Пересказ 3 главы капитанской. Краткий пересказ Капитанская дочка по главам (Пушкин А

Пушкин, написав данное произведение, без сомнения создал шедевр, пользующийся успехом даже в наши дни. История доблестных воинов, защищающих честь Родины, несмотря на все повороты судьбы, всегда вызывает уважение.

Вы можете полностью прочувствовать нравы, царившие в императорской Руси, прочитав полное произведение Пушкина или его краткий пересказ. «Капитанская дочка», по главам пересказанная, - это возможность существенно уменьшить время, которое необходимо затратить на чтение. Кроме того, читатель знакомится с произведением, не теряя исходного смысла рассказа, что является крайне важной деталью.

Глава I - Сержант гвардии

О наиболее значимых событиях, с которых берёт начало данный рассказ, вы можете узнать, прочитав его краткий пересказ. «Капитанская дочка» (1 глава) начинается с рассказа о том, как сложилась жизнь родителей главного героя - Петра Андреевича Гринёва. Началось всё с того, что Андрей Петрович Гринёв (отец главного героя), выйдя в отставку в должности премьер-майора, уехал в свою сибирскую деревню, где женился на небогатой дворянке Авдотье Васильевне. Несмотря на то что в семье родилось 9 детей, все они, кроме главного героя книги, Петра Андреевича, умерли ещё в младенчестве.

Ещё будучи в материнской утробе, ребенок был записан отцом в Семёновский полк на должность сержанта, благодаря хорошему расположению к семье одного влиятельного родственника, который был майором в гвардии князя. Отец рассчитывал, что в том случае, если родится девочка, он просто объявит о смерти не явившегося на службу сержанта, и вопрос будет решен.

С 5 лет Пётр был отдан на воспитание стременному Савельичу, который за трезвость был пожалован ему в дядьки. Уже к 12 годам мальчик не только знал русскую грамоту, но и научился разбираться в достоинстве борзых собак. Посчитав сына достаточно взрослым для дальнейшего освоения наук, отец выписал ему из Москвы учителя-француза мосье Бопре, который был добрым, но питал слабость к женщинам и вину. В результате этого несколько девушек пожаловались на него хозяйке, и он был с позором изгнан.

Однажды отец главного героя книги, перечитывая Придворный календарь, который он ежегодно выписывал, увидел, что его подчинённые дослужились до высоких чинов, и решил, что Петра необходимо отправить на службу. Несмотря на то что сын был изначально записан в Семёновский полк в Петербурге, отец решил отправить его обычным солдатом в армию для того, чтобы уберечь от разгульной жизни. Написав Петру сопроводительное письмо, он послал его в сопровождении Савельича к своему другу Андрею Карловичу в Оренбург.

Уже на первой остановке в Симбирске, когда провожатый ушел за покупками, Петр, заскучав, отправился в бильярдную, где познакомился с Иваном Ивановичем Зуриным, служившим в звании ротмистра. После того как выяснилось, что молодой человек не умеет играть в бильярд, Зурин, пообещав научить его, по завершении игры заявил, что Пётр проиграл и должен ему теперь 100 рублей. Поскольку все деньги были у Савельича, Зурин согласился подождать долг и повел своего нового знакомого по увеселительным заведениям, основательно его напоив.

Утром Петра посетил посыльный мальчик с письмом, в котором Зурин требовал свои деньги. Испуганный таким поведением своего подопечного, Савельич решил, что его нужно как можно быстрее увезти из трактира. Как только лошади были поданы, Пётр выехал по направлению к Оренбургу, даже не попрощавшись со своим «учителем».

Глава II - Вожатый

Примечательно, что суть произведения, написанного Пушкиным, полноценно передаёт даже краткий пересказ. «Капитанская дочка» (2 глава) начинается с того момента, когда Пётр осознаёт всю глупость и безрассудство своего поведения. Он решает помириться с Савельичем, пообещав без его ведома не тратить больше ни копейки.

Добираться в Оренбург пришлось по заснеженной пустыне. После того как наши герои преодолели большую часть пути, ямщик предложил повернуть лошадей к месту их предыдущей стоянки, так как надвигался буран. Посчитав его опасения излишними, Пётр решил продолжить путь, всего лишь ускорив лошадей, чтобы быстрее добраться к следующей стоянки. Однако буран начался гораздо раньше, чем они успели до неё доехать.

Пробираясь сквозь снежные заносы, они увидели в снегу дорожного человека, который указал им путь к ближайшей деревне. Пока они ехали, Пётр заснул, и ему приснился страшный сон, как будто, приехав домой, он узнал, что его отец находится при смерти. Однако, приблизившись к постели, вместо отца он обнаружил там страшного мужчину. Матушка уговаривала Петра поцеловать тому руку и получить благословение, но он отказался. Тогда страшный мужик встал с постели, держа в руке топор, и вся комната наполнилась трупами людей и кровью. Досмотреть сон до конца ему не удалось, так как его разбудил Савельич, сообщивший, что они уже прибыли на постоялый двор.

Отдохнув, Пётр приказал дать их вчерашнему провожатому полтину, однако после того как Савельич воспротивился, не посмел нарушить данного ему обещания и решил подарить провожатому свой новый заячий тулуп, несмотря на всё недовольство своего старшего товарища.

Прибыв в Оренбург, молодой человек отправился сразу к генералу, выглядевшему настоящим стариком. Пётр отдал ему сопроводительное письмо и свой паспорт и получил назначение в Белгородскую крепость под начальство капитана Миронова, который должен был обучить его всем военным премудростям.

Анализ начальной части повествования

Многие согласятся, что одно из лучших творений, которое создал Пушкин, - «Капитанская дочка». Краткий пересказ произведения позволяет полноценно ознакомиться с рассказом. При этом вы затратите на его прочтение минимальное количество времени.

О чем дальше повествует краткий пересказ? «Капитанская дочка» (1 и 2 глава) рассказывает о том, как прошло безбедное детство и юность барского сына, который начинает постепенно постигать мир путём собственных проб и ошибок. Несмотря на то что у него ещё нет должного жизненного опыта, молодой человек стал общаться с различными людьми, узнавая черты их характера, которые не всегда оказываются положительными.

Краткий пересказ рассказа «Капитанская дочка» (1 глава) позволяет судить о том, насколько большое влияние имели на своих отпрысков родители, решение которых было беспрекословным и не подлежало обсуждению. Вторая же глава показывает читателю, что отношение к людям возвращается сторицей, ведь обычный полушубок, пожалованный бедняку, в дальнейшем окажет большое влияние на судьбу главного героя.

Глава III - Крепость

Краткий пересказ рассказа «Капитанская дочка» (глава 3) продолжается. Пётр Гринёв наконец-то прибыл в Белгородскую крепость, в которой, однако, оказался сильно разочарован ввиду отсутствия масштабных строений. Он увидел всего лишь небольшую деревню, посреди которой была установлена пушка. Поскольку навстречу ему никто не вышел, он решил расспросить о том, куда ему необходимо отправиться у ближайшей старушки, которая при ближайшем знакомстве оказалась женой капитана Василисой Егоровной. Она любезно приняла Петра и, позвав урядника, распорядилась выделить ему хорошую комнату. Изба, в которой ему предстояло жить, располагалась на высоком берегу реки. Он проживал в ней совместно с Семёном Кузовым, занимавшим вторую половину.

Встав утром, Пётр поразился однотипности существования в месте, где ему предстояло провести множество дней. Однако в это время в его двери постучался молодой человек, оказавшийся офицером Швабриным, выписанным из гвардии за поединок. Молодые люди быстро сдружились и решили нанести визит капитану Ивану Кузьмичу, которого застали за тренировкой солдат. Тот предложил молодым людям остаться на обед и пригласил их пройти в его дом. Там их любезно встретила Василиса Егоровна, которая представила им свою дочь Марию Ивановну, первое впечатление о которой у Петра сложилось негативное. Вы можете полностью прочувствовать, как начали формироваться отношения этих молодых людей, прочитав всего лишь краткий пересказ.

«Капитанская дочка» - по главам пересказ произведения - позволяет существенно ускорить время, которое необходимо затратить на чтение. Пётр Гринёв сразу же стал для родителей Марии хорошей кандидатурой в мужья, и они всячески поощряли развитие таких отношений, которые на начальном этапе складывались не очень гладко.

Глава IV - Поединок

Краткий пересказ 4 главы «Капитанской дочки» начинается с того момента, как Пётр начал осваиваться в крепости и получил офицерское звание. В доме капитана его теперь принимали как родного, а с Марьей Ивановной у него завязались прочные дружеские отношения, с каждым днём укрепляющиеся на фоне взаимной симпатии.

