Почему в старости время идет быстрее. Почему с возрастом время идет быстрее? У детей больше новых впечатлений

Течение времени — процесс довольно загадочный. Хотя некоторые начнут утверждать, что минута длится 60 секунд, восприятие времени у разных людей и в разных ситуациях может резко меняться. Время может бежать или тянуться до бесконечности долго. В редких случаях может показаться, что оно остановилось.

Разница между «реальным» временем, измеряемым часами и календарями и нашим собственным ощущением времени иногда может быть огромной. Это связано с тем, что во многих отношениях свое чувство времени мы формируем сами.

Измерение времени

Люди создали надежные инструменты для измерения времени на основе повторяющихся предсказуемых событий, происходящих в природе — например, смены дня и ночи, перехода от зимы к весне.

Мы ассоциируем эти события с такими понятиями как день, неделя или год, а для того, чтобы отметить начало или завершение этих событий, мы используем часы и календари.

Правда, у нас, оказывается, есть и внутренние часы, которые регулируют наши суточные (дневные/ночные) ритмы и позволяют нам определять продолжительность конкретных событий. С помощью этих внутренних «часов» мы сравниваем продолжительность каждого следующего события с величинами, хранящимися в памяти. По сути, мы формируем банк данных, в котором хранятся наши ощущения таких временных отрезков как минута, час или день.

То, что обычно в начале представляет собой способность нашего мозга определять короткие отрезки времени — от минут до секунд — затем преобразуется в восприятие течения времени на протяжении всей жизни. Правда, к сожалению, наши внутренние часы не всегда работают так же точно, как настоящие «внешние» часовые механизмы.

Личное восприятие времени в значительной мере зависит от степени нашей сосредоточенности, физического состояния и настроения. Примерно так же, как чайник, который мы караулим, «никак не закипает», нам иногда кажется, что событие, на котором мы сосредотачиваем свое внимание, длится гораздо дольше обычного. То же самое происходит, когда нам скучно — кажется, что время тянется до бесконечности.

В других ситуациях людям кажется, что время летит осень быстро. Например, когда наше внимание не сосредоточено на чем-то одном, и мы заняты несколькими делами сразу, создается ощущение, что время бежит быстрее. Возможно, это связано с тем, что, занимаясь несколькими делами сразу, мы просто меньше обращаем внимание на то, как идет время.

На восприятие времени также влияет и эмоциональная окраска события. Когда мы испытываем отрицательные эмоции, например, грусть или подавленность, нам кажется, что время идет медленнее. Особенно влияет на восприятие времени страх — он замедляет наши внутренние часы, в результате чего страшное событие кажется более продолжительным. И, наоборот, когда происходят веселые и радостные события, мы чувствуем, что время пролетает в мгновение ока.

Точно так же, как может казаться, что время идет быстрее или медленнее в зависимости от эмоционального состояния, восприятие времени может искажаться по мере старения. Люди старше 60 лет отмечают, что время по их ощущениям начинает идти с разной скоростью. Им кажется, что с каждым годом новогодние праздники мелькают все чаще и чаще, а обычные дни тянутся очень долго.

Ключевые факторы

Нарушения восприятия времени по мере старения могут быть связаны с некоторыми важными когнитивными процессами, в том числе и с тем, какое внимание мы можем уделять определенному виду деятельности, и насколько мы умеем распределять свое внимание при выполнении нескольких дел одновременно.

С возрастом наши способности в этих областях постепенно снижаются, что, возможно, влияет на наше субъективное восприятие времени.

И, что, видимо, еще важнее, с возрастом меняется и наша система ориентиров — критериев, по которым мы определяем продолжительность событий. Те воспоминания, которые накопились у нас за жизнь, позволяют создавать собственную временную шкалу.

Некоторые придерживаются идеи, что воспринимаемая продолжительность интервала времени зависит от продолжительности прожитой жизни. Согласно этой концепции, известной как «теория пропорциональности», с возрастом определенный временной интервал в «настоящем» кажется короче по сравнению с прожитой жизнью.

Теория пропорциональности становится интуитивно понятной, если представить, каким образом в восприятии человека, прожившего 75 лет, год походит быстрее, чем в восприятии десятилетнего ребенка. Но эта теория не может в полной мере объяснить наше восприятие настоящего, поскольку мы можем жить час за часом и день за днем независимо от прошлого.

Возможно, разгадка проблемы восприятия времени заключается в памяти, поскольку считается, что наше ощущение времени формируется благодаря ясности воспоминаний. Мы мысленно заглядываем в свое прошлое и, опираясь на исторические события, приходим к ощущению собственного существования во времени.

Поскольку самые четкие воспоминания, как правило, касаются событий, происходивших в годы формирования личности, то есть, между 15 и 25 годами жизни, этот десятилетний период жизни связан с ростом воспоминаний, связанных с самооценкой и самопознанием, известных как «реминисцентный всплеск».

Возможно, что само по себе наличие такого участка памяти и служит объяснением того, почему с возрастом время течет быстрее — по мере старения люди все больше удаляются от этого важнейшего периода своей жизни.

Точность восприятия времени может нарушаться и при наличии различных клинических заболеваний. Например, такие расстройства развития как аутизм и синдром гиперактивности с дефицитом внимания часто ассоциируются с неспособностью точно определять временные отрезки.

В преклонном возрасте такие заболевания, как болезни Альцгеймера и Паркинсона, также связаны с неспособностью точно определять продолжительность коротких интервалов времени, а также с расстройствами памяти.

Можем ли мы замедлить постоянно ускоряющееся течение жизни? Возможно. Настраивать наши внутренние часы можно с помощью развития когнитивных способностей — особенно тренировки внимания и памяти. А привязать наше сознание к действительности во времени и в пространстве помогут медитация и сосредоточение. Все это, на самом деле, может помочь укротить бурную реку жизни и заставить ее течь неспешно и размеренно.

Авторы: Мойранн Айриш — старший научный сотрудник Австралийского научно-исследовательского нейробиологического центра. Клэр O"Кэллаган — специалист по клиническим исследованиям Института поведенческих расстройств и клинической неврологии при Кембриджском университете.

,
врач-невролог, топ-блогер ЖЖ

Сейчас популярны два полярных мнения о старости. Первое принадлежит поколению тридцатилетних, очарованных философией «биохакера» Сергея Фаге. Им кажется, что старости не существует. Достаточно ежедневно принимать строго определенное количество пилюлек, заниматься спортом по хитрой системе, устраивать регулярные голодовки – и дело в шляпе, бессмертие гарантировано. Они считают, что старым быть стыдно. Это любители неумеренного использования фильтров в инстаграме, и каждый из них хотя бы иногда воображает себя Дорианом Греем.

Другие – представители старшего поколения, люди, на долю которых выпало слишком мало счастья и удовлетворенности собой и жизнью. Они считают себя старыми лет с тридцати пяти и уверены, что сопротивляться неуклонному угасанию всех функций организма не стоит. Куда важнее прожить эту жизнь в сиюминутных удовольствиях вроде пачки печенья или литра пива каждый вечер. Эйфория от физических нагрузок им неведома. Не так давно я пыталась убедить одну пациентку средних лет в том, что двигательная активность ей жизненно необходима. Она согласилась. Но когда выяснилось, что для этого придется вставать на десять минут раньше, чтобы ежедневно проходить два квартала пешком, она была глубоко возмущена. Я так и не смогла втолковать ей, что десять минут для улучшения качества жизни – это совсем небольшая цена.

Когда же начинается старость? Правда ли, что все дело в том, на сколько лет мы себя ощущаем, а тело просто следует психологической установке?

Где в организме прячется старость

Есть множество теорий старости. Ученые пока не смогли убедительно доказать ни одну из них.

