Савенко юрий сергеевич биография. «Ситуация начинает приобретать уже знакомые нам черты

российский психиатр, c 1989 года президент Независимой психиатрической ассоциации России, кандидат медицинских наук, главный редактор и один из постоянных авторов Независимого психиатрического журнала, выходящего с 1991 года

Для научных интересов и взглядов Юрия Савенко характерны феноменологический подход к психическим расстройствам, широкая социальная и историко-культурная направленность.

Основные работы посвящены тревожным психотическим синдромам, проблемам «психотического уровня», предмета психиатрии, классификации психических расстройств, феноменологического метода, новой научной парадигмы в психиатрии, компенсаторных личностных механизмов, общественной опасности психически больных и т. д. Представлял отечественную психиатрию на Конгрессах Всемирной психиатрической ассоциации в Мадриде , Гамбурге , Йокогаме, Каире , Праге , организовал первые отечественные симпозиумы на съездах американской и германской психиатрических ассоциаций.

В 2009 году Юрий Савенко обращался к Президенту Российской Федерации Д. А. Медведеву с открытым письмом, в котором заявил о резком падении уровня судебно-психиатрических экспертиз в результате огосударствления судебно-психиатрической экспертной деятельности, отсутствия состязательности и предложил Президенту внести на рассмотрение Госдумы законопроект, подготовленный членами Независимой психиатрической ассоциации России.

Дело Юрия Буданова

В 2002 году была назначена очередная судебно-психиатрическая экспертиза по делу Буданова. В отличие от прошлой экспертизы, в состав комиссии входили не только психиатры из Центра имени Сербского, однако в комиссию вошел бывший директор Института имени Сербского Г. В. Морозов, под руководством которого в 70-е - 80-е годы совершались политические злоупотребления психиатрией. После общественного возмущения и направленного Независимой психиатрической ассоциацией протеста в Ростовский суд Морозов и ещё три сотрудника Центра им. Сербского заявили о самоотводе.

28 февраля 2003 года Юрий Савенко по запросу адвоката Э. Кунгаевой представил своё заключение об обоснованности и взвешенности трёх проведенных стационарных судебных комплексных психолого-психиатрических экспертиз Юрия Буданова .

12 мая 2003 года в состав комиссии экспертов для проведения повторной комплексной судебной психолого-психиатрической экспертизы включен один из представителей Независимой психиатрической ассоциации - профессор Московского научно-исследовательского института психиатрии, доктор медицинских наук А. Г. Гофман.

В связи с экспертизами Юрия Буданова Ю. Савенко отмечал:

Дело Ларисы Арап

В 2007 году стало известно о принудительной госпитализации активистки Гражданского Фронта Ларисы Арап. 10 августа Ларису Арап посетила комиссия врачей из Независимой психиатрической ассоциации. Юрий Савенко, возглавлявший комиссию, подтвердил в интервью BBC, что Арап действительно больна, но не настолько, чтобы для её лечения требовалась госпитализация. Савенко отметил, что Арап не представляет опасности для окружающих и, по его мнению, никаких оснований для недобровольного лечения в стационаре не было. Впоследствии Савенко давал интервью по этому поводу как в прессе, так и в популярных блогах - клиническому психологу Вогану Беллу (блог MindHacks) и журналисту

Президент Независимой психиатрической ассоциации России Юрий Савенко объяснил Павлу Лобкову, чем похожа российская психиатрическая экспертиза на советскую и в чем не прав суд, вынесший приговор Михаилу Косенко.

Лобков: Вы принимали участие в деле Косенко, и как я понимаю, у вас была своя экспертиза.

Савенко: Нет. В нашей стране постепенно уничтожена уже полностью всякая независимая экспертиза, которую мы понимаем как состязательную, потому что во всем мире имеет место состязательность экспертов перед судом. А у нас государственный эксперт - это дядя-великан, а мы - лилипуты, которые не вправе оценивать и критиковать государственных экспертов.

Лобков: Вы же были на суде, потому что Ксения Косенко говорила мне, что вас привлекали.

Савенко: В качестве врача-специалиста, которого приглашает адвокат и просит прокомментировать экспертное заключение.

Лобков: То есть статуса эксперта вам не дали?

Савенко: Нет, его вправе давать только государственное судебно-психиатрическое учреждение.

