Главные тайны Святого Грааля. Святой Грааль - что это? Где находится Святой Грааль

Ума не приложу, почему этот фильм называют комедией? Ничего более ужасного я в жизни не видел! Как такое можно смотреть или, тем более, пересматривать?! Я пересматривал раз 20 и, доложу вам, зрелище не для слабонервных. Ну, зачем нужно было снимать такое кино? Зачем тратить наши нервы? Зачем заставлять нас думать, что ничего смешнее быть уже не может? Зачем заставлять сравнивать все остальные комедии со «Священным Граалем» и всякий раз разочаровываться? Зачем так быстро, злонамеренно и навечно влюблять в себя? Что мы такого сделали этим «Монти Пайтонам», что они совершенно не жалеют наши мозги, животики и «рецепторы смеха»? Вот уроды…

Жил-был мудрый король Артур… Нет. На самом деле эта история, скрытая в глубине веков, довольно забавна. Король Артур был полным придурком! И все го рыцари — Бедавер Мудрый, Ланселот Храбрый, Галлад Непорочный и Робин — Не-такой-храбрый-как-сэр-Ланселот-но-который-чуть-было-не- -сразился-с-Ангорским-драконом-а-также-со-злобным-Бристол- ьским-цыпленком-и-который-обмочился-в-битве-при-Бан-хилл — были полными придурками, клиническими идиотами, жалкими трусами и пачкунами кроватей, ну, и по совместительству рыцарями круглого стола. И однажды..

Описывать сюжеты фильмов Монти Пайтонов дело неблагодарное и бессмысленное. Потому что рассказывать там не о чем. Никаких логических связей в их знаменитых комедиях не прослеживается, поскольку фильмы эти — чистый стеб, абсурд, возведенный в квадрат. Монти Пайтоны — короли абсурда. Шестеро британских клубных комиков и один американский режиссер-мультипликатор встретились в конце 60-х гг. на погибель всем снобам, важным интеллектуалам, ханжам и критикам. Они создали совершенно новый стиль комедии — неконтролируемый, нелогичный, бессвязный, абсолютный абсурд. Ярче всего этот стиль проявился в выходившем на телевидении в 1969-74 гг. «Летающем цирке Монти Пайтонов» — не знающие преград в выбора объектов для насмешек, парни творили настоящий беспредел. Многим их скетчи казались просто бредом сумасшедших. Но другие держались за животы от смеха, возвели талантливых комиков в ранг культа, назвали их «гениями, изменившими лицо британской комедии». И таких было больше. Гении монтипайтоновцы, или нет, а факт остается фактом — они действительно сделали громадный вклад в искусство комического. Их стиль для половины мира стал образцом юмора, история сама очистила им дорогу в бессмертие — кино ни до этого, ни после не знало ничего более странного и противоречивого.

В 1971 вышел полнометражный сборник лучших скетчей из «Летающего цирка», названный «А теперь кое-что…». Оглушительный успех этого мастер-класса вдохновил комиков на создание еще одного полнометражного опуса, более дорогого и более «мягкого», ориентированного на широкий прокат, а не только на внутреннее английское потребление.

В качестве основы для этого фильма была взята эпическая легенда о путешествии короля Артура. Оказавшись в рыцарской эпохе, Монти Пайтоны обстебали все это рыцарство вдоль и поперек. Конкретных пародий на определенные фильмы здесь нет, есть только тема, а на нее наслаиваются тематические скетчи и приколы, может, не такие абсурдные и дикие, как в «Летающем цирке», но все же гораздо более острые, чем, скажем, в американских «Аэропланах» или «Голых пистолетах» — тоже тематических фарсах, лучших в своем роде. Фильм представил во всем мире талант комик-группы во всем блеске — не признающие границ для насмешек английские парни, считающиеся людьми сдержанными и скучными, выдали бурлескную, грубую, но в то же время удивительно тонкую, циничную, остроумную комедию, положившую начало «Лихорадке Монти Пайтон».

В фильме всего 6 основных действующих лиц, но огромное количество эпизодических персонажей, почти всех их играют по привычке Монти Пайтоновцы — меняют маски, веселятся в свое удовольствие. Фильм очень неплохо, при такой нестандартности, прокатился по миру, завоевав признание зрителей и критиков и позволил «Монти Пайтон» продолжить свое шествие по кинотеатрам целой серией полнометражных фильмов.

Веселая шестерка в составе Джона Клиза, Эрика Айдла, Терри Гиллиама, Терри Джонса, Грема Чепмена и Майкла Пэлина получила благодаря этой комедии пропуск в большое кино. Терри Гиллиам, который поставил этот фильм (вместе с Терри Джонсом), оказался одним из самых ярких и оригинальных режиссеров мирового кино и до сих пор снимает если не в стиле Монти Пайтон, то с обязательными отсылками к нему. Эрик Айдл и Джон Клиз достигли больших успехов на актерском поприще, оба были признаны как на родине, так и в Америке. Сам фильм навсегда вошел в антологию комедии, стал эталоном, образцом для подражания, мастер-классом для многих крупных комиков. Позже Монти сняли еще 4 фильма, разбив о скалы своего безумно язвительного юмора даже такие неприкосновенные понятие, как религия и вера. Все фильмы имели бешеный успех, несмотря на внушительный лагерь противников такого юмора. Потом, с приходом к власти «железной леди» м-с Тэтчер, попрание священных коров Британии стало невозможным, Монти Пайтоны и знаменитый Бенни Хилл были вынуждены значительно изменить свою деятельность. В середине 80-х комик-труппа прекратила свое существование. Но забыть такое было уже невозможно!

«Монти Пайтон и священный Грааль» — фильм на любителя. Им можно восхищаться, можно его не понимать и не любить, но не замечать нельзя. Потому что это классика комедии, педагогика гротеска, хрестоматия абсурда, религия юмора. Одна из опорных балок современной пародии, уровень, взятый «Монти Пайтоном» практически на голом энтузиазме, так и не был достигнут даже гениальными и гораздо более профессиональными комедиографами, вроде Брукса.

«Монти Пайтон и Священный Грааль» — показательное выступление и торжество английского юмора, один из самых смешных и сумасшедших фильмов в истории кино!

Хотите прослыть остроумцем в компании? Заучивайте шутки из «Священного Грааля» и цитируйте. Хотите стать эстетом? Смотрите «Священный Грааль» — более особенного юмора вы никогда не увидите. Хотите навсегда перестать читать рыцарские романы и смотреть фильмы про благородных рыцарей? Смотрите «Священный Грааль» — и вы никогда не сможете прочесть Вальтера Скотта без приступов смеха, вспоминая рыцарей, озвучивающих конный галоп скорлупками от кокосов… Хотите просто много и безостановочно смеяться? Монти Пайтон — всегда на страже хорошего, здорового английского юмора! Хотите узнать, почему поклонники Пайтонов кривятся, глядя на «Недетское кино» и «Американский пирог»? Смотрите «Священный Грааль»!

Когда фильм подходит к концу, смеяться уже просто нет сил: на глазах стоят слезы, руки вспотели, голос охрип, губы, щеки, живот болят. И сам ты уже давно лежишь где-то между телевизором и креслом — на полу, потому что с кресла ты уже давно свалился, твой мочевой пузырь готов вот-вот разорваться, а где-то рядом в предсмертных судорогах корчатся твои верные беспомощные друзья, раскидывая по полу нетронутый поп-корн… А фильм все не кончается… И только и молишь Бога, чтоб он поскорей закончился, ибо даже если смех продлевает жизнь, бессмертие еще никого не радовало!

В своей бессмертной поэме и гимне «Иерусалим» Уильям Блейк опирается на версию о том, что мальчиком Иисус побывал в Великобритании в сопровож­дении Святого Иосифа Аримафейского. Рассказывают также, что после гибели Иисуса святой Иосиф вновь посетил Британию и заложил небольшую цер­ковь в Гластонбери в Сомерсете.

Она сгорела в 1184 году и на ее месте по­строили аббатство, которое король Ген­рих VIII разрушил в 1539 году, но раз­валины которого сохранились. За Гластонбери, конечно же, тянется еще и шлейф мифологической извест­ности. Некоторые историки считают, что он и есть тот самый ост­ров Авалон, куда забрали для лечения смертельно раненного в последней бит­ве короля Артура.

Как мы сейчас по­кажем, Гластонбери стал средоточием интригующих пересечений романов Артурова цикла и христианских преданий. Легенда гласит, что во время пребы­вания Иосифа в Гластонбери его посох врос в землю и обернулся могучим терном.

В этом месте, в церковной ог­раде, Иосиф, как принято считать, спрятал Святой Грааль чашу, из ко­торой Иисус пил во время Тайной Ве­чери и в которую Иосиф собрал кровь из ран распятого Иисуса.

Такова легенда, но стоит ли за ней что-нибудь?

Действительно, на церков­ном дворе в Гластонбери рос огромный терн, который пуританин Оливер Кромвель повелел срубить, чтобы пре­кратить поклонение дереву. Тем не менее в 1985 году один из отростковов терна был посажен на старом месте, а остальные расползлись по землям разных аббатств.

Интересно, что этот подвид Crataegus oxyacantha prae-сох не растет в Британии, зато встречается в святой Земле, чем не подтверждение легенды о путешествии Святого Иосифа в Англию? История Святого Грааля куда более сложна, запутана и полна противоре­чий.

]ногие историки считают, что его христианская символика, столь привыч­ная всем, суть позднейшее напластова­ние, а изначально сюжет сложился в кельтской мифологии в дохристиан­скую эпоху.

В сборник вошли статьи, посвященные теме рыцарского пути. В нем анализируются средневековые легенды о Граале, о рыцарях Круглого Стола, рассказывается о рыцарях по духу в легендах и в истории, в том числе русской. Отдельные разделы посвящены пути воина и символике рыцарского пути. Статьи эти на протяжении более чем 10 лет публиковались в журналах «Новый Акрополь» и «Человек без границ» и неизменно вызывали огромный читательский интерес.

Из серии: Интересно о важном

* * *

Приведённый ознакомительный фрагмент книги Путь к Граалю (Сборник статей, 2013) предоставлен нашим книжным партнёром - компанией ЛитРес .

В поисках Святого Грааля

Тайна Грааля

Анна Кривошеина

Грааль – сравнительно «новый» символ: он известен в Европе лишь с XII века, но даже первое знакомство с ним вселяет в сердце уверенность, что он древний, как мир.

Первое изложение легенд о Граале мы находим в романе известнейшего французского трувера Кретьена де Труа «Персеваль, или Сказание о Граале». Написанный по заказу графа Филиппа Фландрского шедевр средневековой поэзии так и не был окончен из-за смерти автора. Прославленный трувер описывает Грааль как золотой сосуд, украшенный «разными каменьями, самыми богатыми и драгоценными, какие только можно было найти под водой и на земле». Средневековый поэт упоминает чашу или блюдо для рыбы (элемент, который позже уйдет из символики Грааля), а также рассказывает о раненом короле-рыбаке – хранителе чаши. Интересно, что изображение рыбы было знаком христиан, по нему они узнавали друг друга во враждебном языческом окружении. Греческое слово ihtus, «рыба», состоит из начальных букв слов Iesus Hristos Теи Uos Soter, «Иисус Христос, Сын Божий, Спаситель». Кроме того, время рождения Христа связано с началом астрологической эры Рыб, нового этапа истории человечества. Кретьен де Труа дает в романе и один из ключей к величайшему из таинств: чтобы стать хранителем Грааля, человек должен научиться любви и состраданию.

В различных версиях средневековых легенд о Граале выделяются два основных сюжета. В одном Грааль предстает в виде Чаши Тайной вечери, в которую Иосиф Аримафейский собрал кровь распятого и пронзенного копьем Христа как последний священный дар Учителя. Иосиф стал первым в цепочке хранителей Грааля, которые должны были следить за тем, чтобы эта святыня не только христианского мира, а всего человечества продолжала свой путь сквозь столетия. После смерти Иосифа чаша, подобно скрытому туманом Аваллону – священному острову в рыцарских легендах, – пребывала незримой, спрятанной от любопытных глаз людей вплоть до времен Короля Артура. Легендарный Круглый стол, подаренный королю волшебником Мерлином, был предназначен для того, чтобы принять Грааль, а братство рыцарей после нелегких испытаний должно было стать братством хранителей.