Так или иначе, старение происходит на уровне хромосом и генов. Именно цепочки ДНК и являются той самой кукушкой, которая точно знает, сколько человеку на роду жить написано. В центре внимания генетиков – концевые участки хромосом, называемые теломерами. Длинные теломеры являются признаком молодой клетки. С каждым ее делением теломеры все больше укорачиваются. Пока, наконец, клетка не достигает полной невозможности воспроизводить саму себя. Это запускает резкие изменения в обмене веществ, что можно считать началом старения на клеточном уровне, точкой обратного отсчета.

Хотя не все сводится к этой простой схеме. У эмбрионов теломеры увеличивают сами себя, а значит, их клетки на некоторое время становятся как бы бессмертными. Стволовые клетки, которые хорошо всем известны по «желтым» заголовкам в прессе («Алла Пугачева отрастила себе новые легкие, омолодилась на 50 лет и заодно создала трех детей и молодого любовника из стволовых клеток!»), тоже обладают практически неограниченной способностью к делению. Увы, раковые клетки тоже имеют суперспособность растить себе теломеры, а потому остаются в 80 % случаев «вечно молодыми».

Фев 2, 2018 в 6:38 PST

Фев 16, 2018 в 8:33 PST

Однако если речь идет об обычных клетках тела, из которых состоят кожа, кости, мышцы и все остальное (кроме половых клеток – эти тоже умеют растить теломеры), в норме способность их к делению ограничена. И это хорошо, потому что рост тканей в геометрической прогрессии не привел бы ни к чему утешительному: мы просто превращались бы с каждым годом в необъятные мешки из кожи, причудливо заполненные огромными деформированными внутренними органами. Теломеры стремительно уменьшаются, пока организм растет. Потом этот процесс приостанавливается, чтобы возобновиться после 60 лет, когда наступает период постепенного угасания всех функций. Значит ли это, что все предопределено, а потому пытаться отодвинуть наступление старости бессмысленно? Разумеется, нет.

Потому что, кроме наследственности – калейдоскопа генов, что достался нам от родителей, существует влияние внешней среды. Исследования на людях с не самым здоровым образом жизни, которые страдали от избыточного веса, повышенного давления и обладали нездоровой любовью к сладкому по причине нарушенного углеводного обмена, показали оптимистичные результаты

У той группы пациентов, которая начала регулярно давать себе физические нагрузки, а также пересмотрела свой рацион в пользу уменьшения животных жиров и сахара в пользу большего количества клетчатки, обнаружилось не только снижение веса и улучшение показателей углеводного обмена в течение 4 лет, на протяжении которых шло наблюдение, но и увеличение длины теломер в хромосомах. Другие исследования показали повышение активности фермента теломеразы (того самого, который вызывает рост теломер) на фоне регулярных аэробных физических нагрузок, снижения калорийности питания (при условии, что она была неоправданно высокой) и уменьшения изначально повышенной массы тела.

А это значит, что мы можем влиять на работу «внутренних часов», которые неумолимо отсчитывают время до наступления старости.

Как избежать «старческого маразма»

Старость разума проявляется в виде замедления мышления. Человеку требуется больше времени, чтобы извлечь нужную информацию из глубин памяти, а потому пауза перед принятием любого решения с возрастом может становиться все больше и больше. Другим типичным симптомом является утрата способности заниматься несколькими делами одновременно: «операционная система» мозга будто бы становится однозадачной. И это часто вызывает раздражение у тех, кто привык к «многоканальности» ума.

Решение проблемы заключается в максимальном использовании возможностей мозга. Для этого нужно сочетать интеллектуальный и физический труд. Это помогает образованию новых связей между нервными клетками и даже, при определенных условиях, стимулирует образование новых!

Очень важно вовремя выявлять «возрастные» болезни. Это артериальная гипертония, сахарный диабет 2-го типа и другие недуги. Контроль давления, сахара и «плохих» липидов крови, а также ее свертывающих функций, помогает сохранить нормальное кровообращение в мозге и сохранить его молодость.

Как оставаться сильными

После 30 лет начинается уменьшение мышечной массы и замена ее жировой тканью, если нет регулярной физической нагрузки. Двигательная активность помогает поддерживать нормальное артериальное давление, хорошо влияет на углеводный обмен и даже на гормональный фон. Поэтому физические нагрузки, подобранные в соответствии с предпочтениями и возможностями человека, помогут не только выглядеть, но и чувствовать себя моложе.

А вот низкокалорийными диетами увлекаться не стоит. Современные исследования показывают, что увеличение массы тела, набор жировой ткани после 50 лет – это не обязательно результат лени, малоподвижности и общей распущенности. Набирать несколько килограммов с возрастом нормально: согласно исследованиям, жировая ткань защищает от ранней смерти. Поэтому упитанный человек вполне может быть спортивным и даже здоровым. Разумеется, речь не идет о морбидном ожирении, когда избыток жировой ткани мешает двигаться, дышать и вызывает серьезные изменения в обмене веществ.

Как быть счастливыми

Старость неизбежна. Как ни парадоксально, понимание этого факта сделает вас счастливее.

Как-то мне попался на глаза каталог известной шведской компании, признанного профессионала в создании уютных, «семейных» интерьеров. На обложке была фотография пожилой женщины, в фокусе – ее морщинистые руки. Контраст подчеркивала белоснежная чашка, которую старушка держала, погрузившись в какие-то приятные мысли. Скандинавы – известные специалисты по счастью и удовлетворенности жизнью – публикуют фотографию старости! Да такую, что сразу понимаешь: в 80 лет тоже можно быть на сто процентов удовлетворенным жизнью и получать удовольствие от мелочей, оставаться в здравом уме и по-прежнему наслаждаться возможностями своего тела: танцевать, гулять, носить на руках внуков, путешествовать, заниматься спортом.

ВКонтакте Facebook Одноклассники

Многие панически боятся болезней, прочно связанных в нашем сознании с жизнью пожилых людей

Молодые люди от неизбежной старости ожидают беспомощности, утраты ясности ума, ухудшения зрения и слуха и прочих неприятностей. Но так ли уж всё страшно на самом деле? На самом деле у старости есть свои преимущества.

Прежде всего возникает вопрос - кто вообще считается пожилым, а кто - старым? Согласно классификации геронтологов, возраст от 60 до 74 лет считается пожилым, от 75 до 89 - старческим, от 90 и выше - возрастом долгожителей.

Старость у нас в сознании ассоциируется с ворчанием и глухотой, шаркающей походкой, атеросклерозом, ишемической болезнью сердца, сахарным диабетом, гипертонией, онкологическими заболеваниями. Но в реальности это давно не так. Потому, что обычно уже к 40 годам люди умудряются заполучить букет хронических заболеваний. А от самой старости, по сути, мы получаем не так уж много болезней. Как правило, это остеопороз, ломкость костной ткани, или болезнь Альцгеймера - вид старческого слабоумия, при котором человек теряет память и координацию движений. Однако оснований для черного пессимизма всё-таки нет. Ведь старость - просто определенный отрезок жизни, и у нее есть свои радости.

Это грозит каждому

Старение - необратимый процесс, относящийся к любым объектам - живым и неживым. С течением времени все в природе изнашивается. На протяжении жизни любые организмы накапливают внешние воздействия окружающей среды и становятся более хрупкими. Становится недостаточным количество новых клеток, образовывающихся на замену «отработавшим». Этот момент считается началом биологического старения.

На течение старения влияют также факторы внешнего воздействия - окружающая среда, пища, привычки, физическая и интеллектуальная активность. Большую роль играет стрессовый фактор, смена привычных условий жизни, окружения. В процессе старения ряд органов становится меньше в объеме. В среднем, все органы тела с 25 до 75 лет теряют 25%-30% от своей массы.