Петра всё больше начинает раздражать Швабрин, однако, поскольку другого подходящего собеседника в крепости не было, он продолжал с ним ежедневно видеться. Однажды, услышав составленную Петром песню, Швабрин затевает перепалку, в результате которой представляет Марию павшей девушкой и вызывает Петра на дуэль. В качестве секунданта молодые люди решили пригласить поручика Ивана Кузьмича. Однако тот не только отказался, но и пригрозил рассказать всё капитану. Петру с трудом удалось пообещать его держать будущую дуэль в тайне. Несмотря на это, в день, когда должно было произойти сражение, молодых людей подкараулила Василиса Егоровна, которая, отобрав их шпаги, приказала им помирится.

Однако, как оказалось, стычка на этом не закончилась. Мария Ивановна рассказала Петру о том, что Швабрин за несколько месяцев до его приезда делал ей предложение, и она ему отказала. Именно поэтому он рассказывает нелицеприятные вещи о её персоне. Сущность этого человека можно в деталях рассмотреть, читая краткий пересказ. «Капитанская дочка» - это повесть, в которой люди показывают в первую очередь свою истинную сущность, в обычное время скрывающуюся под маской видимой доброжелательности.

Петр Гринёв, не желая мириться с таким положением вещей, решает во что бы то ни стало наказать нахала. Уже на следующий день после описанного выше разговора между бывшими друзьями происходит схватка на берегу реки, в результате которой главный герой получает удар шпагой в грудь, немного ниже плеча.

Глава V - Любовь

В данной главе читатель может ознакомиться с любовной линией, насколько позволяет это осуществить краткий пересказ. «Капитанская дочка» - это произведение, в котором главными героями являются не столько революционеры, стремящиеся к власти, сколько двое молодых людей, искренне влюблённых друг в друга.

Пятая глава начинается с того момента, как Пётр Гринёв приходит в себя после ранения как раз в тот момент, когда его перевязывал цирюльник. Марья Ивановна и Савельич не отходили от него, пока здоровье приходило в норму. В один из таких дней, оставшись наедине с Петром, Мария осмелилась поцеловать его в щёку. Пётр, до этого и так не скрывавший своих чувств, сделал ей предложение. Мария согласилась, однако они решили повременить и не говорить родителям до тех пор, пока рана молодого человека полностью не заживёт.

Пётр же сразу написал родителям письмо, в котором просил дать ему благословение. Рана тем временем начала затягиваться, и юноша переехал из дома коменданта на свою квартиру. Со Швабриным Пётр помирился в первые же дни, попросив доброго коменданта освободить его из заключения. Швабрин же, выйдя на волю, признал свою неправоту и принёс извинения.

Пётр с Марией уже начали строить планы совместной жизни. Они не сомневались, что родители девушки дадут согласие на брак, однако письмо, полученное от отца Петра, полностью перечеркнуло их планы. Он был категорически против этого брака, а Марья Ивановна была против замужества без благословения.

Пребывание в доме коменданта после этого известия стало для Петра Гринёва в тягость. То, что Мария старательно избегала его, приводило молодого человека в отчаянье. Иногда он даже думал, что Савельич всё рассказал отцу, чем и вызвал его неудовольствие, но старый слуга опроверг его предположения, показав гневное письмо, в котором Андрей Петрович Гринёв грозился подвергнуть его самой тяжёлой работе за то, что он вовремя не сообщил о случившемся. Добродушный старик старался смягчить гнев Андрея Петровича Гринёва, описав в ответном письме не только серьёзность ранения Петра, но и то, что не сообщал он о нём только потому, что боялся побеспокоить хозяйку, которая после получения этих известий слегла.

Анализ прочитанного

Ознакомившись с изложенным выше текстом, читатель может убедиться, что весь смысл, заложенный в произведение Пушкиным, вобрал в себя этот краткий пересказ. «Капитанская дочка» (1-5 глава) полностью раскрывает перед читателем мир Российской Империи. Для большинства людей в то время понятия честь и храбрость были неразделимы, и Пётр Андреевич Гринёв владел ими в полной мере.

Несмотря на вспыхнувшую любовь, молодые люди не посмели ослушаться воли родителей и постарались, по возможности, прекратить общение. Можно с уверенностью сказать, что если бы не бунт, поднятый Пугачёвым, то их судьба могла бы сложиться совершенно иначе.

Глава VI - Пугачёвщина

Политическое и военное положение в Оренбургской губернии было весьма нестабильным. После того как Иван Кузьмич получил государственное письмо, в котором сообщалось о побеге донского казака Пугачёва, караулы в крепости ужесточились. Среди казаков начали расползаться слухи, которые могли побудить их к бунту. Именно поэтому Иван Кузьмич начал подсылать к ним разведчиков, сообщавших ему о настроениях в их рядах.

Через совсем небольшой промежуток времени войско Пугачёва начало набирать силу, он даже написал Ивану Кузьмичу послание, в котором сообщал, что скоро придёт захватывать его крепость и предлагает всем желающим перейти на его сторону. Волнения усилило ещё и то, что соседняя Нижнеозёрская крепость была взята Пугачёвым, а все коменданты, не покорившиеся ему, были повешены.

После этого сообщения Иван Кузьмич настоял на том, чтобы Мария была отправлена к своей крестной матери в Оренбург под защиту каменных стен и пушек, пока оставшиеся люди будут оборонять крепость. Девушка, узнавшая о решении отца, была крайне расстроена, и Пётр, видевший это, вернулся после того, как все разошлись, проститься с возлюбленной, пообещав никогда её не забывать.

Глава VII - Приступ

События, о которых пойдёт речь в данной главе, полностью описывает краткий пересказ. « Капитанская дочка» - повесть, в которой показаны все душевные терзания главного героя, разрывающегося между Родиной и любимой, которой угрожает опасность.

Глава начинается с того, что Пётр не может спать в ночь перед боем. Весть о том, что Пугачёв окружил крепость и Мария Ивановна не успела выехать из неё, застала его врасплох. Он поспешно присоединился к людям, приготовившимся оборонять строение. Часть солдат дезертировала, и когда Пугачёв отправил последнее предупреждение защитникам крепости, их оставалось уже совсем мало. Иван Кузьмич приказал жене и дочери скрыться с поля боя. Несмотря на то что оборона крепости была героической, Пугачёв захватил её без особого труда, так как силы были неравны.

Лицо бунтовщика, принимавшего присягу на площади, показалось Петру смутно знакомым, однако он никак не мог вспомнить, где именно его видел. Всех, кто не захотел покориться предводителю, он без промедления казнил. Больше всего главного героя поразило, когда он увидел в толпе предателей Швабрина, который изо всех сил старался спровадить Петра на виселицу.

Нашего героя, который уже стоял в петле, спас счастливый случай в виде старика Савельича, кинувшегося Пугачёву в ноги и просившему о помиловании для барина. Бунтовщик помиловал молодого человека и, как оказалось, не зря. Именно Пугачёв был тем самым проводником, который вывел Петра с Савельичем из снежного бурана, и именно ему юноша подарил свой заячий тулуп. Однако Петра, не успевшего отойти ещё от первого потрясения, ждало новое: Василиса Егоровна, раздетая донага, выбежала на площадь, ругая захватчиков, а увидев убитого Пугачёвым мужа, осыпала его проклятьями, в ответ на которые тот приказал её казнить, и молодой казак ударил её саблей по голове.

Глава XIII - Незваный гость

Вы можете полностью прочувствовать всю степень отчаянья, охватившего главного героя, прочитав полное произведение Пушкина или его краткий пересказ. «Капитанская дочка» по главам (Пушкин) позволяет существенно ускорить время прочтения без потери смысла повествования. Данная глава начинается со следующего момента: Пётр стоит на площади и наблюдает, как оставшиеся в живых люди продолжали присягать на верность Пугачёву. После этого площадь пустеет. Больше всего Петра Гринёва волновала неизвестность судьбы Марии Ивановны. Осматривая её комнату, разграбленную разбойниками, он обнаружил служанку Палашу, которая сообщила, что Марья Ивановна убежала к попадье, у которой как раз в этот момент обедал Пугачёв.

Пётр без промедления отправился к её дому и, выманив попадью, узнал, что та для спасения Марии от разбойников назвала девушку своей больной племянницей. Немного успокоенный Пётр вернулся домой, однако был тут же вызван на приём к Пугачёву. Тот всё так же сидел у попадьи вместе со своими наиболее приближёнными офицерами. Пугачёв, как и Пётр, поражался превратностям судьбы, которая снова свела их дороги, ведь, даря тулуп провожатому, Пётр и подумать не мог, что когда-то он спасёт ему жизнь.

Пугачёв поинтересовался ещё раз, присягнёт ли Пётр ему на верность, однако тот отказался и попросил отпустить его в Оренбург. Поскольку бунтовщик пребывал в хорошем расположении духа и был крайне доволен честностью Петра, он разрешил ему удалиться на следующий день.

Глава IX - Разлука

В данной главе читатель может ознакомиться с разбоем, который творил на Руси Пугачёв. Деяния его полноценно передаёт даже краткий пересказ. «Капитанская дочка» - одно из первых произведений, открывающих всю суть той эпохи. Оно показывает без прикрас разбой и разруху, которая царила в городах, захваченных шайками самозваного государя.