Другой сюжет наиболее полно передал в своем романе «Парцифаль» Вольфрам фон Эшенбах. У него Грааль предстает в образе Камня:

И перед залом потрясенным

Возник на бархате зеленом

Светлейших радостей исток,

Он же и корень, он и росток,

Райский дар, преизбыток земного блаженства,

Воплощенье совершенства,

Вожделеннейший камень Грааль…

Так же как чаша, появляясь в зале, он наполняет все вокруг неизъяснимым светом и красотой. Дама, которой

Грааль сам поручил нести себя, звалась Репанс де Шой, «Не знающая гнева»: природа Грааля такова, что тот, кто о нем заботится, должен быть человеком совершенной чистоты. Подобно рогу изобилия, он насыщает всех, а те, кто видят его, перестают стареть.

Весьма интересна фигура самого Эшенбаха – он был рыцарем, мастером меча, победителем многих турниров. И миннезингером, «певцом любви» – так называли трубадуров в Германии. Его романы написаны на «сокровенном языке», полны символов и криптограмм. Судя по характеру повествования, Эшенбах был тесно связан с традициями мусульманского юга, хранившего тайные знания алхимии, астрологии и каббалы. И потому любопытно упоминание им источников, из которых он взял эту легенду: провансалец Киот нашел в испанском городе Толедо (центре иудейских и суфийских эзотерических учений и школ) древнюю рукопись на арабском языке, автором которой был некий Флегетанис – рассказывали, что он «умел предсказывать исчезновение каждой звезды и момент ее возвращения… Изучая созвездия, язычник Флегетанис открыл глубокие тайны, о которых он говорил с трепетом. Он говорил, что существовал предмет, именуемый Граалем. Это имя он ясно прочитал по звездам. Войско ангелов положило его на землю. С тех пор о нем должны были заботиться люди». Символика камня близка арабской культуре с ее почитанием Каабы, кубического храма с вделанной в его стену святыней, «черным камнем». В романе Грааль назван 1ар-sit exillis, что, учитывая игру слов, можно расшифровать как laipis ex caelis – «камень, пришедший с небес» и как lapis elixir – философский камень алхимиков.

Грааль и чаша

Символ чаши известен многим древним культурам. У кельтов мы встречаем знаменитые котлы: котел возрождения, в который опускали мертвых воинов, а выходили живые; неисчерпаемый котел Дагды, дающий пищу; котел Мудрости, капли из которого попали на волшебника Талиесина, сделав его величайшим бардом.

У кельтов было четыре важнейших символа: котел Дагды, копье Луга, меч Нуаду и камень Фаль, который определял короля Ирландии, – интересно, что все они тесно связаны с Граалем.

Единые мотивы утраты и поиска сближают Грааль с другими мифологическими предметами: золотым руном, золотыми яблоками из сада Гесперид, мельницей Сампо, цветком бессмертия в эпосе о Гильгамеше.

Египетский иероглиф «сердце»

Голова индуистского бога Шивы с налобной жемчужиной

Зороастр – основатель религии древних персов – с пламенеющей чашей

В нартском эпосе упоминается легендарная чаша Амонга, предвещавшая счастливые или несчастливые события. В исламе чаша из бирюзы Джами, в которую смотрят суфии, символизирует зеркало мира. В Индии мы находим представления о чаше с напитком бессмертия – Сомой или амритой (хаома в зороастризме, амброзия в Греции), утерянным даром богов, делающим человека сопричастным Вечности. Великой святыней считают верующие и чашу Будды, почитая ее как источник мудрости и силы, символ чистоты и возвышенных стремлений. Пламенеющая чаша отчеканена на древнееврейских серебряных шекелях времени Соломона и более древних. В тибетском буддизме Бодхисаттвы изображаются держащими чашу с языками пламени.

Если смотреть сверху, чаша предстает как круг с точкой в центре: круг Неба отразился в круге чаши. Неслучайно в волшебных сказках говорится о чашах, которые показывают весь мир, все возможные события. Чаша означает единство земли и неба, глины и божественного напитка. Пустота чаши имеет смысл ради наполнения ее содержимым. Чаша хранит и отдает. В Древнем Египте изображение сосуда стало иероглифом сердца.

Грааль и камень

Не менее интересна символика камня. Камень – воплощение силы земли, ее крепости, твердости. Символ вечного и неуничтожимого. Высокие камни, подобно горе, символизируют мировую ось, центр мира, центр стабильности и место действия закона. Омфал – по греческим преданиям, камень, упавший с неба в храме Аполлона Дельфийского, – считался центром Вселенной, местопребыванием солнечного духа и обозначал место встречи небесного и земного. Алхимики путь души человека представляли как превращение свинца в золото, необработанного, грубого камня – в алмаз, пропускающий и усиливающий свет солнца благодаря своей идеально упорядоченной структуре. У масонов символом пути духовного совершенствования считалась обработка дикого камня человеческой натуры, превращение его в краеугольный камень, который становится основанием нового храма, храма души. Ту же идею воплощают готические соборы – глыбы камня, преображенные трудом рук в изящное кружево узоров, оплетают витражи, и, проникая сквозь их радужные стекла, божественный свет наполняет внутреннее пространство храма и превращает его в драгоценный кристалл.

В мифах о Граале чаша Тайной вечери, в которую собрал кровь Христа Иосиф Аримафейский, была сделана именно из камня – огромного изумруда, выпавшего из короны Люцифера, когда он был повержен архангелом Михаилом. Этот камень, неся в себе, подобно налобной жемчужине индийского бога Шивы, «чувство вечного», был подарен людям, чтобы в виде Грааля пребывать в мире вечно благодаря его незримым королям и хранителям.

Книга, сердце, родник… Образы, связанные с Граалем, множатся, их смыслы переплетаются, передавая понятие столь великое, глубокое, что его невозможно определить одним словом. Оно не принадлежит одной культуре, одному времени, одному месту, но всегда и везде Грааль означает то самое главное, сокровенное, без чего жизнь человека теряет смысл. Это образ Центра, без которого неясна цель пути, не с чем сверять свои шаги и оценивать пройденное. Это символ узла, связывающего мир в единое целое и дающего смысл каждой его части. Великие таинства скрывает до поры Грааль. И сегодня, как многие века назад, он ждет своих неутомимых искателей и верных хранителей.

В погоне за Граалем

Вадим Карелин

Но вот Грааль… Каким путем

Ты, грешник, мог прознать о нем?

Лишь в небесах определяли,

Кто смеет ведать о Граале.

За что б тебе такая честь -

Знать, что Грааль священный есть?!

Если бы все, кто в разные времена отправлялись на поиски Грааля, читали эти слова, как много ошибок не было бы совершено!.. Но и тот, кому они адресованы, – Парцифаль, герой одноименного романа Вольфрама фон Эшенбаха, – не сразу постиг их смысл. Подобно многим искавшим Грааль, он был очарован его волшебными свойствами, еще не зная, сколь обманчивым может быть их внешний блеск.

Грааль в своей великой силе

Мог дать, чего б вы ни просили,

Вмиг угостив вас (это было чудом!)

Любым горячим иль холодным блюдом,

Заморским или местным,

Известным исстари и неизвестным,

Любою птицей или дичью -

Предела нет его величью.

Ведь Грааль был воплощеньем совершенства

И преизбытком земного блаженства.

Впервые о Граале миру поведал в конце XII века Кретьен де Труа, и предание с невиданной быстротой распространилось по Европе. Оно гласило, что в загадочной стране есть неприступная гора, на которой возвышается замок Монсальват, «Гора спасения». Путь наверх преграждают бурная река и отвесные скалы. И только чистый сердцем, самоотверженный, помогающий слабым и сражающийся за добро и справедливость может войти в замок Монсальват, где хранится величайшая святыня – Грааль. Только победивший соблазны и искушения этого мира и развивший многие добродетели может созерцать Грааль. И то – если будет позван. Неудивительно, что начиная с XII века многие пытались попасть в загадочную страну и достичь высочайшей из целей. История этих поисков весьма поучительна: для немногих людей поиск Грааля стал духовным приключением, для большинства же – погоней за вполне конкретным сокровищем, источником власти и бессмертия. И если о первых сложили легенды, то деяния вторых либо забыты, либо… К чему приводили попытки огнем и мечом, силой и вероломством завоевать Грааль, рассказывает эта статья.

…В 1165 году византийский император Мануил получил загадочное письмо от не менее загадочного автора. «Пресвитер Иоанн, всемогуществом Божиим и властью Господина нашего Иисуса Христа царь царей, повелитель повелителей, желает другу своему Мануилу, князю Константинопольскому, здравствовать и благоденствовать по милости Божией» – так начиналось то послание. Далее в нем описывалось расположенное где-то на Востоке необыкновенное государство, которым правил христианин и которое во многом превосходило остальной христианский мир, как бы мы сейчас сказали, по уровню жизни. В стране пресвитера Иоанна, пользующегося почетом и уважением королей 72 стран, рассказывалось в письме, водятся слоны, верблюды, рогатые люди, кентавры, сатиры, великаны и легендарная птица феникс, а в самом центре его владений бьет источник вечной юности: тот, кто три раза выпьет воды из него, никогда не станет старше 30 лет. Пресвитер Иоанн укорял императора Мануила: «Мы хотим знать и спрашиваем, есть ли у тебя общая с нами истинная вера и придерживаешься ли ты во всех делах Иисуса Христа? Ибо, в то время как мы знаем, что мы люди, твои легионы считают тебя богом, а между тем нам известно, что ты смертен и подвержен человеческой бренности». Столь дерзкое обращение к императору не могло остаться без ответа, и 27 сентября 1177 года папа Александр III пишет «Возлюбленному во Христе пребывающему Иоанну, прославленному и благородному царю Индийскому, епископу преосвященному» письмо и доставить его поручает своему верному врачу Филиппу. Посольство Филиппа, который должен был найти загадочное царство пресвитера Иоанна, как и другие, отправленные вслед за ним, не вернулось, но умы христиан продолжал будоражить загадочный и недосягаемый источник благоденствия.

Одно время этот источник, казалось, был совсем близко – только руку протяни: по всеобщему убеждению жителей средневековой Европы XIII века, хранителями Грааля были катары. Влияние катаров, «чистых», проповедовавших нравственную чистоту в противовес царившим в то время нравам, было так велико, что в 1209 году папа Иннокентий III объявил крестовый поход против этих еретиков. Он хотел не столько уничтожить катаров (для этого требовалось значительно меньше сил), сколько захватить таинственный Грааль, дававший им несомненное духовное превосходство. Парадоксально, но именно в борьбе за чистоту своей веры, построенной на любви к ближнему, Церковь продемонстрировала невиданную дотоле жестокость. Когда жители окруженного городка Безье отказались выдать папскому легату Амори катаров, он приказал «не щадить никого, независимо от сословия, возраста или пола, и без жалости убивать и катаров, и католиков. Господь Бог потом сам разберется». Жертвами устроенной резни стали 15 тысяч человек, среди них было всего 222 катара! Именно во время этого беспрецедентного по жестокости крестового похода в Тулузе был учрежден церковный орган, призванный в дальнейшем уничтожать неверных, – трибунал Инквизиции.

В ноябре 1243 года началась осада последнего прибежища катаров – замка Монсегюр на юге Франции, в Лангедоке. В феврале 1244 года сопротивление защитников крепости было сломлено, они согласились сдаться, но попросили 10 дней перемирия, в течение которых провели таинственные обряды. Перед самой сдачей Монсе-гюра несколько человек ночью, рискуя жизнью, спустились по веревке с отвесной скалы, унося с собой нечто очень важное. Им удалось незамеченными пробраться мимо крестоносцев. Остальные катары были обвинены в ереси и казнены.

В 1307 году в погоне за Граалем принял участие король Франции Филипп IV по прозвищу Красивый. Во время парижского бунта магистр ордена тамплиеров милостиво укрыл короля от народного гнева в стенах самого надежного во Франции сооружения – Тампля, парижской резиденции ордена. В Тампль Филиппа провели по подземному ходу, ведшему через сокровищницу. В то время только по официальным данным имущество рыцарей Храма в три раза превышало владения французской короны… Богатства, которые Филипп Красивый увидел в подземельях Тампля, не оставляли его в покое. Но, как и многие до него, он прекрасно понимал, что не деньги давали истинное могущество «бедным воинам христовым»: почти два столетия назад они нашли в Святой Земле нечто, что не только позволило ордену фантастически разбогатеть, но и охраняло все начинания тамплиеров. Грааль, источник духовного могущества ненавистных Филиппу рыцарей, стал предметом его вожделения. Нужно было действовать, и действовать немедленно. В булле «Vox in excelso» Папа Климент V, ставленник Филиппа Красивого, обвинил тамплиеров во всех возможных грехах и фактически запретил дальнейшее существование ордена.