Основные проявления старения связаны с возрастными изменениями функции центральной нервной системы - уменьшается подвижность процессов возбуждения и торможения, ослабляются чувствительность, обоняние, острота зрения, постепенно понижается верхняя граница слуха. Отмечается снижение психической активности.

Мозг должен работать!

Увы, ни один врач не предложит курс профилактики возрастных нарушений. Никто не назначит пилюлю от старости - ее просто не существует. Каждому придется осознать, что старость неизбежна.

Действенным методом для того, чтобы старость была счастливой, а не мучительной, является сам образ жизни человека. Многие предлагают простой рецепт: активная жизнь без вредных привычек, с обязательным наличием любимого дела. И это действительно работает - долгожители до последнего не уходят «на покой» из профессии.

Ученые подсчитали, что после сорока лет люди ежедневно теряют примерно двадцать тысяч нервных клеток. А ведь гибель нейронов ускоряется из-за их бездействия - с годами осмысливается все меньше новой информации. Оказавшиеся ненужными клетки гибнут, и деградация становится необратимой. Но отсрочить старость вполне реально. Секрет прост: мозг должен работать. Все, что не работает, погибает, и мозг не является исключением.

Люди, живущие интенсивной интеллектуальной жизнью, повышающие образовательный уровень, занимающиеся профессиональной деятельностью, интересующиеся искусством, путешествующие и много читающие, задействуют все структуры мозга. Поэтому у них максимально снижен риск раннего развития слабоумия. Также врачебная практика показывает, что процент страдающих старческой деменцией среди людей, которые ведут активный образ жизни, куда меньше, чем у их малоподвижных сверстников.

В любом возрасте физическая активность является залогом здоровья, а малоподвижный образ жизни никому на пользу не идет. Посильная нагрузка стимулирует работу организма и является отличной профилактикой заболеваний сердечно-сосудистой системы, которые в преклонном возрасте ведут к необратимым нарушениям.

Как таковой профилактики старческих недугов не существует, но каждый из нас сможет снизить риск. Для этого нужно, как минимум, смолоду заботиться о своем питании. Целый ряд продуктов способствует активизации работы мозга - рыба, орехи, семечки и сухофрукты, печень и яйца, бобовые и злаковые.

Болезнь Паркинсона развивается гораздо реже у людей, ведущих активный образ жизни. Физические нагрузки вкупе с отсутствием вредных привычек способны оттянуть наступление старости. Положительные эмоции тоже играют не последнюю роль в профилактике многих недугов. И не стоит впадать в отчаяние от того, что на лице появляются морщины, а в волосах - седина. Выход на пенсию можно использовать как возможность пожить для себя: путешествуйте, занимайтесь спортом, оздоравливайтесь в санаториях.

Счастье - в гармонии

Может ли старость быть счастливой? Безусловно, да. Счастье в преклонном возрасте - состояние, которое впитывает в себя все положительные переживания, присущие любому возрасту, но дополненные незнакомым прежде чувством гармонии с окружающим миром.

Для людей, считающих себя счастливыми в этом возрасте, характерным является стремление к переосмыслению жизненного опыта и тяга к обновлению своих взглядов. Такие пожилые люди вовсе не настроены с тоской вспоминать прошлое. Они активно живут настоящим и даже строят планы на будущее. Живя в согласии с собой и окружающим миром, они философски воспринимают мысль о конечности своего существования. Мудрое созерцательное отношение к жизни является основой счастливого старения.

Старость не нужно воспринимать как период регресса, о чем напрямую свидетельствуют результаты изучения познавательных способностей людей в возрастной категории 60-90 лет. Выявлено, что пожилые люди не только сохраняют имеющиеся у них способности, но и развивают ряд новых.

Также на поведение человека в преклонном возрасте влияют его индивидуальные особенности. Сможет ли он успешно адаптироваться к старости, зависит от его предыдущего жизненного пути, в процессе которого формировалась система жизненных ценностей. Если человек не мыслит себя без активной творческой деятельности, то старость не вызывает у него негативных переживаний. Даже неизбежное ослабление физических сил не приводит к дряхлости, потому что активный пожилой человек сохраняет свои эмоциональные качества и умственные способности.

Успешные люди конструктивно воспринимают снижение физических возможностей и ухудшение здоровья в преклонном возрасте. Поэтому человек, проживший жизнь, наполненную яркими событиями, склонен относиться к проявлениям собственной старости и окружающим людям с большим пониманием, чем желчный неудачник, превращающийся с возрастом в брюзгу.

Ощущение счастья в преклонном возрасте - естественное состояние человека, определяющееся выбором правильной жизненной позиции. Надо отметить, что в создании условий для благоприятного старения большая роль принадлежит любви и заботе близких людей, закладывающих основу и для собственной счастливой старости.

Всё под контролем!

Важный метод профилактики деменции и других старческих недугов - контроль собственного здоровья. Нельзя забывать о своевременном посещении медицинских обследований. Зачастую одной из причин возникновения болезней могут стать запущенные хронические заболевания и инфекции. А своевременная диагностика и лечение даст куда больше шансов прожить необременительную старость.

Иными словами, здоровый образ жизни, регулярное посещение медицинских учреждений и позитивный взгляд на жизнь помогут сохранить хорошее настроение, ясный рассудок и бодрость духа даже в преклонном возрасте.

Вообще, исследования ученых доказывают, что не старость плоха - требует перемен наше представление о ней. Преимущество старости прежде всего в том, что у многих - часто впервые в жизни - появляется возможность читать хорошую литературу, общаться, много гулять. Физическая и интеллектуальная активность, потребление пищи, богатой витаминами, особенно овощей и фруктов, оптимизм и жизнелюбие - вот залог красивой и здоровой старости.

Согласно теории Эйнштейна, описывающей законы физики, время - понятие относительное. И действительно, все люди воспринимают егопо-разному. Для кого-то оно сейчас тянется невероятно долго, а кому-то рядом кажется, что время несется, как метеор и поэтому он ничего не успевает сделать. Не смотря на то, что физика относится к точным наукам, измерение времени в ней не совпадает с тем, как его воспринимает человеческий мозг. У каждого существуют свои, внутренние часы и чем старше становится человек, тем быстрее идет «его время». Но как это происходит и в каком возрасте восприятие времени меняется?

Математические пропорции

О том, что в разном возрасте время течет неодинаково, несколько лет назад задумался известный автомобильный дизайнер из Австрии Максимилиан Кинер. Используя математические пропорции он разработал шкалу, согласно которой, чем дольше живет любой человек, тем более коротким ему кажется год. Например, ребенку 5 лет и тогда, согласно пропорции, год - это пятая часть его жизни, соответственно, она течет очень медленно. В 50 лет год - это одна пятидесятая часть и конечно кажется, что это очень короткое время, которое полетает мгновенно. На эффект пропорциональности накладывается и восприятие прошлого, ведь пожилой человек зачастую помнит свою молодость или отдельное фрагменты всплывают в его памяти. И поскольку в 20 лет один год, согласно шкале Кинера, являлся одной двадцатой бытия, то в 100 лет, когда год - одна сотая часть, человеку кажется, что именно тогда он прожил половину всей своей жизни, хотя это противоречит объективной реальности. Но у этого восприятия имеется своеобразное подспорье.