Девятая глава начинается с того, что утром Пётр Гринёв снова приходит на площадь. Повешенные накануне люди всё ещё висят в петлях, а тело комендантши всего лишь отнесли в сторону и прикрыли рогожей.

В это время Пугачёв под бой барабанов выходит на улицу вместе со всеми своими приближенными, в рядах которых стоял и Швабрин. Подозвав к себе Петра, он разрешил ему уехать в Оренбург и объявить губернатору, чтобы тамошние генералы подготовились к его приезду и сдались во избежание кровопролития.

После этого он обратился к народу и сказал, что Швабрин теперь назначается комендантом крепости, ему необходимо беспрекословно подчинятся. Пётр пришёл в ужас, осознавая, что Мария Ивановна остаётся в руках обозлённого на неё предателя, однако сделать пока ничего не мог.

Сделав это заявление, Пугачёв собирался уже уезжать, но к нему подошёл Савельич со списком украденных вещей. Предводитель, рассердившись, прогнал его, однако, когда Пётр попрощался с Марьей Ивановной, которую уже считал своей женой, и они с Савельичем удалились от крепости на достаточное расстояние, их нагнал урядник, который передал им лошадь и шубу. Он также сказал, что вёз ещё и полтину денег от их благодетеля, которую потерял в дороге. Несмотря на то что ни Пётр, ни Савельич не поверили его словам, они всё же с благодарностью приняли дар и отправились в сторону Оренбурга.

Анализ

Центральная часть повествования позволяет сделать вывод, что жизнь Петра Андреевича Гринёва из-за его беспечности постоянно подвергалась опасности. После того как вы проанализируете самый краткий пересказ, «Капитанская дочка» представится уже в качестве не увеселительного рассказа, а произведения, которое должно направить молодежь на правильный путь и уберечь от безрассудных поступков. Это и произошло с Петром Гринёвым, который, благодаря своему доброму и честному нраву, смог завоевать к себе уважение даже такого беспринципного человека, как Пугачёв.

Глава X - Осада города

После того как Пётр наконец-то прибыл в Оренбург, он рассказал на специальном военном собрании о том, как обстоят дела в армии Пугачёва и Белгородской крепости, и призвал немедленно направить войска для разгона бунтовщиков, но его мнение не поддержали. Решено было во благо безопасности жителей города выдержать осаду, отражая вылазки противника, однако город к ней совершенно не был подготовлен. Цены сразу поднялись до максимального уровня, продуктов на всех не хватало, в Оренбурге назревал голод.

Пётр Андреевич неоднократно совершал за это время вылазки к врагам, перестреливаясь с Пугачёвскими помощниками, однако преимущество практически всегда было на их стороне, так как ни лошади, ни люди не испытывали нехватки пищи. В одну из таких вылазок Пётр догнал отставшего казака и уже хотел зарубить его, как узнал в нём урядника, приведшего ему коня и тулуп, когда они с Савельичем уезжали из Белгородской крепости. Тот же в свою очередь передал ему письмо от Марьи Ивановны, в котором говорилось, что Швабрин принуждает её выйти замуж и, если она откажется, направит её прямиком к Пугачёву. Она попросила у него 3 дня на раздумья и умоляла Петра Андреевича приложить все силы для её спасения, так как кроме него у неё больше нет близких людей. Молодой человек немедленно отправился к губернатору Оренбурга, которому поведал о положении дел и попросил дать ему солдат, обещая освободить с ними Белгородскую крепость и Марию Ивановну, однако губернатор ему отказал.

Глава XI - Мятежная свобода

Огорчённый отказом губернатора, Пётр вернулся на свою квартиру и попросил Савельича выдать ему часть спрятанных денег, а оставшиеся без стеснения пускать на свои нужды. Он собрался в одиночестве ехать в Белгородскую крепость для спасения Марьи Ивановны. Несмотря на такой щедрый подарок, Савельич решил следовать за ним. В дороге их остановили пугачёвские патрульные, и, несмотря на то, что Петру удалось проскочить мимо них, он не мог оставить Савельича в их руках и вернулся назад, после чего его так же связали и отвели на допрос к Пугачёву.

Оставшись с ним наедине, Пётр попросил освободить девушку-сироту, которую Швабрин держит в заточении и требует, чтобы она вышла за него замуж. Осерчавший Пугачёв решил лично отправиться в крепость и освободить заложницу.

Глава XII - Сирота

Когда Пугачёв подъехал к комендантскому дому, Швабрин увидел, что Пётр приехал с ним, он испугался, долго не хотел девушку им показывать, ссылаясь на то, что она больна и находится в белой горячке, а также на то, что не позволит постороннему войти к его жене.

Однако Пугачёв быстро поумерил его пыл, заявив, что, пока он государь, всё будет так, как он решит. Приблизившись к комнате, где содержали Марью Ивановну, Швабрин сделал ещё одну попытку не пустить к ней посетителей, заявив, что не может найти ключ, однако Пугачёв просто вышиб двери.

Их глазам открылось печальное зрелище. Марья Ивановна, бледная и растрепанная, сидела в простом крестьянском платье на полу, а рядом с ней лежал кусок хлеба и вода. Выяснилось, что девушка не собиралась давать Швабрину своего согласия на брак, и его обман сильно рассердил Пугачёва, который, однако, пребывая в благодушном настроении, решил его на этот раз помиловать. Пётр, ещё раз рискнувший прибегнуть к милости Пугачёва, попросил отпустить их с Марьей Ивановной на все четыре стороны и, получив одобрение, стал готовиться к дороге. А Мария пошла попрощаться со своими убитыми родителями.

Глава XIII - Арест

Краткий пересказ рассказа «Капитанская дочка» позволяет оценить силу влияния Пугачёва в то время. Благодаря охранной грамоте, которую он выписал Петру Гринёву, тот с Марией без проблем проезжал все встречные посты, пока не попал в плен к государевым солдатам, принявшим его за врага. Каково же было удивление Петра, когда выяснилось, что начальником солдат оказался Иван Иванович Зурин, тот самый, которому он проиграл в бильярд 100 рублей. Они решили отправить Марию вместе с Савельичем к родителям Петра. Сам же молодой человек должен был остаться и продолжить с Зуриным поход против разбойника Пугачёва. Мария сразу же согласилась с его предложением, а старик Савельич, поупрямившись, согласился её сопровождать и беречь как свою будущую хозяйку.

Петр приступил к своим обязанностям в полку Зурина и даже получил первый отпуск, который собирался провести в кругу близких. Но вдруг к нему в квартиру явился Зурин с письмом, в котором приказывалось арестовать Петра, где бы он не находился, и передать его под следствие по делу Пугачёва.

Несмотря на то что совесть молодого человека была чиста, и он не боялся быть обвинённым в преступлении, мысль о том, что он ещё несколько месяцев не увидит родных и Марию, отравляла ему существование.

Глава XIV - Суд

Краткий пересказ произведения «Капитанская дочка» (главы 14) продолжается тем, что Пётр был доставлен в Казань, полностью разрушенную Пугачёвым, под стражей. Его заковали в цепи как преступника и уже на следующий день начали допрашивать при участии комиссии. Все обвинения Пётр с негодованием отверг и рассказал комиссии свою версию произошедших событий.

Несмотря на то что судьи начали проникаться к рассказу Петра доверием, после выступления Швабрина, который также был арестован и рассказывал комиссии про шпионскую деятельность Петра во благо Пугачёва, дела его, и без того неважные, существенно ухудшились. Петра увели в камеру и на допросы больше не вызывали.

Слух о его аресте поразил всё семейство, которое прониклось к Марье Ивановне искренней любовью. Андрей Петрович Гринёв получил от своего родственника письмо, в котором тот сообщал, что доказательства измены Родине его сыном оказались слишком основательными, но благодаря его влиянию казнь было решено заменить ссылкой в Сибирь.

Несмотря на то что родственники Петра были безутешны, Марья Ивановна не потеряла присутствия духа и решила отправиться в Петербург для того, чтобы обратится за помощью к наиболее влиятельным людям. Она прибыла в Софию и, остановившись вблизи расположения царского двора, поведала одной барышне свою историю, прося замолвить за неё слово у императрицы. Несмотря на то что сначала барышня не поверила её рассказу, чем больше Мария Ивановна сообщала ей подробностей, тем благосклоннее становилась к ней дама, пообещав замолвить за неё слово перед государыней.

Как только девушка вернулась к себе в комнату, которую снимала, к дому была подана карета, и камер-лакей заявил, что государыня требует её ко двору. Представ перед лицом императрицы, девушка узнала в ней ту самую даму, с которой недавно разговаривала и просила о помощи, та передала ей письмо к будущему свёкру и сказала, что Пётр будет полностью оправдан. На радостях Марья Ивановна сразу же отправилась в деревню, не оставшись в Петербурге ни на один день.