А. Ли. Подъезд к Замку дев

Святой Грааль охраняли девы-ангелы – девы Грааля.

Руины последнего оплота катаров – замка Монсегюр во Французских Пиренеях.

Он считается легендарным замком Грааля отчасти потому, что из этой неприступной цитадели во время ее осады таинственно исчезли четверо рыцарей-ка-таров, которые предположительно увезли с собой величайшее сокровище – Святой Грааль.

До обнародования папской буллы Филипп IV разослал по всем городам Франции секретный приказ рано утром 13 октября 1307 года, в пятницу, арестовать всех тамплиеров, а их имущество – конфисковать. Приказ был исполнен в точности. Тамплиеры (представлявшие собой самую могущественную армию Европы!) не оказали сопротивления, но… их сокровища бесследно исчезли! А больше всего взбесило короля то, что из его рук ускользнуло главное сокровище. Филипп прекрасно понимал, что именно оно помогло тамплиерам, несмотря на разгром их ордена, остаться непобежденными. Мало кто видел, как ранним утром из порта Ла-Рошель вышли и быстро исчезли в предрассветном тумане, увозя с собой Тайну, 16 тяжело груженных галер.

Существование Грааля, таинственного Сокровища, дарующего бессмертие и безграничную власть, не давало покоя и нашим современникам. Незадолго до Октябрьской революции представитель Далай-ламы XIII в России Агван Дорджиев построил в Санкт-Петербурге первый буддийский дацан, ориентированный на легендарную Шамбалу, землю вечного благоденствия. С помощью Дорджиева уже после революции Чичерин пытался организовать две экспедиции в Тибет – формально перед ними ставились исключительно научные цели. Гражданская война нарушила эти планы, но следующим двум экспедициям удалось побывать в Лхасе и передать Далай-ламе дары от Советского правительства. Представляет интерес и пятая экспедиция, идеологом которой стал Александр Барченко. Он писал: «По мере поступательного движения революции возникали картины крушения всех общечеловеческих ценностей, картины ожесточенного физического истребления людей. Передо мной возникали вопросы – как, почему, в силу чего обездоленные труженики превратились в „зверино-ревущую“ толпу, массами уничтожающую работников мысли, проводников „общечеловеческих идеалов", как изменить острую вражду между простонародьем и „работниками мысли“? Как разрешить все эти противоречия? В своей мистической самонадеянности я полагал, что ключ к решению проблем находится в Шамбале-Агарти, этом конспиративном очаге, где сохраняются остатки знаний и опыта того общества, которое находилось на более высокой стадии социального и материально-технического развития, чем общество современное. А поскольку это так, необходимо выяснить пути в Шамбалу и установить с нею связь». Экспедиция Варченко не состоялась: Чичерин посчитал, что для проникновения в Тибет «имеются более надежные способы».

В то же время в мире рождалась новая империя, которая также не могла остаться в стороне от поисков Грааля, – Третий Рейх. Исследованиями оккультной символики и поисками древних реликвий там занимался целый институт, а точнее, общество, включавшее в себя более 50 научных институтов, – «Анненербе». Под руководством Эрнста Шеффера нацисты организовали в Тибет несколько экспедиций, цели которых не разглашались. Известно только, что идеолог этих экспедиций Карл Хаусхофер посещал существовавшее с 1926 года в Мюнхене Тибетское общество и мечтал об установлении связи с тайными правителями Тибета, обладавшими древними знаниями и огромным могуществом, для решения стратегических вопросов германской политики. А в те же годы Грааль на склонах Монсегюра искал Отто Ран. Он тщательно изучил историю катаров, много раз посещал Лангедок, а с 1943 по 1944 год возглавлял экспедицию, исследовавшую подземные ходы в районе горы и окрестностей. Разумеется, поиски оказались безрезультатными; Отто Ран покончил жизнь самоубийством.

Единственный, кто ухитрился добиться материального благополучия благодаря Граалю, – небезызвестный Дэн Браун. Придав литературный вид версии журналистов Майкла Бейджента, Ричарда Лея и Генри Линкольна, которую они изложили в книге «Святая кровь и Святой Грааль», Браун издал ставший бестселлером «Код да Винчи». Совершенно не касаясь смысла и символики мифа о Граале, он популяризировал версию, согласно которой Грааль не более чем «святая кровь», то есть представители генеалогического древа, начало которому положил Иисус. В одночасье лишив миф его метафизической части, Дэн Браун подменил духовное приключение детективом.

Список тех, кто хотел стать обладателем Святого Грааля, можно продолжать. Более того, он будет дополняться новыми именами, пока умы и сердца людей трогает предание о нем. Но, как гласит это предание, Грааль искали, его хранили, однако никому еще не удалось стать обладателем этого Сокровища. И дело здесь, наверное, в самой природе Грааля: его не просто находят – он открывает себя. Открывает тем, кто смог победить соблазны и искушения жизни и развить многие добродетели. Тем, кто начинает квест (quest) – духовный поиск, духовное приключение, для которого не существует границ времени и пространства. Тем, кто хочет услышать слова автора «Парцифаля»:

Нашли ли вы Святой Грааль?

Его вы разгадали свойства?

Пришло ли священное к вам беспокойство?

И, в стольких землях побывав,

Вы свой ли изменили нрав?

Via Gradalis. Путь к Граалю

Илья Молоствов

Каждому, кто отважился найти Грааль, говорят легенды, предстоит пройти трудный путь испытаний. Быть хранителем Грааля – далекая вершина, цель долгого, длиной в целую жизнь странствия. Немецкий миннезингер XIII века Вольфрам фон Эшенбах подробно описал этапы этого пути. Давайте и мы вслед за его героем Парцифалем пройдем извилистой тропой внутреннего поиска.

Парцифаль – сын великого короля-воина, павшего на поле битвы; но мать, не желая, чтобы ее сын повторил трагическую судьбу отца, держит это в тайне. Парцифаль чист, как дитя, но живет в неведении – в лесу, вдали от мира, вместе с матерью, в окружении придворных и слуг, которым запрещено говорить при нем о королях, рыцарях и сражениях.

Мать берегла его от всех

Опасных рыцарских утех,

Чтоб оградить его от бедствий.

Ее желание окружить заботой, защитить Парцифаля по-человечески естественно. Но от чего она стремится уберечь сына? От его предназначения, от его великой судьбы? Такое часто случалось не только во времена Короля Артура – с этим сталкиваемся и мы в нашей жизни. Поэтому история Парцифаля в то же время и правдивый рассказ о каждом из нас.

Но спрятать человека от его судьбы никому еще не удавалось. Мать юноши

…приметила, что сын

Гуляет по лесу один.

И только птицу он заслышит,

Волненье грудь его колышет,

Стремится ввысь его душа.

Парцифаль слышит зов – зов Грааля, зов судьбы, который ничто не может заглушить. Он задает матери вопросы о Боге, о добре и зле, а сердце его с надеждой ищет в дремучем лесу хоть какого-нибудь знака.

Но тут три рыцаря из чащи

Уже возникли перед ним.

О, как доспехи их блестящи,

О, как их взор неустрашим!

Все трое на богов похожи.

И мальчик на колени пал…

Открывается новая страница в жизни героя: неведомый зов в его душе обретает отчетливые очертания.

Узнавание

«Что значит – рыцарь? Это слово

Доселе неизвестно мне…»

Граф, восседавший на коне,

Сказал: «Ты молод чересчур.

Молодой Парцифаль спрашивает сэра Оуэна

Но славный наш Король Артур

Возводит в рыцарское званье

Всех, кем заслужено признанье,

И покровительство его,

Кто не страшится ничего.

Спеши припасть к его стопам,

И рыцарем ты станешь сам!»

Родные и близкие из самых лучших побуждений пытаются остановить Парцифаля. Юношу, ничего не знающего об обычаях рыцарей, они наряжают в одежду шута и, благословив на подвиги, провожают до границы леса, рассчитывая, что, встретив насмешки прохожих, он свернет с выбранного пути и возвратится в родные края. Они пытаются удержать его в том привычном и уютном мире, где живут сами. Но Парцифаля, услышавшего зов судьбы, уже не остановить.

Даже несмотря на шутовской наряд в нем узнают благородного сына короля. В его сердце просыпается неведомая сила, она зовет на подвиги и помогает одолеть непобедимого воина по имени Красный Итер. Облачившись в доспехи побежденного врага, Парцифаль сам становится Красным рыцарем. Красный цвет в алхимии (а с ней Эшенбах, скорее всего, был хорошо знаком) соответствует рубедо, символическому этапу, на котором ищущий обретает философский камень, а вместе с ним и способность превращать свинец в золото. Рубедо зовет к действию, решительному и упорному, требует концентрации и дисциплины. Это этап узнавания миссии, и все, кто оказываются рядом с Парцифалем, уже видят в нем не шута, а будущего хранителя Грааля.

Купец и рыцарь, пеший, конный

Навстречу юноше спешат.

Он каждого приветить рад,

По материнскому совету

Стремясь душой к добру и свету.

Парцифаль и Красный рыцарь.

Роспись в Зале певцов баварского замка Нойшванштайн. XIX в.

Сила сострадания

Сражаясь, Парцифаль обретает силу. Но он пока «молод и глуп» и не знает, что сила – не единственное, что должен пробудить в себе рыцарь, отважившийся на поиск Грааля. Сила без сострадания, без чистой, глубокой любви к ближнему превращает его в орудие разрушения и убийства. Судьба испытывает Парцифаля, проверяя качества его сердца. Будто бы случайно юноша попадает в Мунсальвеш, замок короля-рыбака, хранителя Святого Грааля. Король страдает от смертельной раны, и, по древнему преданию, спасти его может только юноша с чистым сердцем, который в порыве сострадания задаст вопрос о болезни короля и захочет ему помочь. Но Парцифаль, очарованный волшебным видением Грааля, смущенный торжественной обстановкой, видит больного короля и… молчит. Подчас сострадание – единственное, что от нас требуется, чтобы стать самим собой. Парцифаль, уже вплотную подошедший к заветной тайне Грааля, из-за сердечной скупости в один миг теряет все.

Скажите, рыцарь: как же так?

Вам скорбный встретился Рыбак,

Несчастием томимый…

А вы? Промчались мимо!

В ту приснопамятную ночь

Лишь вы могли ему помочь,

Но вас не занимала

Чужая боль нимало…

Испытания

И наступает самый тяжелый этап – несмотря на отсутствие всякой надежды, искать и искать то, что, кажется, навеки утрачено.

Душу мою застилает мрак.

Вот здесь я стою перед вами

И выразить не могу словами,

Какой измучен я тоской…

Не нужно радости мне людской,

И я назад к вам не приду,

Пока Грааль вновь не найду…

Я сознаю, в чем я виновен:

Был непомерно хладнокровен.

В жизни, как и в легендах, бывают минуты, когда кажется, что ты все потерял и что все, к чему стремился, ускользает навеки и тает в дымке несбывшихся грез. Но такие страдания не бывают напрасными: без символической смерти не будет и внутреннего перерождения, без суровых испытаний не творится ни одна великая судьба. И нужно идти несмотря ни на что. Все потерять – и все-таки идти. Потому что любовь к тем, ради кого идешь, сильнее твоей боли, сильнее всех твоих страданий. Зов Грааля так силен, что придает силу любой попытке.

Это этап пробуждения подлинной силы, перед которой исчезают все препятствия, снимаются все запреты, рассеиваются все рассудочные представления о невозможном. Это этап сражений. У Парцифаля их было множество – злодеи, отнимающие кров и хлеб у слабых, темные рыцари, сеющие раздор, враги, попирающие справедливость. Обретение силы связано с пробуждением любви, которая одна не дает сбиться с пути.

Меня догадка осенила:

Бог есть Любовь. Любовь есть Сила,

Та, что должна меня спасти

И в пещеру привести,

Где праведник живет, отшельник.