Время получения опыта

Известный американский нейробиолог и автор книг Дэвид Иглман постоянно проводит тесты и исследования человеческого мозга и принципов его работы. Он считает, что на восприятие времени влияет человеческий опыт. Это доказывает эксперимент, который доктор Иглман провел с десятком добровольцев. Он демонстрировал им различные изображения, часть из которых люди уже видели ранее, а остальные картинки были для них абсолютно новыми. Выяснилось, что по своим субъективным ощущениям испытуемые тратили больше времени на разглядывание новых изображений, чем на просмотр уже виденных ранее, хотя абсолютно все картинки демонстрировались им с равной продолжительностью. Таким образом нейробиолог выяснил, что время получения новой информации для человека субъективно течет медленнее, чем аналогичные минуты использования накопленного опыта. Соответственно, в 5 лет, когда ребенок только познает мир время для него тянется бесконечно, по сравнению с ощущением 50-летнего человека, умудренного жизненных опытом. И даже если в этом возрасте начать обучение чему-нибудь новому, это все равно будет базироваться на уже имеющейся информации, поэтому только на чуть-чуть «притормозит бег» кажущегося времени. Именно поэтому детские годы, когда для человека все в мире ново, кажутся «растянутыми», в отличие от взрослой «мимолетной» жизни, основанной на уже полученной и ныне используемой информации.

Возрастное замедление биологических процессов

Почему с возрастом человеку кажется, что время для него течет быстрее выяснял и американский психолог Питер Манган. На базе колледжа Университета Виргинии в городе Уайзе, США, ученый проводил эксперимент с тремя группами людей. Молодежи - 19-24 года, зрелым людям - 35 - 47 и пожилым - 65 - 80 лет, он предложил мысленно засечь время в 3 минуты и сказать, когда, по их мнению, эти 3 минуты истекли. В группе молодых людей время оценили наиболее точно: для них 3 минуты прошли через 3 минуты и 3 секунды. Люди зрелого возраста ошиблись на 8 секунд, а вот пожилые на целых 40 секунд фактического времени. Таким образом Питер Манган сделал вывод, что люди в возрасте в самом деле воспринимают временные промежутки более короткими, чем они есть на самом деле. Но с чем это связано? Получив медицинские освидетельствования своих испытуемых, психолог отметил только возрастные проблемы у третьей группы людей, но оказывается они и влияют на восприятие времени. После наступления климактерического периода, метаболизм у людей становится особенно медленным и в связи с этим в головном мозге уменьшается содержание нейротрансмиттеров - посредников в передаче сигналов между нейронами. Соответственно получение и даже общее восприятие информации у пожилых людей сильно замедляется, но окружающий мир продолжает функционировать все в том же режиме. Поэтому люди в возрасте «отстают» от реального времени и им кажется, что прошли только 4 минуты, хотя на самом деле - 3. И хотя психолог зафиксировал небольшое изменение и в группе зрелых добровольцев, наиболее быстро время идет у человека все-таки после физиологического угасания его эндокринно-половой системы. Соответственно в детском возрасте - до начала полового созревания, время воспринимается максимально медленно, чем есть на самом деле, ведь в этот период метаболизм юного организма максимально высок.

Проблематика старости в значительной мере связана с тем, как наше общество пытается осмыслить и решить вставшие перед ним новые задачи собственного воспроизводства. Процесс смены поколений - уход одних и приход других - затрагивает основы нашего бытия: рождение, жизнь, старение, смерть. Сдвиги в возрастной структуре общества, изменение межпоколенческих взаимоотношений влияют на отношение к жизни и смерти. Оно трансформируется, но не сразу и не во всех общественных группах одновременно. Поэтому в сознании общества сосуществуют отложения разных эпох, представления разных общественных групп, прослеживаются следы воззрений, имеющих весьма разное культурно-историческое происхождение.

«На саночках»

Наиболее архаический и еще не изжитый слой восходит к временам, завершившимся недавно, но длившимся очень долго. Отчасти мы унаследовали то отношение к человеческой жизни и смерти, которое сложилось еще во времена неолита и без серьезных изменений дожило в России до конца XIX - начала XX века. Значит, у нас оно господствовало еще полтора-два поколения назад, в странах же, с которыми мы себя сравниваем, - три-пять поколений назад (в рамках макроистории разница ничтожная, а в рамках микроистории - существенная). С древности и вплоть до начала демографического перехода человечество воспроизводило себя так же, как большинство видов животных: за счет быстрой смены поколений и поддержания относительно большого размера популяции. В традиционных аграрных цивилизациях люди жили обычно до тех пор, пока участвовали в воспроизводстве - рождении детей и обеспечении их всем необходимым для жизни. Сюда относилось не только выращиваемое на полях, но и хранимое в памяти: песни, предания, сказки и пр.

Старость длилась недолго, и в этот период члены общества, уже не участвующие в производстве материальном, играли и доигрывали свои роли в производстве культурном и социальном. Известны старцы - носители родового предания, сказители и мудрецы. В той или иной степени эта роль возлагалась на каждого состарившегося человека. Подчеркнем, носителем мудрости человек становился не благодаря своим дарованиям, а в силу того, что он переходил в особый возраст.

Забегая вперед, скажем, что новоевропейское мышление перевернуло эти отношения. Как сказано у Шекспира, только достигший мудрости имеет право на старость. Но изначально мудрость, способность знать и помнить то, чего не помнят другие, приходила к людям с годами. Тому есть современные свидетельства: по рассказам фольклористов, в российских деревнях некоторые песни знают и поют только старики. Люди, не достигшие старости, этих текстов «не знают», но неожиданно для самих себя «вспоминают» их - когда входят в возраст «старых», людей, имеющих внучат .

Но вот сказки рассказаны, песни спеты. Внуки выросли. Старикам пора...

Во многих аграрных обществах сложились традиции искусственного прекращения жизни стариков. Не надо думать, что это делалось лишь под влиянием рационального расчета, чтобы избавиться от «лишних ртов». Работал гораздо более сложный механизм, целью которого было поддержание баланса жизни и смерти, отношений этого и того мира. Умерщвление не имело ничего общего с преступлением из корыстных побуждений или убийством врага. Надежно защищенное ритуалом и его мифологическими интерпретациями, переселение стариков в страну предков у славян, например, помещалось в контекст праздника весеннего обновления природы и пр. Не скорбь, а веселие, разгул сопровождали катания, завершавшиеся спуском стариков «на саночках» или «на рогожке» вниз, в овраг .

Мы не знаем, как относились сами старики к своей участи. Ритуал был зафиксирован уже тогда, когда умерщвление заместилось театрализованным действием, смысл которого был неясен самим участникам. По сохранившимся элементам обряда можно судить, что «старик» или «дед», посланец в страну предков, во время совершения ритуала наделялся особыми правами, которые в обыденной жизни не полагались ни ему, ни кому-либо иному. Такое отношение к ушедшим сохранил современный обычай похорон: покойному принято оказывать особые знаки уважения, даже если при жизни его не слишком ценили. Реконструируемый обряд, в отличие от похорон, начинался прежде смерти при активном участии «старика», который лишь в ходе ритуала лишался жизни.

Противоречила ли эта практика чувству любви, привязанности к уходящим? Вообще, как утверждают антропологи, обычай, диктуя всеобщие и обязательные правила поведения, действует повелительно и безусловно. Поэтому можно предположить, что и при совершении ритуального умерщвления обычай был способен блокировать, отключать индивидуальные чувства, аффективные связи, а значит, избавлять людей от чувства горя, вины и утраты.