Лобков: Как вы оценили результаты работы Института Сербского, который проводил экспертизу, по результатам которой диагноз вялотекущей шизофрении был сменен на шизофрению параноидальную? Это гораздо более тяжелый диагноз?

Савенко: Конечно. Данный процесс продемонстрировал воскрешение старой советской практики, потому что эксперт из центра Сербского, вызванный в суд, совершенно откровенно говорил о том, что вялотекущая шизофрения - это все равно шизофрения, и все равно рано или поздно будет шизофрения, потому что это ее стадия. А между тем, в конце 90-ых годов наша страна присоединилась к международной классификации болезней, которая прежнюю практику в три раза более частого выставления диагноза шизофрения укоротила в три раза, выделив в качестве самостоятельных заболеваний шизотипическое расстройство, хроническое бредовое расстройство, как совершенно самостоятельное от шизофрении диагнозы.

Лобков: Ну, мы о бреде же вообще не говорим в этом случае, он не фиксировался нигде.

Савенко: Да-да.

Лобков: А в чем заключалась экспертиза Институт Сербского, он доложил суду?

Савенко: Дело в том, что их экспертиза - это беседа в амбулаторном порядке менее часа, как выяснилось. В то время как он наблюдался в течение 12 лет психоневрологическим диспансером и была полная развертка его заболевания. Он честно, аккуратно принимал лекарства, ходил в диспансер, отмечался. И вдруг эксперты, нарушая международную классификацию, не выставляют тип течения, а под занавес пишут, что оно непрерывное с обострениями, в то время как он всегда шел с диагнозом вялотекущей шизофренией.

Лобков: Скажите, на протяжении 2 лет принимать лекарство, которое называется «Сонапакс» или «Тиопроперазин», если это параноидальная шизофрения с обострениями, помогло бы это держать пациента в стабильном состоянии?

Савенко: Конечно, нет. То-то и оно, что мы узнаем, что думают коллеги о диагнозе не по тому диагнозу, который выставляется, а по лечению, прежде всего. Лечение осуществлялось самым мягким детским нейролептиком и сильным антидепрессантом. И сейчас в Бутырке, в СИЗО №2 он тоже принимает препараты совершенно другого рода - нормотимики, а не антипсихотики. То есть косвенным образом врачи признают, что никакого бреда нет.

Лобков: Были ли вы по роду службы, роду деятельности в тех специальных психиатрических больницах, куда могут отправить Михаила Косенко?

Савенко: Да, мы посетили все больницы по несколько раз.

Лобков: Что это такое?

Савенко: Прежде всего, надо иметь в виду, что ему определена мера стационарного принудительного лечения общего типа. Это значит, что он попадет не в эти знаменитые больницы со строгим режимом, а в пятую Московскую городскую больницу, в просторечии Столбовая, Троицкая, которая осуществляет принудительное лечение со всей Москвы. Но дело в том, что суд поступил в высшей степени антигуманно, потому что имел возможность назначить амбулаторное принудительное лечение, а не стационарное.

Лобков: Тем более, что не было показаний к тому, что он нарушал график приема препаратов, это отражено в истории его болезни.

Савенко: Конечно.

Лобков: То есть суд поступил более репрессивно, чем это требовало законодательство, если взять во внимание, его проступок доказан, что если он действительно кидал камнями, если при этом он невменяем, то при этом была возможность амбулаторного определения, так?

Савенко: Суд пошел на поводу экспертов, так написали эксперты, причем грубо, вопреки тому, с чем имели дело.

Лобков: Зачем это экспертам, как вы думаете? Это же независимые люди, это психиатры с опытом, это Институт Сербского, это головной институт психиатрический в стране.

Савенко: Некорректно говорить высший-низший в отношении экспертов. Это жульничество, когда этим бряцают. На самом деле, действительности в силу загруженности в центре Сербского общий уровень экспертных заключений выше, но в знаковых делах, громких делах, политических делах, в делах с VIP-персонами все наоборот. Грубое нарушение элементарных правил, причем невозможно заподозрить непрофессионализм, насколько это грубо. Студента гонят с двойкой за такое. Это явно заказные дела.

Лобков: Дело полковника Буданова можно вспомнить, когда в одном и том же институте ему переквалифицировали в зависимости, как я понимаю, от политических обстоятельств, то был вменяемый, то был невменяемый.