Встреча с Учителем

На пути к Граалю есть очень важный и очень красивый этап – встреча с наставником, Учителем. Рядом с тем, кто ищет Грааль, всегда, зримо или незримо, присутствует наставник. Парцифалю он явился в образе мудрого отшельника Треврицента. Он открывает юноше тайны Грааля, учит распознавать добро и зло, направляет его судьбу и благословляет на дальнейшие подвиги:

Герой наш долгих две недели

Провел в отшельнической келье.

Молитвенным словам внимал

И жизнь по-новому воспринимал.

Он с легкостью сносил лишенья

И уповал, что прегрешенья

Когда-нибудь ему простятся.

…Но вот пришла пора прощаться.

И Треврицент ему сказал:

«Твои грехи себе я взял.

Пред Богом за тебя отвечу!..

А ты иди судьбе навстречу!

Задуманное соверши,

Прочь выкинь слабость из души,

Во всем Господню слову следуй -

И дело кончится победой!»

Покинув пещеру отшельника, Парцифаль продолжает поиски, но уже не самонадеянным юношей, поклявшимся во что бы то ни стало добиться своего, а мудрым и зрелым учеником, обладающим силой и ясным пониманием, куда и зачем он идет.

Встреча с самим собой

На последних страницах романа Вольфрам фон Эшенбах описывает странный эпизод: Парцифаль – всесильный рыцарь, при виде красных доспехов которого отступали самые страшные враги, – вступает в поединок с соперником, которого не может одолеть.

Отшельник Треврицент рассказывает Парцифалю о Святом Граале.

Росписи в Зале певцов замка Нойшванштайн

Галахад, Парцифаль и Боре созерцают Святой Грааль. XIV в.

Только трем рыцарям открылся Святой Грааль. Непорочный Галахад смог прикоснуться к нему, красноречивый Боре рассказал о чуде, простак Парцифаль остался охранять святыню.

Этот рыцарь – его полная противоположность: язычник, прибывший из-за моря, с кожей странного цвета в черных и белых пятнах. Их битва завершается неожиданно, когда они вдруг понимают, что они братья: отец Парцифаля, странствуя по дальним странам, женился на восточной королеве, но тоска по родине взяла верх, и он вернулся, оставив за морем сына, о котором Парцифаль ничего не знал. Остановив бой, рыцари объединяют свои усилия и продолжают искать Грааль вместе. Этот удивительный эпизод – символическое описание встречи героя с самим собой. Это битва человека с собственной тенью, победить в ней значит не уничтожить тень, а подчинить ее своей воле и служению благородной цели. И тогда «пятнистый брат» из врага превращается в союзника.

Обретение Грааля

И последний этап – Святой Грааль открывается сам. Он приходит к герою как награда за стремление сердца, за поиск, за сверхчеловеческое упорство и огромную преданность мечте. Он открывается только тому, кто грезит им днем и ночью, во сне и наяву. Тому, чьи мысли постоянно обращаются к нему, а все помыслы сосредоточены на главном – найти Грааль.

Ты вскоре будешь коронован

Первейшей из земных корон,

Вступивши на Граалев трон.

На камне письмена сказали,

Что небеса тебя назвали

Владыкой, избранным судьбой!

Встреча с Граалем происходит одновременно и на земле и на небе, потому что символически это встреча человека с сокровенной сутью самого себя. Грааль позволяет открыть божественный источник света, который озаряет все мечты и стремления, благословляя на новые поиски и преодоления.

Легенды Нойшванштайна

Вадим Карелин

Эту статью лучше читать дома, вечером, при мягком, приглушенном свете. Потому что днем, в суете и сутолоке, когда голова занята массой мелких проблем, все равно не поверить в то, о чем пойдет речь. Признаться честно, мы сами не очень верили, пока однажды не провели ночь в замке. В настоящем замке.

Нам и раньше приходилось слышать, что замки могут говорить. Но воспринималось это скорее как поэтический образ и как побуждение к тебе самому, находящемуся в роли созерцателя, сделать шаг навстречу и попытаться проникнуть в его загадочную душу. Теперь, после Нойшванштайна, не отрицая вышесказанное, хочется только добавить: замки могут очень многое рассказать, но рассказать своим, особым языком.

Мы (съемочная группа телерадиокомпании «Альтаир-TV», видеостудии «Нового Акрополя» и корреспонденты нашего журнала) приехали в Нойшванштайн для сбора материалов к фильму и статье об этом замке. Нам повезло: было получено разрешение на съемку в вечернее время, когда все посетители уже покинули замок. Незаметно шло время, мы делали свою работу, перемещаясь из зала в зал и стараясь запечатлеть в памяти видеокамеры и в своей собственной все самое важное, что видели, и одновременно все больше и больше подпадая под действие магии Нойшванштайна. Видя это, Крепф, хранитель замка, не спешил выгонять нас, несмотря на то, что уже были нарушены все сроки, а вместо этого открывал все новые и новые подробности истории Нойшванштайна. А вокруг оживали легенды. Их персонажи смотрели на нас с полотен на стенах и потолке; мы неожиданно сталкивались с ними, рассматривая предметы интерьера, и подчас даже самый маленький и незначительный предмет обихода служил ключом к пониманию смысла. На какое-то время, не измеримое обычными часами, мы как будто оставили XXI век и перенеслись в таинственный, возвышенный и благородный мир рыцарских легенд. Руки привычно носили и устанавливали штативы с освещением, перенастраивали аппаратуру, а душа старалась уловить что-то очень родное и близкое.

У каждого человека есть сердце, физический и духовный центр, и у Нойшванштайна тоже есть свое сердце, свой центр, где сосредоточено самое важное, – это так называемый Зал певцов, Singers’ Hall. Это не просто самый большой, высокий и богато убранный зал. Здесь непроизвольно хочется смотреть одновременно вверх и вглубь. Вверх, чтобы рассмотреть бесчисленные детали росписей, посвященных главному герою этого зала – Парсифалю. Вглубь себя самого, потому что чем больше видишь и понимаешь, тем больше находишь параллелей с легендой в себе самом.

Парсифаль – сын знатного рыцаря Гамурета, прославившего себя доблестью и благородством, но погибшего в бою. Его супруга Герцелойда дала себе слово, что их сын никогда не станет рыцарем, дабы не повторить трагическую судьбу отца… Вместе с несколькими верными служанками она поселилась в глухом лесу и попыталась оградить сына от всех трудностей и опасностей мира реального. Маленький сын Гамурета вел легкую и беззаботную жизнь и должен был поверить, что именно с этим спокойным и безобидным миром, созданным Герцелойдой, связана его судьба. Но неужели возможно заглушить голос собственного предназначения?

На одной из сцен изображен момент неожиданной встречи Парсифаля с двумя рыцарями, случайно проезжавшими через лес. До чего же странными показались они ему! Одетые в смешные блестящие доспехи, они вели разговор на непонятную тему… Но вместе с тем в них было что-то удивительно знакомое, что-то необъяснимое и влекущее. Парсифаль еще не знал, кто такие рыцари, но уже знал, что должен стать рыцарем сам.

Эта встреча – лишь небольшой эпизод легенды; главному герою еще предстоит пройти через победы и разочарования, и значительные. Почему же именно этот момент его жизни запечатлен в главном зале Нойшванштайна? Может быть, потому, что автор придавал особое значение этой встрече, ставшей, фактически, встречей юного рыцаря со своим предназначением? Ведь его мать сделала все, чтобы отвратить Парсифаля от рыцарского пути! Его охраняли даже от малейшего упоминания о рыцарстве. Но встреча все-таки произошла. И в то время, когда его разум отказывался признать саму возможность существования увиденных им рыцарей, сердце подсказало, что он наконец-то нашел то, что так долго искал. И Парсифаль доверился знанию сердца, гораздо более сильному, чем просто предчувствие.

Замок Нойшванштайн

Однако, как говорит легенда и вторят ей картины на стенах Зала певцов, мало просто узнать свой путь. Недостаточно даже решиться идти к цели, вместо того чтобы плыть по течению жизни. Эту решимость еще надо подтвердить. На соседней картине будущий рыцарь изображен сидящим на старой и жалкой кляче, которую Герцелойда выдает за боевого коня. Парсифаль одет в нелепый шутовской костюм, но мать называет его «доспехами». Ее хитрость проста: долго ли выдержит насмешки и издевки окружающих любимый сын? Конечно же, он сполна вкусит такого «рыцарского пути» и, разочарованный, быстро вернется домой, к прежней жизни. Кстати, именно так чаще всего и происходит: вдохновленные иногда даже очень высокими целями, мы отказываемся от борьбы, испугавшись самых первых трудностей, с которыми нас сталкивает реальность.

Но не таков был Парсифаль. Он не отступил и проехал через множество сел и городов, выдержав град насмешек, оскорблений и даже угроз, ведомый одной-единственной целью: найти короля Артура и поступить к нему на службу. Парсифалю пришлось терпеть лишения и сражаться с опасными противниками, искать выход из неожиданных ситуаций и приобретать необходимые навыки, заново познавать мир и побеждать собственное несовершенство. Но он был сполна вознагражден за свою решимость и преданность цели – сам Артур принял его в братство рыцарей Круглого Стола. Однако на этом не закончился его путь; наоборот, начался самый важный период жизни Парсифаля – обучение в братстве Круглого Стола.

Рыцарская наука никогда не была простой, ведь помимо искусного владения оружием и знания приемов ведения боя от рыцаря требовалось умение владеть собой и знание многих наук. А самое главное, он должен был собственным примером доказать, что существуют добро, справедливость, честь, благородство – добродетели, на защите которых стояло рыцарство во все времена. Высшей целью такого обучения был поиск Грааля – главной рыцарской святыни. Рыцари отправлялись на поиск Грааля, не зная, как он выглядит и где находится, но зная, что его необходимо найти и что в этом поиске заключается последний, наивысший, этап их обучения и смысл всей жизни.

Кульминацией легенды о Парсифале является момент, когда герой попадает в Замок Грааля. И именно он сознательно выделен в росписи Зала певцов: на самой большой центральной картине изображен эпизод, когда Парсифаль впервые видит Грааль. После долгих поисков он неожиданно попадает в прекрасный замок, где становится свидетелем необычной церемонии. В центре великолепно убранного зала на ложе он видит человека с благородными чертами лица. Но лицо его омрачено страданием, причина которого Парсифалю неизвестна. Он порывается спросить, но боится нарушить законы рыцарской вежливости. В этот момент открывается дверь, и мимо Парсифаля проходит таинственная процессия, возглавляемая прекрасной дамой, несущей Грааль. Парсифаль поражен и ошеломлен, он не может найти объяснения происходящему, его переполняют чувства. Когда все заканчивается, слуги провожают его в опочивальню, и наутро он обнаруживает, что все исчезло, а он остался в замке вдвоем со стариком-хранителем.

Что же произошло? Парсифаль, находившийся всего в двух шагах от вожделенной цели, внезапно лишился всего, к чему стремился. Причину произошедшего ему объяснил хранитель. Перед тем как обрести Грааль, каждый рыцарь проходит последнее испытание – на сострадание. Способность чувствовать чужую боль как свою должна стать выше всех остальных стремлений, иначе рыцарь не сможет выполнять основную миссию: защищать. Человек, которого Парсифаль видел на ложе, – Ам-фортас, Король Грааля. Амфортас смертельно болен, но он не может умереть, не передав Грааль своему преемнику, которым и должен был стать Парсифаль. От Парсифаля требовалось только одно: задать вопрос. От этого единственного вопроса сострадания зависело его будущее, будущее Амфортаса, будущее братства Грааля, но герой оказался внутренне не готов преодолеть законы формальной вежливости:

Я сознаю, в чем я виновен:

Был непомерно хладнокровен.

Мне быть не может оправданья,

Поскольку выше состраданья

Законы вежества поставил!

И ради соблюденья правил

Молчал перед лицом несчастья,

Ничем не выразив участья

Амфортасу, кому в ту ночь

Я мог, обязан был помочь!..

Вопрос с моих не сорвался губ

Потому, что молод я был и глуп,

Но совестью клянусь моею,

Что возмужаю, поумнею

И подвиг свой святой свершу!..