От тех архаических времен в нашем сознании остались представления, что жизнь должна быть завершена в свой час, когда живущий обязан уйти. И даже более того: что у старого человека, вырастившего внуков, нет иных общественных обязанностей, как только освободить мир от своего присутствия. Следы этих воззрений легко обнаружить в реакциях людей при известии о чьей-либо смерти. Смерть в молодом возрасте воспринимается как противоестественное, смерть старого человека - как естественное событие. За словом «естественное» стоит признание некоего должного порядка вещей. С ним соглашаются и сами старики, говоря о себе: «Зажилась», «Пора мне» и т. п., даже если при этом они надеются, что окружающие станут им возражать. Случается, кто-то высказывает мнение, что больной бабушке «надо помочь», не рассматривая такую «помощь» как убийство . В особенности, если этот исход приносит пользу более молодым членам семьи, например, освобождает для них комнату в квартире. Ясно, что совре менный уголовный закон квалифицирует подобные действия как преступление, такое же, как и любое другое убийство. Но если говорить о бытовой морали, то в зависимости от социальной группы преклонный возраст и немощность жертвы могут быть смягчающим либо, наоборот, отягчающим обстоятельством.

Смена воззрений на ценность человеческой жизни есть последствие смены режимов воспроизводства населения. На протяжении каких-то десятков лет человечество кардинально изменило способ приспособления к среде, поддержания размера популяции. На смену быстрому обороту поколений при многочисленности составляющих их индивидов пришло сокращение численности новых поколений при увеличении средней продолжительности жизни. Человечество пока не успело приспособиться к этому новому состоянию. Проблема старости оказалась в самом центре еще не разрешенных противоречий.

Раньше представлялось естественным, что человеческое тело, мозг изнашиваются за сорок лет жизни. Теперь этот процесс резко замедлен, тех же ресурсов хватает на вдвое более длительный срок. Старики стали жить дольше. Но их роль как носителей родового предания и родовой мудрости упразднена. На смену большой трехпоколенной семье приходит нуклеарная, в которой есть пара родителей и ребенок/дети, либо еще более редуцированные варианты - неполная семья, дети на пансионе в школе, дети-сироты и пр. Для «старых» в этой системе места нет. Бабушки (и изредка дедушки) если и используются в процессе семейной социализации, то в качестве заменителей мамы и папы. Базовые ценности теперь транслируются не по линии бабушка/дедушка - внуки, а по более короткому и быстрому контуру: СМИ - дети.

За те два-три поколения, что отделяют наше общество от патриархального деревенского быта, оно не изжило полностью традиционного отношения к старости. В общественном сознании сохраняются следы представлений, что старики являются носителями какого-то особого знания, которое они должны передать самым молодым. Остаются и представления о том, что состарившиеся люди должны уйти. То же думают о себе и старики. Собственно, они вынуждены думать о своем опыте и знаниях как о чем-то безусловно ценном - вне зависимости от конкретного содержания последних, и думать о своем существовании как безусловно лишнем, вне зависимости от его реального наполнения и от обстоятельств жизни. В этом состоит феномен старости. Потому-то старики и пристают ко всем со своими соображениями и воспоминаниями и в то же время мучаются тем, что «мешают».

Следы описанного слоя представлений о старости тем явственнее, чем слабее включенность социальных субъектов в то, что именуется нормативной культурой, чем ниже их оснащенность присущим ей символическим капиталом и прежде всего книжными/школьными знаниями. В сознании образованной части общества эти архаические мотивы представлены в ослабленном виде. Их подавляет другая система воззрений. Исходным в этой публичной и бытовой философии является утверждение абсолютной ценности человеческой жизни безотносительно к тому, чья это жизнь - младенца или старика, мужчины или женщины. Такие универсалистские и секулярные по своей природе взгляды суть дальние изводы этики Возрождения.

Ценность жизни и ценность смерти

Сложившееся среди гуманистов представление о жизни как ценности и о неотъемлемом праве каждого человека на жизнь стали основой многих институтов современности как формальных, принадлежащих социетальному уровню, так и неформальных, находящихся на уровне первичных сообществ. Декларируемой целью этих институтов является сохранение и обеспечение жизни членов обще ства, что на языке государства называется социальным обеспечением, здравоохранением, техникой безопасности и пр. Цель малых сообществ точно такая же, но она носит имя любви к своим близким.

Смерть как постоянная угроза, отводимая усилиями институтов обоих уровней, является негативным регулятором этих процессов поддержания жизни.

Идея смерти нагружена в нашей культуре важнейшими регулятивными функциями. Одна из них - жизнеутверждающая. Коль скоро жизнь объявляется наивысшей ценностью, то средством утвердить ее в этом качестве является указание на ее противоположность, смерть. Смерть, соответственно, выступает в большинстве дискурсов как наихудшее или абсолютное зло. Это делает смерть важнейшим многофункциональным общественным инструментом. На страхе смерти держатся институт власти, институт войны, правоохранительные институции и институт охраны и многие другие. Непризнание того, что смерть есть предельное зло, обесценивает названные институты современного общества. Так, не находится эффективных мер профилактики бытовых или ритуальных самоубийств, еще менее - самоубийств политических, в частности, практики голодовок, самокалечения и иных способов уничтожения своей жизни в местах заключения. Человек, не боящийся смерти, знающий худшее зло, чем смерть, неуправляем. Потому получившая распространение практика террористов-смертников так сильно волнует контртеррористические ведомства.

Другой пример - эвтаназия. Институт здравоохранения отторгает эту практику, ибо она грозит подрывом ценностных оснований медицинской помощи, принцип которой - безусловная и абсолютная необходимость бороться за жизнь как таковую. Узаконению эвтаназии препятствует и неотчетливо осознаваемый страх подорвать абсолютность авторитета смерти указанием на то, что страдания могут быть бoльшим злом, нежели смерть.

В приведенном выше описании легко узнать черты этической системы, получившей наименование «советского гуманизма». Имея коллективистскую природу (примат ценности рода над ценностью жизни отдельной личности), эта система, тем не менее, уже исходила из ценности жизни как таковой. Старая, «родовая» логика вела к тому, что миллионами жизней платили за победы и производственные успехи или просто за сохранение власти. Но логика новая требовала создавать учреждения для сбережения жизни младенцев и матерей, старух и стариков. Без какого-либо давления со стороны общества пенсионное обеспечение ввели сперва для городских работников, потом и для сельских.

Идеологическое сопровождение этих мер строилось на противопоставлении архаической морали, господствовавшей вплоть до первых десятилетий XX века, и «новой морали». Наше сегодняшнее отношение к старости и ее символу, пенсии, представляет собой смесь этих противоположных друг другу толкований.

Не входя в историю вопроса о введении пенсий, отметим, что для нашей страны принятие на себя государством обязательств пенсионного обеспечения было одним из самых значимых вариантов социального контракта. Социальная эксклюзия стариков была санкционирована государством. Введением обязательного для всех пенсионного возраста накопленный пожилыми людьми опыт был объявлен утратившим значение. Законодатель предписывал вывести этот опыт из оборота . Социальная смерть стариков уподобилась их физической смерти в архаических обществах. Недаром в современном русском языке используется понятие «выход» (на пенсию), близкое понятию «уход» из жизни, а ритуалы проводов на пенсию более чем сходны с ритуалами прощания с покойным. И сам человек, бывает, воспринимает пенсию как «черную метку», посланную ему от имени общества, как знак «пора уходить» - и потому она может вызвать у него грусть или негодование.

Но в то же время пенсия несет в себе жизнеутверждающую символику. Она распространяет на старость предикаты жизни. Прежде всего, это признание общественной необходимости человека. Общество отменяет требование «ухода». Хотя пенсия назначается с некоторым учетом заслуг, статуса, заработков в так называемом трудоспособном возрасте, она воспринимается пожилыми людьми как признание их общественной необходимости. Пенсионное обеспечение по старости переозначивает поздний период жизни. Он не перестает быть временем приготовления к тому, чтобы и обществу, и близким было удобно расстаться с человеком. Но поверх архаического слоя значений накладывается иной, ресемантизирующий эту же действительность. И пенсионеры восприняли новый сигнал от общества: они демонстрируют политическую и гражданскую активность, не имеющую параллелей в других статусно-возрастных группах.