Подводим итоги

Многие согласятся, что одно из лучших произведений, которое написал Пушкин, - «Капитанская дочка». Краткий пересказ предыдущих глав в полной мере показывает всю безвыходность положения главного героя. Сумев избежать большинства опасностей и доставив любимую в безопасное место, под защиту своих родителей, Пётр Гринёв попадает в очень сложную ситуацию, в результате которой его могут признать изменником Родины и даже казнить.

Если бы не самоотверженность юной девушки, которая не побоялась предстать перед царицей с просьбой о помиловании, сложившаяся ситуация для Петра Гринёва закончилась бы не лучшим образом.

Эпилог

Читая краткий пересказ рассказа «Капитанская дочка» по главам, мы смогли полноценно проникнутся атмосферой того времени.

Несмотря на то что записки Петра Андреевича Гринёва на этом обрываются, известно, что он был полностью оправдан и освобождён, присутствовал на казни Пугачёва и женился всё-таки на Марии Ивановне, с которой счастливо прожил до самой смерти, бережно храня письмо царицы, отправленное его отцу.

Вся суть повести передаётся вне зависимости от того, прочитали вы весь рассказ или только его краткий пересказ. «Капитанская дочка», по главам переданная, позволяет в деталях рассмотреть, как сложилась жизнь главного героя, без ущемления смысла повествования. Самоотверженный молодой человек не склонился под ударами судьбы, с должным мужеством вытерпев все несчастья выпавшие на его долю.

Без сомнения, весь смысл, который Пушкин вложил в своё творение, может полноценно передать даже очень краткий пересказ. «Капитанская дочка» до сих пор остаётся произведением, которое заставляет гордиться людьми. Именно такие герои верой и правдой служат своему Отечеству.

Глава III
Крепость

Мы в фортеции живем,
Хлеб едим и воду пьем;
А как лютые враги
Придут к нам на пироги,
Зададим гостям пирушку:
Зарядим картечью пушку.

Солдатская песня

Старинные люди, мой батюшка.

Недоросль

Белогорская крепость находилась в сорока верстах от Оренбурга. Дорога шла по крутому берегу Яика. Река еще не замерзала, и ее свинцовые волны грустно чернели в однообразных берегах, покрытых белым снегом. За ними простирались киргизские степи. Я погрузился в размышления, большею частию печальные. Гарнизонная жизнь мало имела для меня привлекательности. Я старался вообразить себе капитана Миронова, моего будущего начальника, и представлял его строгим, сердитым стариком, не знающим ничего, кроме своей службы, и готовым за всякую безделицу сажать меня под арест на хлеб и на воду. Между тем начало смеркаться. Мы ехали довольно скоро. «Далече ли до крепости?» - спросил я у своего ямщика. «Недалече, - отвечал он. - Вон уж видна». Я глядел во все стороны, ожидая увидеть грозные бастионы, башни и вал; но ничего не видал, кроме деревушки, окруженной бревенчатым забором. С одной стороны стояли три или четыре скирда сена, полузанесенные снегом; с другой - скривившаяся мельница, с лубочными крыльями, лениво опущенными. «Где же крепость?» - спросил я с удивлением. «Да вот она», - отвечал ямщик, указывая на деревушку, и с этим словом мы в нее въехали. У ворот увидел я старую чугунную пушку; улицы были тесны и кривы; избы низки и большею частию покрыты соломою. Я велел ехать к коменданту, и через минуту кибитка остановилась перед деревянным домиком, выстроенным на высоком месте, близ деревянной же церкви.

Никто не встретил меня. Я пошел в сени и отворил дверь в переднюю. Старый инвалид, сидя на столе, нашивал синюю заплату на локоть зеленого мундира. Я велел ему доложить обо мне. «Войди, батюшка, - отвечал инвалид, - наши дома». Я вошел в чистенькую комнатку, убранную по-старинному. В углу стоял шкаф с посудой; на стене висел диплом офицерский за стеклом и в рамке; около него красовались лубочные картинки, представляющие взятие Кистрина и Очакова, также выбор невесты и погребение кота. У окна сидела старушка в телогрейке и с платком на голове. Она разматывала нитки, которые держал, распялив на руках, кривой старичок в офицерском мундире. «Что вам угодно, батюшка?» - спросила она, продолжая свое занятие. Я отвечал, что приехал на службу и явился по долгу своему к господину капитану, и с этим словом обратился было к кривому старичку, принимая его за коменданта; но хозяйка перебила затверженную мною речь. «Ивана Кузмича дома нет, - сказала она, - он пошел в гости к отцу Герасиму; да вcе равно, батюшка, я его хозяйка. Прошу любить и жаловать. Садись, батюшка». Она кликнула девку и велела ей позвать урядника. Старичок своим одиноким глазом поглядывал на меня с любопытством. «Смею спросить, - сказал он, - вы в каком полку изволили служить?» Я удовлетворил его любопытству. «А смею спросить, - продолжал он, - зачем изволили вы перейти из гвардии в гарнизон?» Я отвечал, что такова была воля начальства. «Чаятельно, за неприличные гвардии офицеру поступки», - продолжал неутомимый вопрошатель. «Полно врать пустяки, - сказала ему капитанша, - ты видишь, молодой человек с дороги устал; ему не до тебя… (держи-ка руки прямее…). А ты, мой батюшка, - продолжала она, обращаясь ко мне, - не печалься, что тебя упекли в наше захолустье. Не ты первый, не ты последний. Стерпится, слюбится. Швабрин Алексей Иваныч вот уж пятый год как к нам переведен за смертоубийство. Бог знает, какой грех его попутал; он, изволишь видеть, поехал за город с одним поручиком, да взяли с собою шпаги, да и ну друг в друга пырять; а Алексей Иваныч и заколол поручика, да еще при двух свидетелях! Что прикажешь делать? На грех мастера нет».

В эту минуту вошел урядник, молодой и статный казак. «Максимыч! - сказала ему капитанша. - Отведи господину офицеру квартиру, да почище». - «Слушаю, Василиса Егоровна, - отвечал урядник. - Не поместить ли его благородие к Ивану Полежаеву?» - «Врешь, Максимыч, - сказала капитанша, - у Полежаева и так тесно; он же мне кум и помнит, что мы его начальники. Отведи господина офицера… как ваше имя и отчество, мой батюшка? Петр Андреич?.. Отведи Петра Андреича к Семену Кузову. Он, мошенник, лошадь свою пустил ко мне в огород. Ну, что, Максимыч, все ли благополучно?»

Все, слава богу, тихо, - отвечал казак, - только капрал Прохоров подрался в бане с Устиньей Негулиной за шайку горячей воды.

Иван Игнатьич! - сказала капитанша кривому старичку. - Разбери Прохорова с Устиньей, кто прав, кто виноват. Да обоих и накажи. Ну, Максимыч, ступай себе с богом. Петр Андреич, Максимыч отведет вас на вашу квартиру.

Я откланялся. Урядник привел меня в избу, стоявшую на высоком берегу реки, на самом краю крепости. Половина избы занята была семьею Семена Кузова, другую отвели мне. Она состояла из одной горницы довольно опрятной, разделенной надвое перегородкой. Савельич стал в ней распоряжаться; я стал глядеть в узенькое окошко. Передо мною простиралась печальная степь. Наискось стояло несколько избушек; по улице бродило несколько куриц. Старуха, стоя на крыльце с корытом, кликала свиней, которые отвечали ей дружелюбным хрюканьем. И вот в какой стороне осужден я был проводить мою молодость! Тоска взяла меня; я отошел от окошка и лег спать без ужина, несмотря на увещания Савельича, который повторял с сокрушением: «Господи владыко! ничего кушать не изволит! Что скажет барыня, коли дитя занеможет?»

На другой день поутру я только что стал одеваться, как дверь отворилась, и ко мне вошел молодой офицер невысокого роста, с лицом смуглым и отменно некрасивым, но чрезвычайно живым. «Извините меня, - сказал он мне по-французски, - что я без церемонии прихожу с вами познакомиться. Вчера узнал я о вашем приезде; желание увидеть наконец человеческое лицо так овладело мною, что я не вытерпел. Вы это поймете, когда проживете здесь еще несколько времени». Я догадался, что это был офицер, выписанный из гвардии за поединок. Мы тотчас познакомились. Швабрин был очень не глуп. Разговор его был остер и занимателен. Он с большой веселостию описал мне семейство коменданта, его общество и край, куда завела меня судьба. Я смеялся от чистого сердца, как вошел ко мне тот самый инвалид, который чинил мундир в передней коменданта, и от имени Василисы Егоровны позвал меня к ним обедать. Швабрин вызвался идти со мною вместе.

Подходя к комендантскому дому, мы увидели на площадке человек двадцать стареньких инвалидов с длинными косами и в треугольных шляпах. Они выстроены были во фрунт. Впереди стоял комендант, старик бодрый и высокого росту, в колпаке и в китайчатом халате. Увидя нас, он к нам подошел, сказал мне несколько ласковых слов и стал опять командовать. Мы остановились было смотреть на учение; но он просил нас идти к Василисе Егоровне, обещаясь быть вслед за нами. «А здесь, - прибавил он, - нечего вам смотреть».