Парсифаль совершил еще много подвигов. Он стал Королем Грааля, сменившим Амфортаса. Но напоминаний об этом нет в Зале певцов Нойшванштайна. Момент испытания на сострадание, а не окончательной победы был выбран ключевым в росписи; очевидно особое значение, которое придавалось ему. Казалось бы, совсем иные качества должны в первую очередь ассоциироваться с рыцарством: мужество, доблесть, сила, справедливость, доброта. Но они ничего не стоят без сострадания, без умения чувствовать чужую боль как собственную, определявшего мотивы всех действий рыцаря…А в наше время тысячи туристов ежедневно проходят через Зал певцов, но на экскурсии ничего не говорится о том, что за богатой и прекрасно выполненной росписью главного зала замка скрывается величайшая тайна рыцарства.

Нойшванштайн не спешит раскрывать свои тайны. Каждому, кто пытается понять скрытый смысл вещей, с первых шагов по его залам становится ясно, что не для увеселений и повседневной жизни он строился. Нет здесь традиционных семейных портретов, сцен охоты и зачастую безвкусных, но зато привычных натюрмортов. Их заменяют мифологические герои, сцены из легенд и, изредка, исторические персонажи. Очевидно, что все подчинено единому замыслу, но сам он остается загадкой. Что же делать, где искать ключи к сокровищам Нойшванштайна? Ведь не довольствоваться же, в самом деле, словами экскурсовода: «Создатель замка, король Людвиг II Баварский, будучи сумасшедшим, воплотил в своем творении собственные безумные фантазии и романтические мечты…»?! Один из ключей – легенды. В росписи на стенах замка встречаются персонажи западноевропейских преданий о Короле Артуре и рыцарях Круглого Стола, герои скандинавского эпоса (в том варианте, который мы встречаем в операх Вагнера). Однако Людвиг не старался донести содержание самих легенд, но использовал их самые яркие моменты для передачи собственного замысла.

Этот замысел становится понятнее, складываясь из отдельных частей, подобно гигантской мозаике, когда ближе знакомишься с замком. Один из наиболее часто встречающихся мотивов – победа над драконом или змеем. Найти его можно везде: в декоративном орнаменте, на капителях колонн, деревянных резных ручках кресел, фрагментах росписей, бронзовой скульптуре и, наконец, на огромном изображении Георгия Победоносца в Тронном зале. Чем вызвано такое внимание к этому сюжету? Почему так много драконов и змеев, но не торжествующих, а обязательно побежденных?

В европейской традиции змей, дракон, чудовище, дикое животное символизировали низшую, животную, природу человека, низменные инстинкты и желания, которые необходимо было победить в себе. Победа рыцаря над драконом символизировала его внутреннюю победу над своим низшим «я». И значит, постоянно встречающиеся в Нойшванштайне изображения битвы с драконом – своего рода напоминание о ведущейся рыцарем непрерывной внутренней битве и призыв к бдительности. Людвиг хотел не просто передать романтику и благородство рыцарства, но и подтолкнуть к размышлениям и действиям. Для создателя Нойшванштайна рыцарство – не просто предание старины, это универсальный путь, на который никогда не поздно вступить. И в подтверждение тому – еще один интересный факт.

Тайна молота

В Нойшванштайне каждое помещение играет свою роль. Холл перед Тронным залом посвящен легенде о Зигмунде и его сыне Зигфриде. Зигмунд владеет Нотунгом – волшебным мечом, дарующим непобедимость. Но он нарушает божественный закон, запрещающий использовать волшебство меча в своих личных интересах, и Нотунг ломается на две части.

Сын Зигмунда Зигфрид готовится к поединку со страшным змеем Фафнаром. В победе над чудовищем он видит свое предназначение, но ему нужно оружие. Герой обращается к гномам, владеющим тайнами созидания, с просьбой выковать ему достойный меч. Гном Миме трудится не покладая рук, но каждый сделанный им меч Зигфрид одним ударом разбивает о наковальню – нужный меч не получается.

Святой Георгий, поражающий змея.

Тронный зал

Неожиданно Зигфрид находит две половинки сломанного Нотунга и просит Миме сделать меч из них. Гном берется за работу, но очень нерасторопно. Когда он в очередной раз отвлекается, Зигфрид берет молот и выковывает себе меч сам. Этим мечом он одним ударом разрубает надвое наковальню, им же он впоследствии побеждает Фафнара.

Поворотный момент легенды – когда Зигфрид еще не может понять, что его судьба зависит только от него, что он должен сам, только сам заново выковать меч, – изображен на стене в холле перед Тронным залом дворца. Мы бы и не обратили на него особого внимания, если бы не случай. Поздним вечером мы остались в замке одни вместе с Крепфом. Было невозможно удержаться от вопроса о тайнах и загадках Нойшванштайна, известных только его хранителю, – а вдруг?! К нашему изумлению, Крепф спокойно выслушал вопрос и утвердительно кивнул головой: да, есть такое. Потом подвел нас к той самой картине, на которой Миме кует меч, а Зигфрид никак не решается взять молот и тем самым принять свое предназначение. Крепф обратил наше внимание на огромный молот, изображенный на переднем плане картины, в том месте кузни, где он совершенно не нужен. И попросил посмотреть на молот с разных сторон. Мы стали передвигаться и тут заметили, что ручка молота – о чудо! – постоянно «поворачивается» к смотрящему. Художественный прием помог передать смысл картины: каждый из нас может оказаться (и периодически оказывается) в роли Зигфрида – перед тем или иным жизненным выбором. И создатель картины, «направляя» ручку молота на тебя, как будто говорит: «Ну что же ты? Не сомневайся, действуй. Возьми молот и выкуй свой собственный меч!»

Гном Миме пытается сковать меч Зигфриду.

Холл перед Тронным залом

С тех пор мы стали гораздо внимательнее к деталям, но сами ничего «особенного» не заметили, а Крепф больше о «тайнах» не распространялся. Тем не менее, мы убедились, что Нойшванштайну действительно есть что рассказать. Но чтобы услышать его рассказ, необходимо хорошее знание сюжетов легенд, стремление понять и… немного удачи.

Лебединый мотив

Но самой большой загадкой Нойшванштайна по-прежнему остается «лебединый мотив» – именно так с легкой руки журналистов называют сейчас не понятую современниками любовь Людвига II к этому образу. Даже само название замка «Нойшванштайн» – дословно «Новая лебединая скала» – говорит о том же. А в самом замке поражает не столько количество всевозможных изображений лебедей, сколько удивительные любовь и внимание, с которыми каждое из них сделано. Нет сомнений, что для Людвига лебедь имел особенное значение. Известна даже причина этого – Людвиг не скрывал своего восхищения образом Лоэнгрина, легендарного рыцаря-лебедя.

…Нарушена справедливость, и прекрасная Эльза может пострадать от несправедливого обвинения. Ее обидчик торжествует, ведь по правилам он может быть наказан, только если найдется рыцарь, готовый вступиться за честь дамы и победить его в бою. А это вряд ли произойдет: все в округе знают силу обидчика и его умение владеть мечом. Тем не менее, турнир назначен, но никто не осмеливается защитить Эльзу: это сулит верную смерть. И в тот момент, когда надежда уже почти потеряна, собравшиеся на турнир зрители вдруг слышат таинственный мелодичный звон. Обернувшись к реке, они видят прекрасного лебедя, который везет по реке лодку. В лодке спит красивый юноша.

Он просыпается, выходит на берег и на все вопросы отвечает лишь, что здесь нарушена справедливость и он должен ее восстановить, сразившись с обидчиком Эльзы. Несмотря на отговоры юноша вызывает обидчика на бой и побеждает его. Возникшая между ним и Эльзой любовь приводит к вызвавшей всеобщее ликование свадьбе и решению остаться. Единственное условие, которое таинственный спаситель ставит Эльзе, заключается в том, что она никогда не должна спрашивать о его имени и происхождении. Вначале это не является препятствием, но злые языки подогревают любопытство, и вскоре Эльза не выдерживает и просит своего мужа все объяснить.

Гобелен «Появление Лоэнгрина» и фарфоровая фаза в виде лебедя (подарок австрийской императрицы Элизабет). Гостиная короля Людвига II

Людвиг Баварский

И тогда он рассказывает, что его зовут Лоэнгрин, что он сын Парсифаля и состоит в братстве Короля Артура, которое не исчезло, а просто удалилось в не доступные для других места. Из года в год благородные рыцари наблюдают за тем, что происходит на земле. И если где-то нарушены основные законы добра и справедливости, посылают своего гонца, который должен во что бы то ни стало восстановить порядок. Одним из таких гонцов был и Лоэнгрин. Но, согласно правилам, он мог оставаться в миру только до тех пор, пока его имя и происхождение были неизвестны. И поэтому сейчас Лоэнгрин должен вернуться назад. Со стороны реки слышится звон колокольчиков, появляется лебедь, который забирает Лоэнгрина и увозит вверх по течению.

На этом заканчивается легенда, но только начинается история замка. Романтик по натуре, Людвиг мечтал о возвращении Лоэнгрина и верил в то, что это может произойти. И не просто верил, а старался быть достойным встречи и создать замок, достойный этого. А если легенда все-таки останется легендой, то Нойшванштайн сможет рассказать о ней другим, ведь кто знает, о чем думают сейчас вот эти туристы перед картиной? Кто-то, наверное, о ее стоимости. А кто-то, быть может, точно так же мечтает о возвращении Лоэнгрина. А если так, то отнюдь не сумасшедшим был король Баварии!

Чудо Грааля

Вадим Карелин

Среди многочисленных изображений Грааля есть одно необычное – картина «Чудо Грааля». Ее по заказу Людвига Баварского создал Вильгельм Хаусчайлд для центрального Зала певцов в сказочном замке Нойшванштайн. Необычна и редка она тем, что на ней изображено не только видение Грааля Лоэнгрину, но и голубь, опускающий загадочное Нечто в Чашу, являя тем самым чудо Грааля.

Что же это за чудо?

О природе Святого Грааля нет единого мнения. Чаще всего говорят о Чаше, которая использовалась во время Тайной вечери и в которую после гибели Христа Иосиф Аримафейский собрал последние капли крови Учителя. По другой версии, Грааль – это некий священный камень, таинственным образом попавший к людям и совершающий чудеса. Есть и другие версии… И все эти внешне разные представления сходятся в том, что Грааль обладает волшебной природой и может даровать людям бессмертие, может накормить и исцелить и является не просто реликвией, а высочайшей ценностью и предметом поиска стремящихся к духовной жизни – он дарует Спасение. И возможно, Грааль не материальный предмет, а особое состояние души человека, воссоединяющее его с Богом.

Явившись мистическим центром и средоточием духовных исканий средневекового рыцарства, Грааль стал своего рода главным героем многих литературных произведений и живописных полотен. Однако, если мы начнем искать в них описание загадочного события, запечатленного на картине «Чудо Грааля», мы не найдем много. Всего лишь несколько строчек в «Парцифале» немецкого поэта-миннезингера Вольфрама фон Эшенбаха могут указать направление поиска:

В ночь на пятницу страстную

Грааль, о коем повествую,

Из-под заоблачных высот

Белоснежного голубя на землю ждет.

По заведенному порядку

На камень дивную облатку

Небесный голубь сей кладет.

Так повторяется из года в год…

Облаткою Грааль насыщается,

И сила его не истощается.

Оказывается, чудодейственная сила Грааля не данность, не то, что проявляется всегда и ни от чего не зависит. Она нуждается в ежегодном возобновлении, которое происходит, когда спускается с небес голубь и опускает в Чашу облатку. Облатка в католичестве – евхаристический хлеб (в православии ее аналогом является просфора). Евхаристия (по-гречески «благодарение»), святое причастие, – главнейшее, признаваемое всеми христианскими вероисповеданиями таинство восстановления связи с Богом, причащения к Нему. Оно – основа и кульминация главного христианского богослужения, литургии, во время которой, как считается, богослужение происходит одновременно на Небе и на земле, стирается граница между двумя мирами.

В. Хаусчайлд.

Чудо Грааля. 1880-1881

«Если существует некоторое слияние противоположностей всего мира, дольнего и горнего, – оно здесь», – писал о литургии Иоанн Геометр. Получая от священника облатку (просфору), верующий подтверждает и возобновляет связь с Божественным.