Публичный, декларируемый современным российским обществом подход к смерти таков: смерть человека есть зло и горе, мечта человечества - бессмертие. Но наряду с ним существует другой, тоже публичный, «научный» дискурс, который берет начало в европейской новейшей истории. В нем, исходя из общественной необходимости смерти, жизнь признается высшим, но ограниченным для каждого человека благом, которым он не может пользоваться беспредельно. Человек должен уступать место другим. Ясно, что в таких условиях смерть теряет качества зла - если не публично, то в умолчании.

Существует и «практический» дискурс, который исходит из того, что век пенсионера не должен быть слишком долгим, иначе пенсионеров не прокормить. Идеи укоротить этот период если не «сзади», то «спереди», за счет более позднего пенсионного возраста, регулярно становятся предметом обсуждения во властных инстанциях и прессе.

Молодые старики

Новая мораль, а с ней и новый тип отношения к старости еще только приходит к нам. Вместе с другими атрибутами «современности» она лишь начинает утверждать свои права. То, что преклонный возраст может быть связан не только с лишениями и страданиями, но и с удовольствиями, хорошо известно нашим пенсионерам, которые часто видят своих ровесников-интуристов, приехавших к нам развлечься, познакомиться с другой страной.

Во второй половине XX века в наиболее экономически развитых странах культурный и экономический прогресс привел к еще большему замедлению демографического оборота и еще большему увеличению срока жизни людей при высокой гарантии сохранения их здоровья. Биологическое по своей сути изменение режима воспроизводства населения повлекло за собой появление совершенно иного типа морали, иного отношения к человеческой жизни. Главным результатом однонаправленного действия всех факторов прогресса стало утверждение системы ценностей и норм, противоположных тем, к которым мы привыкли. Эта система предполагает, что в центре забот рода - личность, ее существование, ее жизнь.

Экономическое развитие создало условия для того, чтобы работники, да и вообще жители страны, активно потребляли. Высокая производительность труда позволила сократить рабочее время и резко расширить время досуга, когда потребление идет наиболее активно - в том числе и досуга после окончания трудовой жизни, на пенсии .

Относительно ранний выход на пенсию многочисленной когорты людей, обладающих определенными средствами, в очередной раз изменил представления о старости. Понимание старости как возраста утраты смысла и цели жизни сменяет представление о старости как аналоге молодости. Это время познания - познания жизни, познания радости. Прошла волна утверждения радостей секса после 60, 70, 80. Множатся курсы по изучению ремесел, языков, на которых пенсионеры в своем кругу или рядом с молодыми предаются познанию, учебе. Не говоря уж о путешествиях… Встает ли вопрос о цели такого познания, и если да, то как он решается? В европейской культурной традиции ответ есть. Накануне казни Сократ брал урок игры на флейте. Недоумевавшему - зачем? - он ответил: а когда же еще я успею этому выучиться?

«Young old», «молодые старики», - парадоксальное словосочетание. Такую категорию ввели несколько лет назад западные маркетологи. Их алчный взор, постоянно ищущий новые рынки, приметил людей, сочетающих замечательные характеристики: уже есть деньги и еще есть силы. Это не «пенсионеры вообще» с их скромными сбережениями. Это наиболее молодые либо наиболее сохранившиеся из пенсионеров. Кроме того, это люди, что-то понявшие в жизни, решившие, что накопленные за всю жизнь ресурсы - деньги, силы - надо тратить. Жизнь для них интересна - тем самым и они интересны компаниям, которые продают им товары и услуги, помогая почувствовать и пережить то, что не довелось в предшествовавшие годы.

Старость-медиатор

Никакая культура, никакое общественное сознание не могут утверждать исключающие друг друга подходы к одному и тому же символическому объекту, если нет общественно санкционированных средств медиации, средств перехода от одного к другому. В диалектике жизни и смерти таким медиатором является старость. Она - главный, хотя и не единственный посредник между общественной необходимостью жизни и общественной необходимостью смерти. Помимо старости в этой роли выступают казнь, война, болезнь, катастрофа и ряд других общественных институтов. Они делают смерть, немыслимую и невозможную, понимаемой и приемлемой.

В нашем светском обществе старость служит растянутым во времени ритуалом приготовления всех участников этого ритуала к смерти одного из них.

Время старости маркировано тем, что индивид утрачивает существенные атрибуты жизни. Он теряет физическую силу и способность коммуникации, понимаемую как способность к речевому, силовому, сексуальному взаимодействию, к визуальному, ольфакторному контакту и др. В течение этого периода должны исчезнуть и другие существенные социальные признаки, из которых главнейший - сознание себя и своей идентичности. Современному сообществу удобно думать, что это происходит «объективным» путем, за счет развития сенильных расстройств - старческого слабоумия, маразма, болезни Альцгеймера и пр. Нам неловко признаться, что стариковская неадекватность, имеет она «объективные» причины или нет, является прежде всего вмененной. Она задана как норма всем участникам ситуации, в том числе и самим старикам, с тем чтобы они применили ее к себе.

После совершившейся десоциализации общество или малое сообщество может считать себя свободным от обязательств перед своим членом. Смерть как легитимное прекращение его существования делается возможной.

Приготовление к смерти (задача, стоящая не столько перед стареющим человеком, сколько перед его окружением) есть социальная программа, но каждый индивид воспринимает ее как объективную, в этом смысле природную закономерность. Можно ей подчиниться или сопротивляться, можно состариться раньше срока или быть удивительно бодрым для своих лет, можно играть роль старого или навязывать ее тем, кто старше (например, чрезмерно опекая или снимая с них бытовые обязанности).

Социальный механизм отнятия у старого человека его общественных прерогатив и качеств у нас сегодня груб и плохо отработан. Этические представления, нравы, установки разных общественных групп и слоев зачастую противоречат друг другу. Возникает ситуация нормативной неопределенности, когда, как при нято говорить, «все зависит от человека». В самом деле, почтальон, приносящий пенсию одиноким старикам, может быть исполнен сострадания и симпатии к ним, но может и тяготиться своей обязанностью. То же касается медицинских работников - собственно говоря, всех, кто обстоятельствами поставлен в условия контакта со стариками.

Кто нас делает стариками

В позднесоветском обществе существовала достаточно прочная конвенция, определявшая момент наступления старости. По крайней мере, для рядовых людей. Для нерядовых она не имела силы - это их и выделяло. Имелись конвенции и о других этапах жизни, например, о наступлении зрелости .

Бурные перемены 1990-х годов сломали систему соответствия статусов и возрастов и позволили людям, иногда не достигшим еще совершеннолетия, занять позиции предпринимателей, имеющих доходы во много раз большие, чем их родители. Ситуация напоминала эпоху гражданской войны, когда в 16 лет можно было стать командиром полка. Этот революционный период уже позади. Столь ранняя социализация больше не характерна для нашей жизни. Но новая социально-экономическая среда привела к необычно ранней десоциализации.

Начиная с девяностых работодатель пишет в объявлениях о приеме на работу: «Вниманию лиц до 35 лет…» Интересно отметить, что основным аргументом тех, кто выражает возмущение такой политикой, оказывается противопоставление самочинно установленного предпринимателями барьера в 35–40 лет барьеру «государственному» - пенсионному возрасту. При этом первый воспринимается оскорбленными соискателями работы как произвольный, выдуманный наглыми хозяевами, а второй - как естественный. Последний пример демонстрирует социальную, а не биологическую природу старости, понятой как фаза общественной непригодности человека; кроме того, он показывает повелительность этого представления. В старые / еще нестарые может записать себя человек сам, приняв или отвергнув сигнал от других.