Василиса Егоровна приняла нас запросто и радушно и обошлась со мною как бы век была знакома. Инвалид и Палашка накрывали стол. «Что это мой Иван Кузмич сегодня так заучился! - сказала комендантша. - Палашка, позови барина обедать. Да где же Маша?» Тут вошла девушка лет осьмнадцати, круглолицая, румяная, с светло-русыми волосами, гладко зачесанными за уши, которые у ней так и горели. С первого взгляда она не очень мне понравилась. Я смотрел на нее с предубеждением: Швабрин описал мне Машу, капитанскую дочь, совершенною дурочкою. Марья Ивановна села в угол и стала шить. Между тем подали щи. Василиса Егоровна, не видя мужа, вторично послала за ним Палашку. «Скажи барину: гости-де, ждут, щи простынут; слава богу, ученье не уйдет; успеет накричаться». Капитан вскоре явился, сопровождаемый кривым старичком. «Что это, мой батюшка? - сказала ему жена. - Кушанье давным-давно подано, а тебя не дозовешься». - «А слышь ты, Василиса Егоровна, - отвечал Иван Кузмич, - я был занят службой: солдатушек учил». - «И, полно! - возразила капитанша. - Только слава, что солдат учишь: ни им служба не дается, ни ты в ней толку не ведаешь. Сидел бы дома да богу молился; так было бы лучше. Дорогие гости, милости просим за стол».

Мы сели обедать. Василиса Егоровна не умолкала ни на минуту и осыпала меня вопросами: кто мои родители, живы ли они, где живут и каково их состояние? Услыша, что у батюшки триста душ крестьян, «легко ли! - сказала она, - ведь есть же на свете богатые люди! А у нас, мой батюшка, всего-то душ одна девка Палашка; да слава богу, живем помаленьку. Одна беда: Маша; девка на выданье, а какое у ней приданое? частый гребень, да веник, да алтын денег (прости бог!), с чем в баню сходить. Хорошо, коли найдется добрый человек; а то сиди себе в девках вековечной невестою». Я взглянул на Марью Ивановну; она вся покраснела, и даже слезы капнули на ее тарелку. Мне стало жаль ее, и я спешил переменить разговор. «Я слышал, - сказал я довольно некстати, - что на вашу крепость собираются напасть башкирцы». - «От кого, батюшка, ты изволил это слышать?» - спросил Иван Кузмич. «Мне так сказывали в Оренбурге», - отвечал я. «Пустяки! - сказал комендант. - У нас давно ничего не слыхать. Башкирцы - народ напуганный, да и киргизцы проучены. Небось на нас не сунутся; а насунутся, так я такую задам острастку, что лет на десять угомоню». - «И вам не страшно, - продолжал я, обращаясь к капитанше, - оставаться в крепости, подверженной таким опасностям?» - «Привычка, мой батюшка, - отвечала она. - Тому лет двадцать как нас из полка перевели сюда, и не приведи господи, как я боялась проклятых этих нехристей! Как завижу, бывало, рысьи шапки, да как заслышу их визг, веришь ли, отец мой, сердце так и замрет! А теперь так привыкла, что и с места не тронусь, как придут нам сказать, что злодеи около крепости рыщут».

Василиса Егоровна прехрабрая дама, - заметил важно Швабрин. - Иван Кузмич может это засвидетельствовать.

Да, слышь ты, - сказал Иван Кузмич, - баба-то не робкого десятка.

А Марья Ивановна? - спросил я, - так же ли смела, как и вы?

Смела ли Маша? - отвечала ее мать. - Нет, Маша трусиха. До сих пор не может слышать выстрела из ружья: так и затрепещется. А как тому два года Иван Кузмич выдумал в мои именины палить из нашей пушки, так она, моя голубушка, чуть со страха на тот свет не отправилась. С тех пор уж и не палим из проклятой пушки.

Мы встали из-за стола. Капитан с капитаншею отправились спать; а я пошел к Швабрину, с которым и провел целый вечер.

Глава I
Сержант гвардии

Был бы гвардии он завтра ж капитан.
- Того не надобно; пусть в армии послужит.
- Изрядно сказано! пускай его потужит...
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Да кто его отец?

Отец мой Андрей Петрович Гринев в молодости своей служил при графе Минихе и вышел в отставку премьер-майором в 17.. году. С тех пор жил он в своей Симбирской деревне, где и женился на девице Авдотье Васильевне Ю., дочери бедного тамошнего дворянина. Нас было девять человек детей. Все мои братья и сестры умерли во младенчестве.

Матушка была еще мною брюхата, как уже я был записан в Семеновский полк сержантом, по милости майора гвардии князя В., близкого нашего родственника. Если бы паче всякого чаяния матушка родила дочь, то батюшка объявил бы куда следовало о смерти неявившегося сержанта, и дело тем бы и кончилось. Я считался в отпуску до окончания наук. В то время воспитывались мы не по-нонешнему. С пятилетнего возраста отдан я был на руки стремянному Савельичу, за трезвое поведение пожалованному мне в дядьки. Под его надзором на двенадцатом году выучился я русской грамоте и мог очень здраво судить о свойствах борзого кобеля. В это время батюшка нанял для меня француза, мосье Бопре, которого выписали из Москвы вместе с годовым запасом вина и прованского масла. Приезд его сильно не понравился Савельичу. «Слава Богу, - ворчал он про себя, - кажется, дитя умыт, причесан, накормлен. Куда как нужно тратить лишние деньги и нанимать мусье, как будто и своих людей не стало!»

Бопре в отечестве своем был парикмахером, потом в Пруссии солдатом, потом приехал в Россию pour être outchitel , не очень понимая значение этого слова. Он был добрый малый, но ветрен и беспутен до крайности. Главною его слабостию была страсть к прекрасному полу; нередко за свои нежности получал он толчки, от которых охал по целым суткам. К тому же не был он (по его выражению) и врагом бутылки , т. е. (говоря по-русски) любил хлебнуть лишнее. Но как вино подавалось у нас только за обедом, и то по рюмочке, причем учителя обыкновенно и обносили, то мой Бопре очень скоро привык к русской настойке и даже стал предпочитать ее винам своего отечества, как не в пример более полезную для желудка. Мы тотчас поладили, и хотя по контракту обязан он был учить меня по-французски, по-немецки и всем наукам , но он предпочел наскоро выучиться от меня кое-как болтать по-русски, - и потом каждый из нас занимался уже своим делом. Мы жили душа в душу. Другого ментора я и не желал. Но вскоре судьба нас разлучила, и вот по какому случаю:

Прачка Палашка, толстая и рябая девка, и кривая коровница Акулька как-то согласились в одно время кинуться матушке в ноги, винясь в преступной слабости и с плачем жалуясь на мусье, обольстившего их неопытность. Матушка шутить этим не любила и пожаловалась батюшке. У него расправа была коротка. Он тотчас потребовал каналью француза. Доложили, что мусье давал мне свой урок. Батюшка пошел в мою комнату. В это время Бопре спал на кровати сном невинности. Я был занят делом. Надобно знать, что для меня выписана была из Москвы географическая карта. Она висела на стене безо всякого употребления и давно соблазняла меня шириною и добротою бумаги. Я решился сделать из нее змей и, пользуясь сном Бопре, принялся за работу. Батюшка вошел в то самое время, как я прилаживал мочальный хвост к Мысу Доброй Надежды. Увидя мои упражнения в географии, батюшка дернул меня за ухо, потом подбежал к Бопре, разбудил его очень неосторожно и стал осыпать укоризнами. Бопре в смятении хотел было привстать и не мог: несчастный француз был мертво пьян. Семь бед, один ответ. Батюшка за ворот приподнял его с кровати, вытолкал из дверей и в тот же день прогнал со двора, к неописанной радости Савельича. Тем и кончилось мое воспитание.

Я жил недорослем, гоняя голубей и играя в чехарду с дворовыми мальчишками. Между тем минуло мне шестнадцать лет. Тут судьба моя переменилась.

Однажды осенью матушка варила в гостиной медовое варенье, а я, облизываясь, смотрел на кипучие пенки. Батюшка у окна читал Придворный календарь, ежегодно им получаемый. Эта книга имела всегда сильное на него влияние: никогда не перечитывал он ее без особенного участия, и чтение это производило в нем всегда удивительное волнение желчи. Матушка, знавшая наизусть все его свычаи и обычаи, всегда старалась засунуть несчастную книгу как можно подалее, и таким образом Придворный календарь не попадался ему на глаза иногда по целым месяцам. Зато, когда он случайно его находил, то, бывало, по целым часам не выпускал уж из своих рук. Итак, батюшка читал Придворный календарь, изредка пожимая плечами и повторяя вполголоса: «Генерал-поручик!.. Он у меня в роте был сержантом!.. Обоих российских орденов кавалер!.. А давно ли мы...» Наконец батюшка швырнул календарь на диван и погрузился в задумчивость, не предвещавшую ничего доброго.