Грааль не статичен, он живой, возобновление его силы, по легенде, происходит раз в году – «на пятницу страстную», в канун праздника Пасхи. Интересно, что Пасха всегда была связана с весенним равноденствием, когда Солнце символически рождается заново и начинает с новой силой новый цикл. Именно поэтому столь важным считалось встретить этот восход Солнца и увидеть его первый победный луч – луч возобновления.

У Вильгельма Хаусчайлда Лоэнгрин становится свидетелем настоящего чуда: чуда возрождения, возобновления сакральной связи. На примере величайшей святыни художник пытается донести до нас важный принцип: все живое нуждается в возобновлении, никто в этом мире не покинут и не лишен такой возможности. Только если в природе оно происходит естественно, то от человека уже требуется личное сознательное усилие. Но особое. Дионисий Ареопагит, поясняя литургическое священнодействие, говорит о необходимости анамнезиса – воспоминания. Будучи неоплатоником, он знал о «великой амнезии», в которую впадает воплощенная человеческая душа, забывая на время жизни свое божественное происхождение. Рано или поздно, но эта амнезия должна быть прервана воспоминанием человека о Боге, которое равносильно осознанию им собственной божественной природы.

Это осознание и называется обретением Грааля, ибо открывает в человеке поистине неиссякаемый источник силы, любви, творчества. И это действительно таинство, потому что человеку не дано знать, когда именно произойдет чудо Грааля. Но зато ему дана вера, чтобы победить амнезию, любовь, чтобы укрепить связь с Небом, и надежда… чтобы дождаться голубя!

Прозрение Парцифаля

Но даже неведение лучше, чем головное познание без душевной Мудрости, которая одна может осветить и направить его.

Вадим Карелин

У меня есть любимая книга – «Парцифаль» Вольфрама фон Эшенбаха. Книга, которую я читал несколько раз, каждый раз открывая в ней нечто новое. Вначале это был роман о настоящем герое, прошедшем путь от полной безвестности до обретения величайшей рыцарской святыни – Грааля. Потом – прекрасная сага о настоящей любви и верности. Чуть позже – символическое повествование о пути внутреннего изменения главного героя со всеми сопутствующими этапами. И каждое новое прочтение на удивление всегда оставляло нераскрытым что-то неуловимое, но очень важное. Казалось, что произведение таит в себе сокровенный смысл, который, как ты ни пытайся его объяснить, все равно остается до конца не высказанным.

Этот смысл мне хотелось найти непосредственно в самом произведении: в логике повествования, символике персонажей, параллелях с внутренним миром человека… Увы, оказалось, одной логики и символики здесь недостаточно. Более того, нужно было нечто совершенно иное. Спасибо Судьбе, так сложились обстоятельства, что ключ к «Парцифалю» стал очень нужен мне самому: теоретический исследовательский интерес сменился практическим, жизненным. И самое удивительное, что именно тогда постепенно начал раскрываться смысл.

Теперь можно обо всем по порядку. И начать нужно с истории Парцифаля.

Святая простота

Парцифаль, сын благородного рыцаря Гамурета и прекрасной Герцелойды, был воспитан вдали от людей, вдали от общества с его противоречивыми законами. Мать искренне пыталась уберечь его от опасного рыцарского пути, приведшего ее мужа к гибели, и поэтому детство Парцифаля было лишено малейшего упоминания о рыцарстве как таковом. Ради этого она оставила свой дом и поселилась вместе с прислугой в лесу вдали от людей.

«Постигнет смертный приговор

Тех, кто затеет разговор

При нашем сыне дорогом

О рыцарях или о том,

Как совершаются турниры.

Я родила его для мира,

И чтоб не сделалась беда,

Он знать не должен никогда

О страшных рыцарских забавах

И о сражениях кровавых».

Умолкли все, боясь угроз…

Но от Судьбы, как известно, не уйдешь, и в определенный момент Парцифаль узнает от «случайно» встреченных в глухой части леса рыцарей о рыцарском братстве короля Артура и рыцарском пути как таковом. Услышанное будит в его душе необычные, но одновременное очень родные предчувствия:

Он ощущает странный зов,

Идущий прямо с облаков,

Зов, полный обещанья…

Парцифаль прощается с матерью.

Этот зов поведет его дальше, через все испытания и приключения; этому зову он будет верен всегда. Здесь мне хотелось бы немного остановиться, чтобы рассказать об этом основном качестве, которое отличает Парцифаля, – святой простоте и верности. На протяжении повествовании эта верность будет меняться от земной до неземной, но именно простота, вера и верность всегда будут отличать героя. Парцифаль удивителен верностью своим убеждениям. В будущем его убеждения будут меняться, трансформироваться, но он никогда им не изменит. На первом же этапе его убеждениями становятся… советы матери. Провожая сына в путь, Герцелойда наставляет его:

В дороге трудно одному,

Но с темными людьми не знайся,

Коварных бродов опасайся,

Друзей фальшивых избегай,

А добрым людям помогай.

Коль старца мудрого ты встретишь,

Его с почтеньем поприветишь,

Он верный даст тебе совет.

Внемли: в упрямстве толку нет!

А вспыхнет девичье сердечко,

Возьми заветное колечко,

Но обижать ее не смей.

Не оскверни души своей

Поступком, помыслом греховным.

Парцифаль выполняет ее советы со всей возможной простотой и доверчивостью, он верен ее советам. Пока он понимает верность как буквальное, дословное следование советам. Как своего рода выполнение поручений.

Иногда это выглядит забавно: он может очень долго искать брод через реку, если ее вода покажется мутной и, следовательно, коварной. Иногда это уже не забавно: он силой отнимает кольцо у понравившейся ему девушки. Но пока в большинстве случаев это его спасает и приводит к новым советам и заповедям, в этот раз уже не материнским, а «старца мудрого» Гурнеманца:

Будь милосерд и справедлив,

К чужим ошибкам терпелив

И помни всюду и везде:

Не оставляй людей в беде.

Спеши, спеши на помощь к ним,

К тем, кто обижен и гоним,

Навек спознавшись с состраданьем,

Как с первым рыцарским даяньем…

Господне ждет благодаренье,

Кто воспитал в себе смиренье!..

Умерен будь! Сколь славен тот,

Кто и не скряга и не мот!..

С вопросами соваться бойся,

А вопрошающим – откройся.

При этом никогда не ври:

Спросили – правду говори!..

Помогать людям, особенно тем, кто «обижен и гоним», служить им – в жизнь Парцифаля входят элементы рыцарского кодекса. Это некое новое знание для него, и он так же будет верен ему. Но верен, опять же, буквально – по-другому он просто пока не умеет. И эта буквальная «верность», увы, сыграет с ним злую шутку.

Безвыходная ситуация

Неисповедимыми путями господними Парцифаль попадает в таинственный замок Мунсальвеш, где становится свидетелем необычной сцены. В обстановке величайшей торжественности мимо него проносят Чашу Грааля, ставя ее перед хозяином замка Анфортасом, не встающим при этом со своего ложа. Лицо этого благородного человека несет печать не прекращающегося ни на секунду страдания, причину которого Парцифаль не знает и не может понять. Он поражен, он хочет облегчить страдания Анфортаса, но не решается задать вопрос о сути происходящего, помня завет Гурнеманца.

Но что же с молодым героем?

Он потрясен, смятен – не скроем.

Спросил бы: что творится здесь?

Однако скромность, а не спесь

Ему задать вопрос мешает

И права спрашивать лишает.

Ведь Гурнеманц предупреждал,

Чтоб Парцифаль не задавал

При неожиданных соблазнах

Вопросов лишних или праздных:

От любопытства кровь бурлит,

А вежество молчать велит!..

«Нет, любопытством не унижу

Честь рыцаря!.. А то, что вижу,

Мне объяснят когда-нибудь,

Лишь надо подождать чуть-чуть…»

Сам того пока не понимая, Парцифаль совершает ошибку, хотя, как выясняется впоследствии, своим вопросом он мог бы спасти Анфортаса:

Молчанья этого простить

Я Парцифалю не намерен!

Он в послушанье неумерен:

Задай вопрос он хоть один,

И сразу б ожил господин,

Которого мне жаль до слез.

Но на губах застыл вопрос

У сына Гамурета.

И я не делаю секрета,

Что сим – какой уж тут секрет? -

Не пользу он принес, а вред:

Ведь только при одном условье

Мог господин вернуть себе здоровье…

Испытание Парцифаля в замке короля-рыбака.

Роспись в Зале певцов замка Нойшванштайн

Парцифаль оказывается в парадоксальной и безвыходной ситуации. В ситуации, когда любой его поступок оказывается неверным. В самом деле: задать вопрос, не будучи представленным, ему недвусмысленно запрещают рыцарский кодекс и завет Гурнеманца. Если посмотреть на ситуацию немного шире, то можно сказать, что задать вопрос Парцифалю не позволяет то знание, которым он обладает на настоящий момент. Это знание очень конкретное, знание правил вежливости и рыцарского кодекса, которому он должен следовать. С точки зрения Парцифаля пойти против этого знания и задать вопрос – ошибка.

Невольно напрашивается параллель с некоторыми жизненными ситуациями, очень и очень похожими на ситуацию Парцифаля, когда ты очень хорошо знаешь, что нужно делать. Ты закончил школу, и тебе нужно поступать в институт, разве нет? Ты отучился в институте и получил диплом – нужно работать, чтобы обеспечить себя и семью материально. И пусть работа не приносит того удовлетворения, о котором ты мечтал, но зато ты выполняешь свой долг. Ты должен дать хорошее образование и воспитание своим детям, ты должен стараться сохранить семью во всех жизненных штормах. Ты должен не забывать друзей, родственников, коллег по работе… Ты должен, должен, должен… А должен ли? Конечно, должен, отвечаешь ты себе, ведь ты четко знаешь это, ведь, в конце концов, так принято. Но… вернемся пока к нашему герою, попавшему в аналогичную ситуацию.

Парцифаль не может нарушить правила, рыцарский кодекс, но, с другой стороны, он чувствует потребность задать вопрос. Что может значить эта потребность по сравнению с его знанием? Пока ничего. Знание для него точно, потребность абстрактна. Однако Эшенбах решительно осуждает Парцифаля за подобный поступок: с его точки зрения, своим молчанием тот принес «вред». В дальнейшем мы увидим, что, оказывается, Парцифаль в тот момент вообще совершает тягчайший грех, оставляя Анфортаса страдать. По мнению автора, не задать вопрос – тоже ошибка.

Позвольте, как же быть? Оба возможных поступка ведут к ошибке. Поставив себя на место Парцифаля перед Анфортасом, сможем ли мы найти правильное решение? И возможно ли оно вообще в подобной ситуации?

Отчаяние

В полной растерянности Парцифаль покидает Мунсальвеш. Один из самых смелых, благородных рыцарей, во всех смыслах самый достойный – он столкнулся с ситуацией, из которой не смог найти выход. Он не осознаёт, что произошло, но постепенно начинает понимать, что случилось нечто ужасное. И в этом его очень жестко убеждают встречающиеся на его пути люди, начиная уже со стража замка:

…«Для вас

Пусть день померкнет ясный!

Пришелец вы злосчастный,

Вас злобный рок сюда занес!

Вопрос! Всего один вопрос

Задать вам стоило, и круто

Все изменилось бы в минуту.

Но вы не для славы рождены

И слыть глупцом осуждены!..»

Как же так, почему? Услышанное не укладывается в голове Парцифаля; он продолжает искать новых приключений, он все еще следует исключительно рассудку и рыцарскому кодексу. Понимая (именно понимая, а не чувствуя, не ощущая, не сопереживая), что он чем-то не угодил хозяину замка, он стремится совершить новые подвиги в его честь, дабы таким образом выказать ему свою благодарность. И судьба наносит ему новый удар: он встречает Сигуну, сестру своей матери, символ чистоты и верности в романе. Он ждет поддержки, но, вопреки всем ожиданиям, Сигуна дает ему не менее резкую отповедь:

…«Так молви, так обрадуй

Известием, что там, где был,

Вопрос задать ты не забыл!..»

«Спросить я не решился!..»

«Знай: ты всего лишился!..

О я, распятая судьбой,

Зачем я встретилась с тобой?

Зачем не промолчала

С самого начала?

Подумать только, что видали

Глаза твои в том волшебном зале!

Копье, сочащееся кровью,

Хозяина в странном нездоровье,

Рубины, золото, хрусталь,

Наконец, святой Грааль!