Это могут решить за тебя «свои»: Дети сделали меня бабушкой, а я к этому не готова…

Это может решать «публика»: Вот скажут в очереди: «не переживайте, бабуля» или «эй, дед, подвинься», и увидишь, что жизнь-то прошла…

Наконец, это могут решать инстанции. Например, установят новый пенсионный возраст: Это, понятное дело, они могут!

Возраст в социологических исследованиях

В практике социологических исследований возраст принято считать одной из основных детерминант, влияющих на мнения и реакции респондентов. Вместе с обществом, которое они изучают, исследователи принимают за данность суждения (а может быть - предрассудки?), что молодость - это одно, а старость - другое, что с возрастом люди меняются и пр. Бытовые понятия о возрасте предстают в формах регулярных шкал, организующих массивы собранных данных.

В Левада-центре, чьи данные мы используем в этой статье, применяют такую шкалу:

Возраст (полных лет):
18–24;
25–39;
40–54;
55 лет и старше.

Заслуживает внимания вопрос о границах между возрастами - он подведет нас к главной проблеме: где и кем проводится граница старости. 18 лет - возраст совершеннолетия. Что касается 25- и 40-летия, то практика исследований показала, что на первом из этих рубежей, как правило, заканчивается молодость, а на втором - то, что должно, наверное, называться «второй молодостью».

Окончание учебы в вузе, брак, рождение детей - события, меняющие статус человека, его отношение к самому себе и к миру: рубеж в 25 лет связан, прежде всего, с изменениями, происходящими в человеке или в нуклеарной семье. Рубеж сорокалетия, конечно, тоже зависим от внутрисемейных процессов, таких как взросление детей. Но в сегодняшней России в гораздо большей степени тут проявляется роль человеческих объединений более крупного масштаба, тех, что располагаются на уровне общества в целом.

Во-первых, это совместно пережитый и уже совместно освоенный, отрефлектированный опыт последних десятилетий. К большинству из тех, кто взрослел и подходил к зрелости в восьмидесятые и девяностые годы XX века, пройдя через надежды и разочарования, уже не вернулся былой оптимизм. По множеству вопросов сорокалетние разделяют более скептические и пессимистические оценки своих старших современников.

Во-вторых, люди, достигшие сорока лет в конце 1990-х годов, в массе своей не могут претендовать на «хорошую» работу, с зарплатой, которую на современном языке называют «достойной». Речь идет не о работе высококвалифицированной, где вопрос о найме решается индивидуально, но о деятельности, скажем, в сфере услуг. В объявлениях о таких вакансиях способность к труду, профессиональная пригодность людей старше 40 ставится под сомнение или отрицается не в результате проверок, а заранее, априори. Возникает аналогия с пенсионным возрастом.

Недаром в ответах на вопрос: «В каком возрасте сейчас начинается старость?» - первый сгусток реакций дают именно сорокалетние. Применительно к более ранним возрастам практически никому (1%) не приходит в голову говорить о старости. А начиная с сорока уже поговаривают (9%), чаще других - люди без специального образования (11%), женщины, у которых есть дети (11%), но нет мужа. Их доходы невысоки, они живут в небольших городах (13%), их участь им представляется невеселой. А невеселую участь они зовут «старостью».

Границу последней, самой старшей возрастной группы исследователи провели на уровне 55 лет. Рубеж (пенсионный возраст для женщин) установлен государством, принят обществом. В этой возрастной группе женщин подавляющее большинство, их дискурс здесь определяющий.

Лучшее время жизни

Вот как распределились ответы россиян на вопрос: «Какой возраст, на ваш взгляд, самый лучший?»

Никто не назвал возраст моложе 4 лет, и никто (для нашей темы это существенно) - старше 65 лет. Средняя по ответам всех опрошенных величина падает на двадцать восемь с половиной лет. На приводимой ниже диаграмме, имеющей форму горы, этот возраст указывает на ее «вершину»:

Диаграмма показывает, что 66% ответов о наилучшем возрасте падает на период от 20 до 40 лет. Мы видим, что на индивидуальные ответы явно воздействует какой-то внешний фактор, в силу чего они оказываются похожими друг на друга. Разброс мнений относительно «лучшего возраста» невелик. По-видимому, это свидетельствует о том, что общество относится совершенно по-разному к разным периодам человеческой жизни, которые различные группы респондентов выделяют более или менее сходно, демонстрируя согласие в оценках. Перед нами последовательность «возрастов» как ценностно окрашенных аскриптивных (приписываемых обществом индивиду) статусно-ролевых комплексов.

Есть вполне закономерные отклонения: среди самых молодых почти треть называет лучшим возраст моложе 20, а среди самых старших четверть относит лучший возраст к периоду от 40 до 50 лет, на манер греческого «акмэ».

Рисунок 2 демонстрирует, что даже эти крайние мнения, которые могут показаться чудачествами, распределены в обществе очень «правильно»: чем люди старше, тем чаще они переносят лучший возраст в «свою», вторую половину жизни.

Но в целом можно сказать, что основная дискуссия между поколениями идет по вопросу: лучшее время - незадолго до или вскоре после 30 лет?

Казалось бы, каждое поколение хвалит собственный возраст. Но нет. По данным опроса получается, что хотя старшие поколения склонны сдвигать пик бытия на более поздний возраст, они считают лучшим период, ими самими уже прожитый. А самые младшие, хоть и указывают на гораздо более ранний этап жизни, чем старшие, но в половине случаев ожидают, что лучшее время у них еще впереди. В возрасте же, который общество признало наилучшим, т. е. среди тех, кому 25–39 лет, не более половины видят самым прекрасным свое собственное время, а не менее трети считают, что лучшие годы для них уже в прошлом.

Подобные наблюдения напоминают нам о природе информации, которую доставляют опросы общественного мнения. Они показывают, что далеко не все ответы имеют происхождение в индивидуальном опыте. Напротив, роль субъективного опыта и его объективного отражения в ответах оказывается небольшой. Концентрация ответов на определенных жизненных фазах подтверждает аскриптивность оценки времен и возрастов в обществе. Говоря иначе, возраст - это измеренное социальное время жизни индивида с встроенной в него оценкой.

Действие нормы сказывается не только на ответах в ходе интервью. Само проживание времени происходит в соотнесении с нормой .

Начало старости

«В каком возрасте сейчас начинается старость?» - такой вопрос задавался летом 2005 года россиянам в ходе исследования, проводимого Левада-центром.

Число включенных в выборку лиц, чей возраст составлял 55 лет и более, достигло почти 470 человек, пропорционально их доле во взрослом населении страны (29%). Эта возрастная группа самая многочисленная, потому в общих результатах опроса общественного мнения ответы ее представителей сильнее, чем ответы людей иных возрастных групп, окрашивают вычисляемый средний результат.

Среднее по всем ответам значение возраста «начала старости» - 58 лет. Рисунок 4 показывает распределение мнений всех жителей страны по этому вопросу.

Но нам интереснее не мнение большинства, а позиции «экстремистов», тех, кто призывает записывать людей в старики либо необычно рано - до 50 лет, либо необычно поздно - после 65. Сторонников таких необычных взглядов набирается около трети в каждом поколении. Соотношение между количеством сторонников обеих крайностей в заостренной форме показывает, так сказать, направление вектора общественного мнения в каждом из поколений (см. рисунок 5).

Рисунок 6 показывает, что думают лица старшего возраста о начале старости. Небольшая зона пересечения диаграмм означает, что где-то между 40 и 55 годами для некоторых старость уже наступила, но жизнь еще казалась прекрасной. Но в глазах абсолютного большинства россиян старость - отнюдь не лучший возраст, и лучший возраст - отнюдь не старость.

А теперь рассмотрим представления людей в возрасте 18–25 лет. Как видим, в их сознании «лучшие годы» и годы старости вообще не пересекаются: кончаются лучшие годы, и начинается старость.