Вдруг он обратился к матушке: «Авдотья Васильевна, а сколько лет Петруше?»

Да вот пошел семнадцатый годок, - отвечала матушка. - Петруша родился в тот самый год, как окривела тетушка Настасья Гарасимовна, и когда еще...

«Добро, - прервал батюшка, - пора его в службу. Полно ему бегать по девичьим да лазить на голубятни».

Мысль о скорой разлуке со мною так поразила матушку, что она уронила ложку в кастрюльку, и слезы потекли по ее лицу. Напротив того, трудно описать мое восхищение. Мысль о службе сливалась во мне с мыслями о свободе, об удовольствиях петербургской жизни. Я воображал себя офицером гвардии, что, по мнению моему, было верхом благополучия человеческого.

Батюшка не любил ни переменять свои намерения, ни откладывать их исполнение. День отъезду моему был назначен. Накануне батюшка объявил, что намерен писать со мною к будущему моему начальнику, и потребовал пера и бумаги.

Не забудь, Андрей Петрович, - сказала матушка, - поклониться и от меня князю Б.; я, дескать, надеюсь, что он не оставит Петрушу своими милостями.

Что за вздор! - отвечал батюшка нахмурясь. - К какой стати стану я писать к князю Б.?

Да ведь ты сказал, что изволишь писать к начальнику Петруши?

Ну, а там что?

Да ведь начальник Петрушин - князь Б. Ведь Петруша записан в Семеновский полк.

Записан! А мне какое дело, что он записан? Петруша в Петербург не поедет. Чему научится он, служа в Петербурге? мотать да повесничать? Нет, пускай послужит он в армии, да потянет лямку, да понюхает пороху, да будет солдат, а не шаматон. Записан в гвардии! Где его пашпорт? подай его сюда.

Матушка отыскала мой паспорт, хранившийся в ее шкатулке вместе с сорочкою, в которой меня крестили, и вручила его батюшке дрожащею рукою. Батюшка прочел его со вниманием, положил перед собою на стол и начал свое письмо.

Любопытство меня мучило: куда ж отправляют меня, если уж не в Петербург? Я не сводил глаз с пера батюшкина, которое двигалось довольно медленно. Наконец он кончил, запечатал письмо в одном пакете с паспортом, снял очки и, подозвав меня, сказал: «Вот тебе письмо к Андрею Карловичу Р., моему старинному товарищу и другу. Ты едешь в Оренбург служить под его начальством».

Итак, все мои блестящие надежды рушились! Вместо веселой петербургской жизни ожидала меня скука в стороне глухой и отдаленной. Служба, о которой за минуту думал я с таким восторгом, показалась мне тяжким несчастием. Но спорить было нечего. На другой день поутру подвезена была к крыльцу дорожная кибитка; уложили в нее чемодан, погребец с чайным прибором и узлы с булками и пирогами, последними знаками домашнего баловства. Родители мои благословили меня. Батюшка сказал мне: «Прощай, Петр. Служи верно, кому присягнешь; слушайся начальников; за их лаской не гоняйся; на службу не напрашивайся; от службы не отговаривайся; и помни пословицу: береги платье снову, а честь смолоду». Матушка в слезах наказывала мне беречь мое здоровье, а Савельичу смотреть за дитятей. Надели на меня заячий тулуп, а сверху лисью шубу. Я сел в кибитку с Савельичем и отправился в дорогу, обливаясь слезами.

В ту же ночь приехал я в Симбирск, где должен был пробыть сутки для закупки нужных вещей, что и было поручено Савельичу. Я остановился в трактире. Савельич с утра отправился по лавкам. Соскуча глядеть из окна на грязный переулок, я пошел бродить по всем комнатам. Вошед в биллиардную, увидел я высокого барина лет тридцати пяти, с длинными черными усами, в халате, с кием в руке и с трубкой в зубах. Он играл с маркером, который при выигрыше выпивал рюмку водки, а при проигрыше должен был лезть под биллиард на четверинках. Я стал смотреть на их игру. Чем долее она продолжалась, тем прогулки на четверинках становились чаще, пока наконец маркер остался под биллиардом. Барин произнес над ним несколько сильных выражений в виде надгробного слова и предложил мне сыграть партию. Я отказался по неумению. Это показалось ему, по-видимому, странным. Он поглядел на меня как бы с сожалением; однако мы разговорились. Я узнал, что его зовут Иваном Ивановичем Зуриным, что он ротмистр ** гусарского полку и находится в Симбирске при приеме рекрут, а стоит в трактире. Зурин пригласил меня отобедать с ним вместе чем бог послал, по-солдатски. Я с охотою согласился. Мы сели за стол. Зурин пил много и потчевал и меня, говоря, что надобно привыкать ко службе; он рассказывал мне армейские анекдоты, от которых я со смеху чуть не валялся, и мы встали из-за стола совершенными приятелями. Тут вызвался он выучить меня играть на биллиарде. «Это, - говорил он, - необходимо для нашего брата служивого. В походе, например, придешь в местечко - чем прикажешь заняться? Ведь не все же бить жидов. Поневоле пойдешь в трактир и станешь играть на биллиарде; а для того надобно уметь играть!» Я совершенно был убежден и с большим прилежанием принялся за учение. Зурин громко ободрял меня, дивился моим быстрым успехам и, после нескольких уроков, предложил мне играть в деньги, по одному грошу, не для выигрыша, а так, чтоб только не играть даром, что, по его словам, самая скверная привычка. Я согласился и на то, а Зурин велел подать пуншу и уговорил меня попробовать, повторяя, что к службе надобно мне привыкать; а без пуншу что и служба! Я послушался его. Между тем игра наша продолжалась. Чем чаще прихлебывал я от моего стакана, тем становился отважнее. Шары поминутно летали у меня через борт; я горячился, бранил маркера, который считал бог ведает как, час от часу умножал игру, словом - вел себя как мальчишка, вырвавшийся на волю. Между тем время прошло незаметно. Зурин взглянул на часы, положил кий и объявил мне, что я проиграл сто рублей. Это меня немножко смутило. Деньги мои были у Савельича. Я стал извиняться. Зурин меня прервал: «Помилуй! Не изволь и беспокоиться. Я могу и подождать, а покамест поедем к Аринушке».

Что прикажете? День я кончил так же беспутно, как и начал. Мы отужинали у Аринушки. Зурин поминутно мне подливал, повторяя, что надобно к службе привыкать. Встав из-за стола, я чуть держался на ногах; в полночь Зурин отвез меня в трактир.

Савельич встретил нас на крыльце. Он ахнул, увидя несомненные признаки моего усердия к службе. «Что это, сударь, с тобою сделалось? - сказал он жалким голосом, - где ты это нагрузился? Ахти Господи! отроду такого греха не бывало!» - «Молчи, хрыч! - отвечал я ему, запинаясь, - ты, верно, пьян, пошел спать... и уложи меня».

На другой день я проснулся с головною болью, смутно припоминая себе вчерашние происшествия. Размышления мои прерваны были Савельичем, вошедшим ко мне с чашкою чая. «Рано, Петр Андреич, - сказал он мне, качая головою, - рано начинаешь гулять. И в кого ты пошел? Кажется, ни батюшка, ни дедушка пьяницами не бывали; о матушке и говорить нечего: отроду, кроме квасу, в рот ничего не изволили брать. А кто всему виноват? проклятый мусье. То и дело, бывало, к Антипьевне забежит: «Мадам, же ву при, водкю». Вот тебе и же ву при! Нечего сказать: добру наставил, собачий сын. И нужно было нанимать в дядьки басурмана, как будто у барина не стало и своих людей!»

Мне было стыдно. Я отвернулся и сказал ему: «Поди вон, Савельич; я чаю не хочу». Но Савельича мудрено было унять, когда, бывало, примется за проповедь. «Вот видишь ли, Петр Андреич, каково подгуливать. И головке-то тяжело, и кушать-то не хочется. Человек пьющий ни на что не годен... Выпей-ка огуречного рассолу с медом, а всего бы лучше опохмелиться полстаканчиком настойки. Не прикажешь ли?»

В это время мальчик вошел и подал мне записку от И. И. Зурина. Я развернул ее и прочел следующие строки:

«Любезный Петр Андреевич, пожалуйста пришли мне с моим мальчиком сто рублей, которые ты мне вчера проиграл. Мне крайняя нужда в деньгах.

Готовый ко услугам
Иван Зурин».

Делать было нечего. Я взял на себя вид равнодушный и, обратись к Савельичу, который был и денег, и белья, и дел моих рачитель , приказал отдать мальчику сто рублей. «Как! зачем?» - спросил изумленный Савельич. «Я их ему должен», - отвечал я со всевозможной холодностию. «Должен! - возразил Савельич, час от часу приведенный в большее изумление, - да когда же, сударь, успел ты ему задолжать? Дело что-то не ладно. Воля твоя, сударь, а денег я не выдам».