Савенко: Да. Мы участвовали в этом процессе.

Лобков: Вы обнаружили там следы политического заказа?

Савенко: Не только мы, и даже профессор РААС, член редколлегии психиатрического журнала российского, вынужден был публиковать открытое письмо, в котором прямо сказано, что мне достаточно знать, что было больше двух экспертиз, их было шесть, чтобы сказать, что ваша судебная психиатрия - это флюгер власти. Я под этим могу вполне подписаться.

Лобков: Дело Косенко получило большой резонанс, потому что это столичное дело, много прессы было на суде. А в провинции существуют психиатрические репрессии?

Савенко: Они всегда существуют, другое дело, что их оформляют по-разному. Мы ездили несколько лет назад в Йошкар-Олу, тоже было политическое дело. Молодого человека, заявившего митинг, взяли на эти дни под ручки люди в штатском и подержали два дня. Когда мы приехали, его уже выпустили. Мы с ним побеседовали, убедились, что он не нуждался в такого рода действиях.

Лобков: Его просто два дня подержали, или его обрабатывали сильнодействующими препаратами, после которых и психиатр может не понять, был ли диагноз или нет?

Савенко: Просто подержали.

Лобков: А в случае применения, как это было написано в мемуарах 70-ых годов, препаратов в качестве наказания, я имею в виду старые антипсихотики, они существуют, или все-таки эта история уже в прошлом?

Савенко: Сера в четыре точки запрещена, «Мажептил» не используется, «Галоперидол» используется. Но я должен вам сказать, что это по-прежнему превосходный препарат, если его давать адекватно по назначению и с корректорами. А если без корректоров, то это действительно как пытка.

Лобков: И это используется как пытка?

Савенко: Нет, не надо представлять психиатров злодеями, в большей мере они крайние в этих ситуациях. Это наша родная власть, суды, предвидение той развертки, которую хочет начальство.

Лобков: Но сами психиатры в ситуации с Косенко, как вы считаете, не будут бежать впереди паровоза и пытаться услужить власти, как зачастую это бывало в 70-ые годы?

Савенко: Зная пятую больницу, я не думаю, что они на это пойдут. Там такое правило общее - пересматривать дела каждые полгода, так что полгода ему гарантировано там быть. Внутренняя комиссия рассматривает, ходатайствует перед судом, и суд опять решает.

Лобков: А достаточно объективная комиссия?

Савенко: Она тоже подневольна. Но я думаю, что это дело для встряски жестокой, чтобы погрозить всем пальцем.

Лобков: Мы сегодня задаем вопрос дня: что означает отправка Михаила Косенко на принудительное лечение? Первый вариант: в страну возвращают карательную психиатрию для инакомыслящих. Второй вариант: Косенко - это частный случай, он действительно болен, и его надо лечить. Третий вариант: еще неизвестно, что лучше - лагерь или больница, так что ему еще повезло. И четвертый: обкатывается система, при которой каждому человеку можно поставить диагноз и пришить статью. Подавляющее большинство - 58% - выбрало последний вариант ответа, второй по популярности ответ про инакомыслящих - 36%. А вы как считаете?

Савенко: Дело в том, что в рутинных, квартирных, имущественных делах - это массовая практика использования психиатрии в не медицинских целях, коррупционная среда здесь правит бал. А политические дела, в этом еще качественное отличие от советской поры, это не носит массового характера, а носит точечный характер.