Констатируем еще раз: в сознании наших сограждан, увы, нет места для идеи старости как «хорошего возраста».

Политическая старость

Наше исследование фиксирует представление об этапах жизни и оценку этих этапов, которая складывается под действием совокупности общественных норм. Мы уже видели, что нормированное восприятие времен как «лучших» задает общие для всех членов общества границы, но оценка периодов жизни различается в зависимости от возрастной группы.

Анализ выявляет зависимость представлений и от совсем, казалось бы, иного группообразующего признака - политических симпатий. Возьмем все еще релевантное для старшей части общества, хотя и теряющее уже свою остроту, разделение политизированной части нашего общества на симпатизирующих «коммунистам» и «демократам». Вот как распределяются среди этих групп мнения о «лучшем возрасте»:

Видно, что симпатии к «демократам» высказывают люди, склонные связывать лучшие годы с более ранним возрастом, а симпатизирующие «коммунистам» связывают их с более зрелым.

Но ведь когда перед нашим обществом - как казалось - стоял реальный выбор между движением к «демократии» и возвращением к «коммунизму», за первый путь, как помнят читатели, выступали более молодые, за второй - более пожилые. Посмотрим на распределение ответов о «лучшем возрасте» между соответствующими возрастными группами, но со сдвигом на десятилетие, т. е. между теми, кому сейчас 40–54 года и кому 55 лет и больше. Распределение ответов по этим двум возрастам дает почти такую же картину, как распределение по политическим симпатиям.

Вспомним британскую мудрость, связывающую возраст с политическими взглядами: «Кто не был в молодости социалистом, у того нет сердца, кто не стал в зрелости консерватором, у того нет ума». У нас все как раз наоборот. Но ведь и положение старшего поколения у нас прямо противоположно тому, что привычно для европейцев.

Гражданскую и политическую активность, которую на Западе обычно демонстрируют студенты, у нас проявляют пенсионеры, обнаруживая сходство социальных предпосылок. И те и другие меньше подвержены контролю и давлению основных управляющих инстанций в обществе, поскольку еще или уже не работают, т. е. еще не вошли в или уже вышли из корпораций, каковыми являются предприятия и учреждения с их разносторонним контролем над работниками .

Во второй половине 1980-х - 1990-х годах представители нынешнего старшего поколения сначала поддержали М. Горбачева и предложенные им перемены, потом Б. Ельцина с его заманчивыми обещаниями. Но это привело к результатам, которых они не ожидали и которые можно считать прогрессом или регрессом, возвращением на круги своя или на столбовую дорогу истории. Главное, что для большинства старых людей эти события означали утрату сделанных за жизнь социальных накоплений, независимо от того, выражались ли они в деньгах, в научном, профессиональном и житейском опыте, в праве на авторитет, уважение, самоуважение.

Как мы говорили, концепция старения, негласно принятая в нашей стране, подразумевает как априорное уважение к опыту старших, так и- в свой час - его утрату. Перемены, потрясшие Россию, привели к тому, что этого социального капитала лишили все поколение разом. Ходячее выражение «ограбление народа» имело столь широкое распространение именно потому, что даже те, кто не терял в деньгах, переживали символическую депривацию, причем не в одиночку, а коллективно. Последнее создавало ощущение, что они - «народ».

Другая часть общества, молодые, впервые за долгое время получили возможность исключительно быстрого накопления материальных и различных символических благ. Сложилась неведомая другим обществам перевернутая пирамида богатства. Вместо обычной закономерности (чем старше человек, тем больше у него накоплений) у нас действует обратный закон. Основные активы оказались в руках молодой части общества.

Основные инструменты политического влияния и контроля также перешли к новым или существенно обновленным группировкам. Сложилась ситуация, при которой страна могла сделать рывок, сравнимый с рывком 1920–1930-х, когда управление страной также находилось в руках молодых элит, опиравшихся на молодую часть общества. Но, как выяснилось, «молодые» элиты не располагали достаточным запасом идей по реформированию общества. Разочарованное старшее поколение обратилось вновь к тем символам, которые были усвоены ими в «прошлой жизни». «Коммунизм», «социализм», «Советская власть», «Советский Союз» - все это отсылает к одному и тому же общему символическому целому. Оно обладает очень важными качествами: равно доступно всем (в воспоминаниях) и безусловно утрачено всеми вместе с утраченными каждым собственными материальными и/или символическими ресурсами .

Под знаменами ностальгии и реванша оказались люди, которых объединял общий признак - старость, с ощущением, что они обладают бесценным опытом, и предчувствием, что этот опыт не востребован, а его носители вытесняются из жизни. Подчеркнем: в нормальных условиях эта социальная программа старости реализуется для каждого в индивидуальном порядке. Здесь же она осуществляется в масштабах всего общества. Объединенное общей обидой, общей судьбой и общей идеологией старшее поколение могло стать огромной силой. Нашлись политические лидеры, которые захотели ею воспользоваться.

Еще во времена М. Горбачева к «перестроечной» риторике Н. Рыжков начал добавлять социальную демагогию, рассчитанную на «обездоленных». Далее не было ни одного политика, который хоть раз не попробовал бы привлечь на свою сторону пожилой электорат.

Постепенно сложилась новая норма представления социальной реальности. Она вобрала в себя основанный на ностальгии и обиде дискурс стариков. Это принесло В. Путину и партии «Единая Россия» тот успех в борьбе с «коммунистами», которого, конечно, не могли иметь «демократы». Реальные экономические и социальные меры правительства, активность предпринимателей учитывают интересы старшего поколения лишь постольку, поскольку это им выгодно с точки зрения их интересов и целей. Но символическое покрытие всей действительности через СМИ осуществляется теперь как развертывание идеологии «старших».

По аналогии с описанными в начале статьи механизмами архаического сознания, забытые песни и другие семантические конструкции отмененного было прошлого всплывают в общественной памяти, которая теперь работает как память старческая.

Наша страна долго существовала в условиях геронтократии и почти так же долго оправлялась от ее последствий . Нынешняя «правящая элита» в возрастном отношении молода. Но господствующий дискурс, как было сказано, заимствован у старшего поколения. Молодые могут строить свои представления о мире, о стране лишь как частные, не имеющие свойств нормативности, всеобщей обязательности. В итоге Россия видит себя более бедной и разоренной, чем она есть на самом деле, но развивает претензии и амбиции, которые не может обеспечить своим реальным потенциалом.

Резюмируя эту ситуацию в категориях молодости/старости как общих метафор развития, можно сказать следующее. Страна объективно решает задачи модернизации, т. е. «омоложения» всего своего материального и символического капитала, но имеет ретро-ориентированную, «старческую» идеологию, что затрудняет решение этих задач.

Людям, воспитанным на представлениях о том, что предприниматель только и думает, как бы заставить рабочих работать побольше, а заплатить им поменьше, трудно понять, что предприниматели как корпорация заинтересованы не в эксплуатации, а в прибыли. И если прибыль быстрее растет от скорости оборота, то им прямой резон отпустить своих работников пораньше и заплатить им побольше, чтобы они поскорее скупили произведенное ими же и вернули вложенное в них с прибылью (далее читай «Капитал»). Потому борьба профсоюзов за сокращение рабочего времени, в том числе в расчете на весь жизненный цикл работника, в основном, успешна.

Известно, что в упомянутый период этот этап оказывался очень поздним. Исследования ВЦИОМ, проведенные в самом начале 1990-х годов, показывали, что молодость у многих общественных групп затягивалась почти до 40 лет.

Исследования Левада-центра неоднократно показывали, что период «брежневского» застоя сейчас воспринимается россиянами как лучшее время во всем XX веке.