я не смею. Домой идите, други милые, вот что я вам скажу. После понаведайтесь, да не все вдруг!

Подрядчик . Нет, уж меня-то вы до барышни допустите, Павлин Савельич.

Павлин . Я, пожалуй, допущу; только с уговором, господа. Вот первое: которые почище (указывает на подрядчика, маляра, столяра и старосту) , останьтесь здесь (остальным) , а вы к крыльцу. Второе дело: как барышня из экипажа, сейчас все к ручке; а кто, по усердию, может и в ножки. Об деньгах и не заикаться; с праздником можно поздравить, а об деньгах чтоб ни слова.

Маляр . Да коли мы за ними собственно пришли, как же так ни слова?

Павлин . А так же – ни слова, да и все тут. Пройдут барышня в гостиную, чаю накушаются, я им доклад сделаю; тогда вам всем резолюция и выдет. Как же вы хотите, чтоб праздничное дело, утром, да сейчас за суету? Барышня в это время тишину любят и чтоб никто их не беспокоил, особливо об деньгах. Вы то подумайте: когда они приедут из собора, сядут в размышлении и подымут глазки кверху, где душа их в это время бывает?

Подрядчик . Высоко, Павлин Савельич, высоко.

Староста . Уж так-то высоко, что ах!

Павлин . Ну, вот то-то же! (Маляру.) А ты с умброй! Эх, сырье! Когда вы отмякнете сколько-нибудь? Деньги деньгами, а тоже и время надо знать. Мы суеты всеми манерами избегать стараемся; а он за бычка-опоечка получать пришел. Ну, ступайте на свое место.

Крестьяне и мастеровые уходят. Входит Чугунов с портфейлем.

Павлин, Чугунов; (у двери в переднюю) подрядчик, маляр, столяр, староста; потом Корнилий.

Чугунов (указывая глазами на толпу) . Набралось гостей со всех волостей.

Павлин (нюхая табак) . Комиссия, сударь.

Чугунов . Дай-ка березинского-то!

Павлин подает табакерку.

(Понюхав.) Разбор делаешь: кому – подожди, кому – после приди!

Павлин . Перемежка в деньгах, сударь.

Чугунов . Это бывает. Перед деньгами, говорят.

Павлин . Дай-то Бог! Женское дело, сударь… От женского ума порядков больших и требовать нельзя.

Чугунов . Ну, не скажи! У Меропы Давыдовны ее женского ума на пятерых мужчин хватит.

Павлин . Как же возможно против мужчины! Кабы столько ума было, так за вами бы не посылали; а то чуть кляузное дело, сейчас за вами и шлют.

Чугунов . Да на кляузы разве ум нужен? Будь ты хоть семи пядей во лбу, да коли законов не знаешь…

Павлин . Понимаю я-с. Да от большого ума кляуз-то заводить не следует. Конечно, осуждать господ мы не можем, а и похвалить нельзя. У Меропы Давыдовны такой характер: с кем из знакомых размолвка – сейчас тяжбу заводить. Помилуйте, знакомство большое, размолвки частые – только и знаем, что судимся.

Чугунов . Да, другой раз просто не из чего дело затеваешь.

Павлин . Только что от всех знакомых господ неудовольствия.

Чугунов . Да ведь мы никого не обидели: нам все отказывают, еще ни одного дела не выиграли.

Павлин . Так ведь убытку много: проторы платим да подьячих кормим.

Чугунов . Кто ж их кормить-то будет? Ведь и они кушать хотят, люди тоже.

Павлин . Не считаю я их за людей, сударь.

Чугунов . Напрасно. Ведь и я подьячий, Павлин Савельич.

Павлин . Знаю-с.

Чугунов . А знаете, так будьте поучтивее. У меня таких-то хамов, как вы, полтораста животов было.

Павлин . Было, да прошло.

Чугунов . Да, прошло; был барином, а теперь вот сутягой стал да холопские разговоры слушаю.

Павлин . Нельзя и не говорить; поневоле скажешь, коли вы барышню только смущаете. Можно вам теперь, сударь, кляузы-то бросить и опять барином зажить: золотое дело имеете.

Чугунов . Имею.

Павлин . По милости нашей барышни у госпожи Купавиной всем имением управляете – ведь это легко сказать! Да оно и видно: и домик обстроили, и лошадок завели, да и деньги, говорят…

Чугунов . Заговорили уж, позавидовали!

Павлин . Нет, что ж, давай Бог, наживайтесь!

Чугунов . Да и наживусь, и наживусь. Разговаривай еще! Посмотрю, что ль, я на кого! Я видал нужду-то, в чем она ходит. Мундир-то мой помнишь, давно ль я его снял? Так вытерся, что только одни нитки остались; сарафан ли это, мундир ли, не скоро разберешь.