Ты блюда дивные едал,

Ты столько, столько повидал

И доброго и злого -

И не спросил ни слова?!

О, гнусное отродье волчье!

Душа, отравленная желчью!

Узревши короля в несчастье,

Вопрос, исполненный участья,

Ты должен, должен был задать!

Отныне ты не смеешь ждать

Ни снисхожденья, ни пощады!..

Будь проклят! И другой награды

Не жди, помимо этих слов!..»

Мучимый раскаяньем, покидает Парцифаль Сигуну. Он уже понял, что совершил тяжкий грех. Понял, но не пережил… Увы, условия испытания суровы, и чаша должна быть выпита до дна. В стане Короля Артура, в присутствии благородных рыцарей и прекрасных дам ему предстоит услышать уничижительные слова Кундри, служительницы Грааля:

«Вам скорбный встретился Рыбак,

Несчастием томимый…

А вы? Промчались мимо!

В ту приснопамятную ночь

Лишь вы могли ему помочь,

Но вас не занимала

Чужая боль нимало…

(До чьей-то скорби снизойти?!

Куда там! Мне не по пути!

Того печаль изъела?

Но мне-то что за дело?!)

Вы даже не раскрыли рта!..

Но Бог вам разомкнет уста

И вырвет, вырвет ваш язык

За тот невыкрикнутый крик

Простого состраданья!..

…Да понимаете ли вы сами,

Что значит грех, совершенный вами,

О бессердечный Парцифаль?

Пред вами пронесли Грааль,

Среди разубранного зала

Пред вами кровь с копья стекала!..

Узрев редчайшее из див,

Вы смолкли, даже не спросив,

Что все бы это означало…

Бессмертье вас бы увенчало,

Мир вас бы к звездам превознес,

Задай вы хоть один вопрос!»

Парцифаль растоптан. Кундри камня на камне не оставила от его, казалось бы, заслуженной гордости: ведь чем гордиться, если своими поступками ты принес столько боли и горя, пусть даже сам того не ведая? Парцифаль совершенно искренне, как учили, искал подвигов, славы, он искал любви, но в результате лишь причинил страдание многим людям. Может быть, он не то искал? Или не так искал? Сейчас он уже не знает…

Прозрение

Не знает, потому что именно в этот момент в его душе пробуждается новое, доселе незнакомое, но столь целительное чувство: Парцифалю становится невыносимо стыдно за содеянное.

Герой Парцифаль промолвил так:

«Душу мою застилает мрак.

Вот здесь я стою перед вами

И выразить не могу словами,

Какой измучен я тоской…

Не нужно радости мне людской,

И я назад к вам не приду,

Пока Грааль вновь не найду…

Я сознаю, в чем я виновен:

Был непомерно хладнокровен.

Мне быть не может оправданья,

Поскольку выше состраданья

Законы вежества поставил!

И ради соблюденья правил

Молчал перед лицом несчастья,

Ничем не выразив участья

Анфортасу, кому в ту ночь

Я мог, обязан был помочь!..

К. Як. Фалькенштейн, Замок Грааля. 1883

Разрушены прежние устои, Парцифалю уже не нужно «радости людской», не нужно славы и уважения, не нужно сражений и подвигов. Ему больно. Больно от всего, что он услышал, но еще больнее от осознания тех страданий, которые он сам принес. И в его душе начинает звучать незнакомый тихий голос… Голос, который поведет его дальше. Внутренний голос, голос совести, голос сердца, голос Бога – у него много имен.

Немецкий философ Мартин Бубер считает, что именно в подобной ситуации, ситуации внутреннего кризиса и отчаяния, человек способен услышать этот зов, голос Бога, взывающего к человеку: «Где ты?» Он пишет, что «…человеку некуда скрыться от ока Божия; скрываясь от него, он скрывается от самого себя. Конечно, и сам он хранит в себе Нечто, ищущее его, но это Нечто наталкивается на преграды, самим же человеком и сотворенные и мешающие ему самого себя найти. Вот на эту-то ситуацию и направлен вопрос Бога. Он хочет добраться до человека, сломать его укрытия, пытаясь показать ему, куда же тот угодил, пробудить в нем великую волю вызволиться оттуда.

Все зависит лишь от того, насколько человек готов к этому вопросу. Конечно, у каждого… „затрепещет сердце“, когда Божий глас достигнет его слуха. Но его защитное устройство поможет ему справиться и с движением сердца. Ведь голос является не в „огне и землетрясении“, которые бы угрожали существованию человека; он – как „голос тонкой тишины“, и его легко заглушить.

Покуда все обстоит так, жизнь человека не станет путем. Сколь бы преуспевающим и счастливым человек ни был, какой бы властью он ни обладал и какие бы великие деяния ни совершал, в его жизни пути не будет, покуда он не отзовется на этот голос».

Парцифаль отзывается, и с этого момента начинается его Путь. Путь искупления, путь к Граалю, путь к самому себе. Ему предстоит совершить еще немало подвигов, несколько раз оказаться на грани жизни и смерти, прежде чем он удостоится чести вновь лицезреть Грааль и Анфортаса и, наконец, задать тот самый вопрос. И это уже будет его вопрос. Что же изменилось в нем?

Если помните, отличительной чертой Парцифаля и его сильной стороной является верность – он всегда верен собственным убеждениям и неуклонно следует им. Правда, сами убеждения эти меняются по мере его внутреннего взросления: вначале это советы матери, потом слова мудрого старца, затем рыцарский кодекс. Долгое время у него нет собственных убеждений, и он следует чужим мнениям в той или иной форме. И так могло бы продолжаться сколько угодно, если бы в его жизни не появился Анфортас. Встреча с ним буквально переворачивает Парцифаля, пусть и не сразу у него наступает прозрение. Переворачивает, перепахивает всю его душу: он не в силах жить с осознанием того, что где-то из-за него терпит муки живой человек. Анфортас страдает и будет продолжать страдать, пока Парцифаль не станет другим.

Парцифаль прозревает, когда боль Анфортаса становится его собственной болью. Именно тогда его жизнь приобретает очень конкретный смысл: спасение Анфортаса становится этим смыслом. Не слава, не подвиги, не любовь, не Грааль. Парцифаль даже к Граалю стремится лишь потому, что его обретение позволит исцелить короля. Отныне боль за другого направляет душу рыцаря.

И даже страшно представить себе судьбу Парцифаля, представить, кем бы он стал – без встречи с Анфортасом. Сила и знание без любви и сострадания могут породить лишь холодную жестокость. В «Голосе Безмолвия», прекрасном поэтическом тексте о пути внутреннего становления человека, «головное», исключительно рациональное познание без душевной мудрости считается хуже неведения. А для обретения душевной мудрости человеку нужны не знания, нет. Каждому человеку нужна его собственная «встреча с Анфортасом». Ведь что спасло Парцифаля, что позволило преодолеть формальные запреты и пробудить в самом себе нечто по-настоящему человеческое? Его сердце откликнулось на боль и впустило в себя Анфортаса.

Мне кажется, человеку нужен символический Анфортас: то, на что ты захочешь потратить свою жизнь, за что будет болеть твоя душа, как она заболела у Парцифаля. Это может быть другой человек или люди, как это было у матери Терезы. Это может быть книга, как это было у Экзюпери с «Цитаделью». Это может быть красота и искусство, как это было у Рериха. Это может быть забота о детях, как это есть у Чулпан Хаматовой.

В принципе, наверное, не так важно, что это может быть. Главное, чтобы это было. И мне очень хочется пожелать всем нам – найти своего Анфортаса.

По поводу того, что такое Святой Грааль, существуют три основные версии По одной из них, Грааль - некий камень, по другой - драгоценная реликвия (золотое изображение Ноева ковчега9), но более всего распространено мнение, что это чаша, из которой причащался Иисус Христос на Тайной вечере и в которую приверженцы собрали несколько капель крови распятого на кресте Спасителя Этот кубок и копье, которым были нанесены раны Христу, сохранил и привез в Британию Иосиф Аримафейский - так утверждают легенды

Исследователей всегда интересовало происхождение легенды о Граале Считают, что в ее основе лежит христианский апокриф о прибытии в Британию Иосифа Аримафейского По другой версии, у этой легенды местные корни, уходящие в мифологию древних кельтов Третьи считают, что сказание о Граале связано с тайным оккультным обществом, основанным в незапамятные времена и обладающим сокровенным знанием, которое передается из поколения в поколение. Из этих трех совершенно различных теорий первая выглядит наиболее привлекательно, однако нет ни одного факта, который мог бы подтвердить ее Последнюю гипотезу разделяют в основном те, кто вообще склонен рассматривать все человечество как собрание тайных обществ Языческие же корни легенды о Граале указывают на ее происхождение от очень древнего индоевропейского мифа о магической посуде - символе жизни и возрождения Впоследствии эта легенда наполнилась новым смыслом, приобретя христианскую окраску

Самый первый вариант повести о Святом Граале - «Conte du Graal» - опубликовал известный поэт и трубадур Кретьен де Труа около 1180 года Эта повесть осталась незаконченной Кретьен де Труа утверждал, что его рассказ основан на данных, которые он нашел в книге, принадлежавшей графу Филиппу Фландрскому, но это утверждение нельзя ни доказать, ни оспорить

В то время вообще считалось, что автор не может ничего сочинить сам, и истинно лишь то, что содержится в старинных источниках История, которая не была основана на старинном предании, не могла быть достойной внимания Никого не смущало то обстоятельство, что истинность этих преданий проверить было невозможно Поэтому Кретьен де Труа, как и многие после него, мог совершенно спокойно ссылаться на любой источник Кроме того, в то время надо было крайне осторожно выбирать темы для романов и поэм - языческие сюжеты могли навлечь на себя гнев церкви

Герой повести Кретьена де Труа, рыцарь Персиваль Уэльский, упоминает таинственный «замок Грааля» и его волшебный кубок Образ Пер-сиваля основан на древней валлийской саге о богатыре по имени Придер, и в рассказах о нем часто говорится о магическом кубке, который обладал свойствами, полностью совпадающими со свойствами, приписываемыми Граалю Саги о Придере содержатся в сборнике древних валлийских устных преданий «Mabmogion» Этот сборник переносит нас в фантастический мир кельтских мифов, содержащих в том числе и несколько рассказов о короле Артуре Образы валлийского эпоса происходят от еще более древних кельтских героев Король Лир, например, «родился» от Лера, одного из людей загадочного народа Туату де Даннан («племена богини Дану») Этот народ, как рассказывает миф, прибыв откуда-то с севера, принес с собой на земли кельтов магические предметы - волшебный кубок, чудесное копье и непобедимый меч В поздних легендах о короле Артуре эти предметы трансформировались в Святой Грааль, копье, которым ранили Христа, и меч Эскалибур

О том, как Грааль попал в Британию, рассказал Робер де Борн в поэме «Иосиф из Аримафеи», написанной около 1200 года Как и Кретьен де Труа, де Борн ссылается на рассказ из старинной книги, где говорится о том, как Иисус призвал Иосифа и дал ему Грааль - чашу Тайной вечери. Вместе со своей сестрой и ее мужем Броном Иосиф покинул Палестину и обосновался в некоей стране «далеко на Западе», где они проповедовали христианство. Таким образом, Робер де Борн недвусмысленно связывает Грааль с христианской традицией. Однако вопреки огромной популярности сказаний о Святом Граале, церковь никогда не признавала Грааль христианской реликвией. Может быть, поэтому за Граалем закрепилась сомнительная слава сакрального символа организованного еретического движения в границах западного христианского мира.

И здесь возникает новая параллель: де Борн, опубликовав свою поэму, вольно или невольно раскрыл истоки легенды о Граале - гностическое «Евангелие от Никодима», где подробно изложен миф об Иосифе, чаше и копье. И именно взгляды гностиков лежат в основе всех европейских еретических течений…

Приблизительно в те годы, когда де Борн писал свою поэму. Вольфрам фон Эшенбах, знаменитый немецкий поэт того времени, создал «Парсифаля» - собственную версию незавершенной Кретьеном де Труа поэмы о Граале. Как и прочие. Вольфрам говорил, что воспользовался «старинными источниками», и ссылался на «одного провансальского трубадура, который написал свою повесть на арабском языке, живя в испанском городе Толедо» (совершенно запутанная история). В своей поэме Вольфрам утверждал, что Грааль хранил рыцарский орден Templaisen - в этом искаженном немецком названии легко угадывается знаменитый орден тамплиеров…

Под влиянием тамплиеров находился монашеский орден цистерцианцев, основанный в 1098 году. Цистерцианцы были известным и влиятельным орденом, а самым популярным его членом был знаменитый аббат Бернар Клервосский, «духовный отец» тамплиеров. Цистерцианцы оказали сильное влияние на анонимного автора романа «Queste del Saint Graal» - самого известного произведения цикла повестей о Граале.