Я подумал, что если в сию решительную минуту не переспорю упрямого старика, то уж в последствии времени трудно мне будет освободиться от его опеки, и, взглянув на него гордо, сказал: «Я твой господин, а ты мой слуга. Деньги мои. Я их проиграл, потому что так мне вздумалось. А тебе советую не умничать и делать то, что тебе приказывают».

Савельич так был поражен моими словами, что сплеснул руками и остолбенел. «Что же ты стоишь!» - закричал я сердито. Савельич заплакал. «Батюшка Петр Андреич, - произнес он дрожащим голосом, - не умори меня с печали. Свет ты мой! послушай меня, старика: напиши этому разбойнику, что ты пошутил, что у нас и денег-то таких не водится. Сто рублей! Боже ты милостивый! Скажи, что тебе родители крепко-накрепко заказали не играть, окроме как в орехи...» - «Полно врать, - прервал я строго, - подавай сюда деньги или я тебя взашей прогоню».

Савельич поглядел на меня с глубокой горестью и пошел за моим долгом. Мне было жаль бедного старика; но я хотел вырваться на волю и доказать, что уж я не ребенок. Деньги были доставлены Зурину. Савельич поспешил вывезти меня из проклятого трактира. Он явился с известием, что лошади готовы. С неспокойной совестию и с безмолвным раскаянием выехал я из Симбирска, не простясь с моим учителем и не думая с ним уже когда-нибудь увидеться.

Давно, очень давно (так начала моя бабушка свою повесть), в то время, когда мне было еще не более шестнадцати лет, жили мы - я и покойный мой батюшка - в крепости Нижне-озерной, на Оренбургской линии. Надобно тебе сказать, что эта крепость нисколько не походила ни на здешний город Симбирск, ни на тот уездный городок, в который ты, дитя мое, ездил прошлого года: она была так невелика, что и пятилетний ребенок не устал бы обежавши ее вокруг; домы в ней были все маленькие, низенькие, по большей части сплетенные из прутьев, обмазанные глиною, покрытые соломою и огороженные плетнями. Но Нижне-озерная не походила также и на деревню твоего батюшки, потому что эта крепость имела в себе, кроме избушек на курьих ножках, - старую деревянную церковь, довольно большой и столь же старый дом крепостного начальника, караульню и длинные бревенчатые хлебные магазейны. К тому же крепость наша с трех сторон была обнесена бревенчатым тыном, с двумя воротами и с востренькими башенками по углам, а четвертая сторона плотно примыкала к Уральскому берегу, крутому, как стена, и высокому, как здешний собор. Мало того, что Нижнеозерная была так хорошо обгорожена: в ней находились две или три старые чугунные пушки, да около полусотни таких же старых и закоптелых солдат, которые хотя и были немножко дряхленьки, но все-таки держались на своих ногах, имели длинные ружья и тесаки, и после всякой вечерней зари бодро кричали: с богом ночь начинается . Хотя нашим инвалидам редко удавалось показывать свою храбрость, однако ж нельзя было обойтись и без них; потому что тамошняя сторона была в старину весьма беспокойна: в ней то бунтовали башкирцы, то разбойничали киргизцы - все неверные бусурманы, лютые как волки и страшные как нечистые духи. Они не только что захватывали в свой поганый плен христианских людей и отгоняли христианские табуны; но даже подступали иногда к самому тыну нашей крепости, грозя всех нас порубить и пожечь. В таких случаях солдатушкам нашим было довольно работы: по целым дням отстреливались они от супостатов с маленьких башенок и сквозь щели старого тына. Покойный мой батюшка (получивший капитанский чин еще при блаженной памяти императрице Елисавете Петровне) командовал как этими заслуженными стариками, так и прочими жителями Нижнеозерной - отставными солдатами, казаками и разночинцами; короче сказать, он был по-нынешнему комендантом, а по-старинному командиром крепости. Батюшка мой (помяни господи душу его в царстве небесном) был человек старого века: справедлив, весел, разговорчив, называл службу матерью, а шпагу сестрою - и во всяком деле любил настоять на своем. Матушки у меня уже не было. Бог взял ее к себе, прежде нежели я выучилась выговаривать ее имя. Итак, в большом командирском доме, о котором я тебе говорила, жили только батюшка, да я, да несколько старых денщиков и служанок. Ты, может быть, подумаешь, что в таком захолустье было нам весьма скучно. Ничего не бывало! Время и для нас так же скоро катилось, как и для всех христиан православных. Привычка, дитя мое, украшает всякую долю, если только в голову не заберется всегдашняя мысль, что там хорошо, где нас нет , как говорит пословица. К тому же скука привязывается по большей части к людям праздным; а мы с батюшкой редко сиживали поджав руки. Он или учил своих любезных солдат (видно, что солдатской-то науке надобно учиться целый свой век!), или читал священные книги, хотя, правду сказать, это случалось довольно редко, потому что покойник-свет (дай ему бог царство небесное) был учен по-старинному, и сам бывало говаривал в шутку, что грамота ему не далась, как турку пехотная служба. Зато уж он был великий хозяин - и за работами в поле присматривал все своим глазом, так что в летнюю пору проводил бывало целые божие дни на лугах и на пашнях. Надобно тебе сказать, дитя мое, что как мы, так и прочие жители крепости сеяли хлеба и косили сена - немного, не так, как крестьяне твоего батюшки, но столько, сколько нам было нужно для домашнего обихода. Об опасности, в какой мы тогда жили, ты можешь судить по тому, что земледельцы наши работали в поле не иначе, как под прикрытием значительного конвоя, который должен был защищать их от нападений киргизцев, беспрестанно рыскавших около линии, подобно волкам голодным. Потому-то присутствие батюшки моего при полевых работах было нужно не только для одной их успешности, но и для безопасности работающих. Ты видишь, дитя мое, что у батюшки моего было довольно занятий. Что же касается до меня, то и я не убивала времени напрасно. Без похвальбы скажу, что, несмотря на мою молодость, я была настоящею хозяйкою в доме, распоряжалась и в кухне и в погребе, а иногда за отсутствием батюшки, и на самом дворе. Платье для себя (о модных магазинах у нас и не слыхивали) шила я сама; а сверх того находила время починивать батюшкины кафтаны, потому что ротный портной Трофимов начинал уже от старости худо видеть, так что однажды (смешно, право, было) положил заплатку, мимо прорехи, на целое место. Успевая таким образом отправлять мои домашние делишки, я никогда не пропускала случая побывать в божием храме, если только наш отец Власий (прости ему, господи) не поленится бывало отправить божественную литургию. Впрочем, дитя мое, ты ошибаешься, если думаешь, что я и батюшка жили в четырех стенах одни, ни с кем не знаясь и не принимая к себе людей добрых. Правда, нам редко удавалось хаживать в гости; зато батюшка был большой хлебосол, а у хлебосола бывает ли без гостей? Каждый почти вечер собирались в нашу приемную горницу: старик порутчик, казачий старшина, отец Власий и еще кой-какие жители крепости - всех не припомню. Все они любили потягивать вишневку и домашнее пиво, любили потолковать и поспорить. Разговоры их, разумеется, были расположены не по книжному писанью, а так наобум: бывало, кому что придет в голову, тот то и мелет, потому что народ-то был все такой простой… Но о покойниках надобно говорить одно только хорошее, а наши старые собеседники давно, давно уже покоятся на кладбище.

Историческую повесть «Капитанская дочка» Пушкин впервые опубликовал в 1836 году. По мнению исследователей, произведение находится на стыке романтизма и реализма. Точно не определен и жанр – некоторые считают «Капитанскую дочку» повестью, другие – полноценным романом.

Действие произведения происходит в период восстания Емельяна Пугачева и основано на реальных событиях. Повесть написана в форме мемуаров главного героя Петра Андреича Гринева – его дневниковых записей. Произведение названо в честь возлюбленной Гринева – Марьи Мироновой, капитанской дочери.

Главные герои

Петр Андреич Гринев – главный герой повести, дворянин, офицер, от лица которого идет повествование.

Марья Ивановна Миронова – дочь капитана Миронова; «девушка лет осьмнадцати, круглолицая, румяная» .

Емельян Пугачев – главарь мужицкого восстания, «лет сорока, росту среднего, худощав и широкоплеч» , с черной бородой.

Архип Савельич – старик, который с малых лет был воспитателем Гринева.

Другие персонажи

Андрей Петрович Гринев – отец Петра Андреича, премьер-майор в отставке.

Иван Иванович Зурин – офицер, с которым Гринев познакомился в трактире в Симбирске.

Алексей Иваныч Швабрин – офицер, с которым Гринев познакомился в Белогородской крепости; примкнул к мятежникам Пугачева, давал показания против Гринева.