Герой романа, честнейший рыцарь Галахэд, совершив ряд подвигов, становится обладателем и хранителем Святого Грааля. Он привозит Грааль в город Саррас, центр язычества, который Иосиф Аримафейский обратил в христианство. Здесь Галахэд умирает, а после его смерти горожане видят чудо : спустившаяся с неба рука Галахэда уносит Грааль в горние высоты.

Эта притча (напомним - рассказанная в начале XIII столетия) метафорически говорит о том, что Грааль скрыт от людских глаз. Но где? Ответ на этот вопрос наверняка знали альбигойцы (катары) - последователи еретического учения, охватившего на рубеже XII-XIII веков юг Франции - провинции Лангедок и Прованс (вспомним «провансальского трубадура», на которого ссылался Вольфрам фон Эшенбах). Учение катаров во многом соответствовало тайному учению тамплиеров. А в священном центре катаров - крепости Монсегюр - хранилось нечто, заключавшее в себе Великую Тайну…

С 1209 года французские короли начали крестовые походы против альбигойцев. В 1244 году пал Монсегюр. Но главная святыня катаров была спасена: четверо «совершенных», бежав через сложную систему подземных ходов, унесли с собой загадочный сверток, заключавший в себе главную тайну катаров…

Кто мог принять беглых еретиков? Только близкие им по духу. А таковыми, после разгрома катаров, оставались только тамплиеры…

Орден тамплиеров был основан в 1118 году. При посвящении в рыцари тамплиеры давали обет бедности и целомудрия, но орден быстро стал самым богатым и влиятельным в Европе. Орден прославился также своеобразным толкованием христианского вероучения, близким к гностическому, за что считался едва ли не гнездом ереси. Подобно всем рыцарским орденам и религиозным сектам того времени, тамплиеры имели собственные обряды и церемонии, о которых написано очень много, но в действительности известно очень мало.

Длительное противостояние тамплиеров и официальной церкви, пользовавшейся поддержкой светских властителей Европы, привело к гибели ордена. Однако многие тайны тамплиеров так и остались неразгаданными.

После падения Монсегюра до гибели ордена тамплиеров оставалось шестьдесят лет. В 1312 году папа римский своей буллой «К провидению Христа…» упразднил орден, а 18 марта 1314 года на костер вошел последний великий магистр тамплиеров. Но опять главные сокровища ордена (и с ними Грааль?) бесследно исчезли…

Молва настойчиво связывает местонахождение Грааля с аббатством Гластонберри в Англии и с легендами о короле Артуре. Старая церковь в Гластонберри, помнившая, возможно, рыцарей «круглого стола», сгорела в 1184 году, на ее месте была построена новая. А в традиционном веровании глубоко укоренилось мнение, что Грааль укрыт в подземельях аббатства.

После гибели крупнейших еретических организаций легенды о Граале перестали занимать внимание посвященной публики, уйдя в область народных преданий. Но тень реликвии незримо осеняла многие события средневековой Европы. Чешские табориты шли в бой под знаменем с изображением «калики» - священной чаши, в которой легко угадывается Грааль. И знание гностиков не умерло с разгромом катаров и тамплиеров - оно продолжало жить в среде многочисленных тайных орденов и организаций, которыми изобилует история XII-XIX веков. Оно оказалось востребовано в начале нынешнего века, когда оккультное «Общество Туле», возникшее в Германии в 1918 году, начало разработку оккультно-мистической базы национал-социализма. А вместе с учением гностиков оказался востребованным и Святой Грааль…

Первоначально поиски Грааля возглавил некий Отто Ран - один из разработчиков нордической теории. В начале 1930-х годов он посетил развалины Монсегюра, но, насколько можно судить, серьезных поисков он не вел, а по результатам поездки выпустил книгу «Крестовый поход против Грааля», где именует Грааль «чашей нибелунгов». А в 1937 году, после своей второй поездки в Лангедок, Ран неожиданно исчез. О его судьбе до сих пор ничего не известно.

В июне 1943 года в Монсегюр из Германии прибыла большая экспедиция, которая вела работы в пещерах до весны 1944 года. И хотя она ничего не нашла, система подземных укрытий и ходов, проложенных катарами в скальном грунте под Монсегюром, по мнению археологов, позволяет надеяться на то, что Грааль может находиться там. Впрочем, недоступных тайников в средневековой Европе было очень много, и подземелья Монсегюра - не самые совершенные из них…

Поиски Святого Грааля продолжаются и сегодня. В его образе видят и языческий рог изобилия, и чашу для причастий с Тайной вечери, и таинственный камень, дарующий бессмертие. Найти его может только тот, кто избран для этого.

От Тайной Вечери...

Грааль – таинственный сосуд, дарующий все желаемые блага, вплоть до бессмертия, часто считают первым потиром, то есть чашей для причащения, которая служила Христу и апостолам во время первой литургии – Тайной вечери.

По некоторым версиям, он был сделан из агата, который выпал из короны Люцифера во время его низвержения. Когда Иисуса Христа распяли, один из иудейских старейшин, Иосиф Аримафейский – тайный последователь Христа, собрал в эту чашу Его кровь, капающую из раны, нанесенной копьем Лонгина.

Взбешенные евреи бросили Иосифа в тюрьму, заставив его умирать от голода. Но Грааль давал пропитание несчастному целых сорок два года, пока Иосифа не освободил император Веспасиан, излеченный от проказы плащаницей, на которой был запечатлен лик Христа.

...до Мансальвата

Так начинается длинное странствие Грааля. Христос в видении назначил Иосифа из Аримафеи хранителем чаши, наполненной божественной кровью, после чего тот отправился с ней в Британию. Перед смертью, по одной из версий, он доверил сокровище своему племяннику, по другой, Грааль хранился на небесах до той поры, пока не родились на земле герои, способные охранять его. Прародителем этого племени стал азиатский правитель Перилл, который прибыл в Галлию, где его потомки породнились с семьей бретонского князя. Один из его потомков – благородный Титурель, с юных лет отличавшийся чистотой помыслов, был избран новым хранителем Грааля. Он и его рыцари, известные как «рыцари Святого Грааля» воздвигли для небесной чаши не менее легендарный замок Монсальват, где она, по некоторым версиям, находится до сих пор.

Согласно многочисленным преданиям, Грааль снабжал всех, кто ему поклонялся, кушаньями и напитками, которые они предпочли бы более других. Он даровал исцеление и поддерживал в людях вечную молодость. Но самое главное, что те, кому удалось лицезреть Грааль, всегда ощущали некую радость, близость и предвкушение Рая. Грааль считался самой ценной реликвией, которую только мог получить человек при жизни.

Рождение легенды

Сегодня сложно проследить историю предания о Святом Граале, как и любой другой легенды, получившей статус «народной». Но кое-какие зацепки все же есть.
Поиски стоит начать в средневековой Европе, где в IX веке начинается настоящая охота за христианскими реликвиями. Это связано с требованием римской церкви об обязательном присутствии в храме останков или вещей святого. Так реликвии стали выгодным товаром, который начал массово поступать в Европу с Востока.

Естественно, наиболее ценными считались те, что были связаны со Страстями Христовыми. Части креста, на котором Он был распят, гвозди, которыми тело Христа было прибито к кресту, терновый венец, копье Лонгина, Туринская плащаница и другие святыни, были весьма желанными объектами, как для служителей церкви, так и для крупных феодалов и монархов.

Но среди всех реликвий Страстей, которые выставлялись в многочисленных храмах, отсутствовала чаша, из которой Иисус впервые причастил всех своих учеников на Тайной вечере. Учитывая значимость причащения вином в католических церквях, которое считалось привилегией и долгое время было доступно лишь духовенству, отсутствие столь важного предмета не могло остаться незамеченным. Начали ходить слухи о его необычайных свойствах и возможных местонахождениях. В один прекрасный день Англия, в противовес Франции, где французские короли собрали многие святыни христианства, выдвинула легенду о Граале, который якобы находился на просторах Британии.

Поводом для этого послужили две рукописи. Первая – хроника Уильяма Мальмсберийского, которая повествует, что в 63 году в Британию прибыли ученики апостола Филиппа под предводительством Иосифа из Аримафеи, чтобы проповедовать христианство. Они построили первый храм там, где впоследствии было основано Гластонберийское аббатство, и где в XII веке было якобы найдено тело короля Артура и королевы Гвиневры. Там же до сих пор существует источник, названный «колодцем чаши».

Второй манускрипт XII века – Grand Saint Graal передает уже рассказанную здесь легенду о перевозе Грааля в Британию и хранителях чаши. Впоследствии, эту историю повторили романы Робера де Борона и Кретьена де Труа, в которых легенда связывается с преданиями о короле Артуре. История становится настоящим «средневековым бестселлером», похожие романы создаются во многих странах Европы и обрастают все новыми подробностями.

Прототипы Грааля

Были и другие причины, почему представление о Граале, как о чаше изобилия, дарующей всякие блага, появились именно в Британии. У христианского Грааля были языческие прототипы, связанные с представлениями о роге изобилия. В ирландской мифологии – это котел Дагды, в котором никогда не иссякала еда. В бриттской – чаша, которую привез в Британию Мерлин на хрустальном корабле. Она открывала будущее, сокровища человеческих знаний и тайны мира. В валлийской мифологии – это сосуд богини Серидвен – источник мудрости, упоминающийся в «Истории Талиесина». Там же встречается и другой возможный прототип Грааля – некая чаша, полученная Браном Благословенным от черного великана, ведьмы и карлика из Озера Чаши, способная исцелять любые смертельные болезни, останавливать кровь и воскрешать мертвых. Впоследствии, во время одной из битв Бран бросил в нее голову врага и чаша потеряла свои чудесные свойства. Очевидно, что все это были разные версии одного мифа.

О чаше, блюде и камне

Пока Грааль упоминался только как чаша для причастий, но на самом деле, это было лишь одно из его многочисленных обличий. По другим версиям, Грааль – это серебряное блюдо, иногда с окровавленной головой из валлийских легенд, что удачно связалось с образом Иоанна Крестителя; в «Парцифале» Эшенбаха – это камень, обладающий чудотворными свойствами. Согласно еще одной гипотезе: Грааль, вместилище крови Христовой – это Дева Мария. В общем, какого-то единого представления о нем не было.

«Грааль»

Не вносило ясности и название чаши. Происхождения «Грааля» неизвестно до сих пор. Кто-то предполагает, что имя, как и сама легенда – кельтское, от ирландского cryol – «корзина изобилия». Кто-то считает, что в основе «Грааля» - старофранцузское «Sangreal» - «истинная кровь», а кто-то видит в нем греческое «κρατης» или gratalem – большой сосуд для смешения вина с водой.
Кандидаты в святые чаши
Поиски Грааль продолжаются и по сей день. В последний раз реликвию, претендовавшую на право называться Граалем, нашли в марте 2014 года в базилике города Леон. По словам историков, открывших ее, после распятия Святой Грааль отправился не на Запад, а в Палестину, откуда попал в Египет и затем в арабскую Испанию. После реконкисты, когда испанские земли были освобождены от арабов, чаша оказалась в Леоне и стала именоваться чашей Урраки, от имени королевы Кастильской.

Сегодня несколько городов утверждают, что обладают настоящим Граалем. Один из наиболее известных – Антиохийский потир, серебряный сосуд, обнаруженный антикварами в 1910 году в Антиохии (Антакья). Он представляет собой овоидный кубок на круглой ножке, который покрывают рельефные изображения Иисуса Христа и апостолов, изготовленные, по мнению сторонников подлинности потира, сильно позже его непосредственного создания. Но результаты поздних исследований датируют чашу не позднее VI века. Другой «подлинный» Грааль, якобы признанный самим Ватиканом, находиться в Соборе Святой Марии в Валенсии.