Миронов Иван Кузьмич – капитан, отец Марьи, комендант в Белогородской крепости.

Глава 1. Сержант гвардии

Отец главного героя, Андрей Петрович Гринев, вышел в отставку премьер-майором, стал жить в своей Симбирской деревне, женился на дочери тамошнего дворянина. С пяти лет Петю отдали на воспитание стремянному Савельичу. Когда главному герою исполнилось 16 лет, отец, вместо того чтобы отправить его в Петербург в Семеновский полк (как ранее планировалось), определил на службу в Оренбург. Вместе с юношей отправили Савельича.

По дороге в Оренбург в трактире в Симбирске Гринев познакомился с ротмистром гусарского полка Зуриным. Тот научил юношу играть в бильярд, предложил сыграть на деньги. Выпив пунша, Гринев разгорячился и проиграл сто рублей. Огорченному Савельичу пришлось отдавать долг.

Глава 2. Вожатый

По дороге Гринев задремал и увидел сон, в котором увидел нечто пророческое. Петру приснилось, что он пришел проститься с умирающим отцом, но в постели увидел «мужика с черной бородой» . Мать назвала мужика «посаженным отцом» Гринева, сказала поцеловать ему руку, чтобы тот его благословил. Петр отказался. Тогда мужик вскочил, выхватил топор и начал всех убивать. Страшный мужик ласково звал: «Не бойсь, подойди под мое благословение» . В эту минуту Гринев проснулся: они приехали к постоялому двору. В благодарность за помощь Гринев отдал вожатому свой заячий тулуп.

В Оренбурге Гринева сразу же направили в Белогородскую крепость, в команду капитана Миронова.

Глава 3. Крепость

«Белогорская крепость находилась в сорока верстах от Оренбурга». В первый же день Гринев познакомился с комендантом и его женой. На следующий день Петр Андреич познакомился с офицером Алексеем Иванычем Швабриным. Его отправили сюда «за смертоубийство» – «заколол поручика» во время поединка. Швабрин постоянно подшучивал над семейством коменданта. Дочь Миронова Марья очень понравилась Петру Андреичу, однако Швабрин описывал ее как «совершенную дурочку» .

Глава 4. Поединок

Со временем Гринев нашел в Марье «благоразумную и чувствительную девушку» . Петр Андреич начал писать стихи и как-то прочел одно из своих произведений, посвященное Марье, Швабрину. Тот раскритиковал стих и сказал, что девушка вместо «нежных стишков» предпочла бы «пару серег» . Гринев обозвал Швабрина мерзавцем и тот вызвал Петра Андреича на поединок. Первый раз им не удалось сойтись – их заметили и отвели к коменданту. Вечером Гринев узнал, что Швабрин в прошлом году сватался к Марье и получил отказ.

На следующий день Гринев и Швабрин снова сошлись в поединке. Во время дуэли Петра Андреича окликнул подбежавший Савельич. Гринев оглянулся, и противник нанес ему удар «в грудь пониже правого плеча» .

Глава 5. Любовь

Все время пока Гринев выздоравливал, Марья ухаживала за ним. Петр Андреич предложил девушке стать его женой, она согласилась.

Гринев написал отцу, что собирается жениться. Однако Андрей Петрович ответил, что не даст согласия на женитьбу и даже похлопочет, чтобы сына перевели «куда-нибудь подальше» . Узнав об ответе родителей Гринева, Марья очень расстроилась, но без их согласия не хотела выходить замуж (в частности потому, что девушка была бесприданницей). С тех пор она начала избегать Петра Андреича.

Глава 6. Пугачевщина

Пришло известие, что из-под караула сбежал «донской казак и раскольник Емельян Пугачев» , собрал «злодейскую шайку» и «произвел возмущение в яицких селениях» . Вскоре стало известно, что мятежники собираются идти на Белогороскую крепость. Начались приготовления.

Глава 7. Приступ

Гринев не спал всю ночь. К крепости съехалось множество вооруженных людей. Между ними ездил на белом коне сам Пугачев. Мятежники ворвались в крепость, коменданта ранили в голову, Гринева схватили.

В толпе закричали, «что государь на площади ожидает пленных и принимает присягу» . Миронов и поручик Иван Игнатьич отказались присягать, и были повешены. Гринева ожидала та же участь, но Савельич в последний момент бросился в ноги Пугачеву и попросил отпустить Петра Андреича. Швабрин примкнул к мятежникам. Мать Марьи была убита.

Глава 8. Незваный гость

Марью спрятала попадья, назвав своей племянницей. Савельич сказал Гриневу, что Пугачев – тот самый мужик, которому Петр Андреич подарил тулуп.

Пугачев вызвал к себе Гринева. Петр Андреич признался, что не сможет служить ему, так как «природный дворянин» и «присягал императрице»: «Голова моя в твоей власти: отпустишь меня – спасибо; казнишь – бог тебе судья; а я сказал тебе правду». Искренность Петра Андреича поразила Пугачева, и он отпустил его «на все четыре стороны» .

Глава 9. Разлука

Утром Пугачев сказал Гриневу ехать в Оренбург и передать губернатору и всем генералам, чтобы ждали его через неделю. Швабрина главарь восстания назначил новым командиром в крепости.

Глава 10. Осада города

Через несколько дней пришли известия, что Пугачев движется к Оренбургу. Гриневу передали письмо от Марьи Ивановны. Девушка писала, что Швабрин принуждает ее выйти за него замуж и обходится с ней очень жестоко, поэтому она просит помощи у Гринева.

Глава 11. Мятежная слобода

Не получив поддержки у генерала, Гринев отправился в Белогородскую крепость. По дороге их с Савельичем схватили люди Пугачева. Гринев рассказал главарю мятежников, что едет в Белогородскую крепость, так как там Швабрин обижает девушку-сироту – невесту Гринева. Утром Пугачев вместе с Гриневым и своими людьми поехали к крепости.

Глава 12. Сирота

Швабрин сказал, что Марья его жена. Но войдя в комнату девушки, Гринев и Пугачев увидели, что она была бледной, худой, а из еды перед ней стоял только «кувшин воды, накрытый ломтем хлеба» . Швабрин доложил, что девушка дочь Миронова, однако Пугачев все равно отпустил Гринева с возлюбленной.

Глава 13. Арест

Приближаясь к городку, Гринев с Марьей были остановлены караульными. Петр Андреич пошел к майору и узнал в нем Зурина. Гринев, поговорив с Зуриным, решил отправить Марью к родителям в деревню, а сам остался служить в отряде.

В конце февраля отряд Зурина выступил в поход. Пугачев после того как был разбит, снова собрал шайку и пошел на Москву, наводя смуту. «Шайки разбойников злодействовали повсюду». «Не приведи бог видеть русский бунт, бессмысленный и беспощадный!».

Наконец Пугачева поймали. Гринев собрался к родителям, но пришла бумага о его аресте по делу Пугачева.

Глава 14. Суд

Гринев по приказу прибыл в Казань, его посадили в тюрьму. Во время допроса Петр Андреич, не желая впутывать Марью, промолчал, зачем уезжал из Оренбурга. Обвинитель Гринева – Швабрин, утверждал, что Петр Андреич был шпионом Пугачева.

Марья Ивановна была принята родителями Гринева «с искренним радушием» . Весть об аресте Петра Андреича всех поразила – ему грозила пожизненная ссылка в Сибирь. Чтобы спасти возлюбленного, Марья поехала в Петербург и остановилась в Царском Селе. Во время утренней прогулки она разговорилась с незнакомой дамой, рассказала ей свою историю и о том, что приехала просить у императрицы помилования Гринева.

В тот же день за Марьей прислали карету императрицы. Государыня оказалась той самой дамой, с которой девушка разговаривала утром. Императрица помиловала Гринева и пообещала помочь ей с приданым.

По словам уже не Гринева, а автора, в конце 1774 года Петр Андреич был освобожден. «Он присутствовал при казни Пугачева, который узнал его в толпе и кивнул ему головою». Вскоре Гринев женился на Марье. «Рукопись Петра Андреевича Гринева доставлена была нам от одного из его внуков».

Заключение

В исторической повести Александра Сергеевича Пушкина «Капитанская дочка» внимания заслуживают как главные, так и второстепенные персонажи. Наиболее неоднозначной фигурой в произведении является Емельян Пугачев. Жестокий, кровожадный главарь мятежников изображается автором как личность, не лишенная положительных, несколько романтизированных качеств. Пугачев ценит доброту и искренность Гринева, помогает возлюбленным.

Персонажами, которые противопоставляют между собой, являются Гринев и Швабрин. Петр Андреич до последнего остается верен своим идеям, даже когда от этого зависела его жизнь. Швабрин же легко меняет мнение, присоединяется к мятежникам, становится предателем.

Тест по повести

Для проверки знаний, после прочтения краткого содержания повести – пройдите тест:

Рейтинг пересказа

Средняя оценка: 4.6 . Всего получено оценок: 2863.