+ - "Антипсихиатрия" Ольги Власовой (рецензия на книгу)[недоступно]
К сожалению, автор дистанцируется от психиатров. О.А. отказалась от предложения выступить на нашем съезде 2010 г., посвященном антипсихиатрическому движению, проигнорировала в своих текстах проблемные возражения и комментарии зарубежных психиатров (напр., А.Эйя) относительно этого движения, обошла молчанием нашу трактовку в 1970 году (публикация 1991 г.) и в докладе на конференции "Философия и психиатрия" в Ницце, который Вольфганг Бланкенбург в личной беседе назвал интересным (НПЖ, 1998), и нашу попытку очертить теоретические основы психиатрии ("Введение в психиатрию. Критическая психопатология". - М., 2013). Хорошо видно, что автор в первом томе "Антипсихиатрии" даже бегло не ознакомилась с отечественной психиатрической литературой. В результате, даже традиционная транскрипция имен известных психиатров была искажена до неузнаваемости: Юрген Блейлер вместо Евгения или Эугена, Ю.Минковский вместо Эжен Минковский, Сакель вместо Закель, Шаш вместо Сас и т.д. Особенно хорошо это видно из хронологической таблицы, небрежной и совершенно произвольной. Что это? Нежелание вступать в дискуссию? Некий пуризм чисто философского подхода? Но нет, текст лишен такого характера. Это скорее обозрение творчества ведущих фигур антипсихиатрического движения.
// НПЖ Выпуск №3, 2014 г.
В настояще время публикация недоступна. http://npar.ru/vypusk-3-2014-g/#otk1
+ - Латентные формы антипсихиатрии как главная опасность
Беспрецедентный в истории масштаб использования психиатрии властями для подавления инакомыслия в Советском Союзе привел к тому, что тема антипсихиатрии воспринималась как антисоветская. 35 лет назад один из нас выступил в Московском институте психиатрии с докладом о системе профориентации и профотбора в США, о словарях профессий и профессиограммах на языке психотехники, то есть по результатам исследования специальными батареями тестов. Эта картина настолько контрастировала с советской практикой профотбора, что руководство Института сочло этот доклад «политически незрелым» и предложило в порядке самореабилитации сделать доклад об антипсихиатрии. Это значило в тогдашних условиях отрицать психиатрические репрессии, которые нашему кругу были очевидны. Сохранить достоинство удалось, повторив пафос и логику знаменитой статьи Анри Эйя «Почему я анти-антипсихиатр?» С публикации этого доклада мы начали с 1991 г. выпуск «Независимого психиатрического журнала», чтобы отмежеваться не только от репрессивной психиатрии, но и от радикалистской антипсихиатрии.

// Независимый психиатрический журнал №4 2005

Http://www.npar.ru/journal/2005/4/latent.htm
+ - Новая парадигма в психиатрии
Широкое использование термина парадигма в отношении весьма разномасштабных предметов приводит к девальвации этого понятия. Это происходит, в частности, при использовании его во множественном числе, в отношении различных частных представлений. Существо понятия парадигмы в целом и в психиатрии в частности значительно проясняется при рассмотрении определения Куна и того, что в нем оказалось неудовлетворительным. Парадигма по Куну - это «общепризнанная в период между научными революциями эталонная модель постановки проблем и их решения». Эта четкая емкая формула содержит фундаментальный пробел. Мы видим в этом определении наиболее красноречивый пример того, как можно ставить и решать проблему - в данном случае проблему самой научной парадигмы - всецело оставаясь на позициях старой парадигмы… Дело в том, что постановка проблем - это уже вторая, а решение проблем - третья ступень всякого исследования.

// Независимый психиатрический журнал

Http://psyberia.ru/biblio/psyparadigm.rar http://www.narcom.ru/cabinet/online/102.html
+ - Разное понимание главной проблемы психопатологии
Проблема, которую Карл Ясперс назвал главной проблемой психопатологии, с которой он фактически начал свою деятельность психиатра, счастливо выйдя на клинический материал бреда ревности (1910), который стал его горохом, а не ястребинкой, и работа по которому инициировала «Общую психопатологию» (1), т.е. вклад в психиатрию сопоставимый с использованным сравнением, - эта проблема: «развитие личности или процесс?» не фигурирует в наиболее авторитетном современном отечественном руководстве по психиатрии под редакцией А.С.Тиганова ни в качестве главной, ни даже в качестве проблемной. Между тем, именно этот вопрос стал ключевым для разграничения паранойяльного развития личности и паранойяльного бреда, смешение которых вольно или невольно открыло дорогу психиатрическим репрессиям в 1960-1980 гг. Более того, этот вопрос выводит на общую формулировку психоза как такового.

// Независимый психиатрический журнал №1 2006

Http://npar.ru/journal/2006/1/comprehension.htm
+ - Только психопатологически выводимая социальная опасность - предмет психиатрии
Проблема общественной опасности лиц с психическими расстройствами обычно обсуждается даже специалистами в общем виде, причем не только в популярных изданиях, но и в профессиональной литературе. Между тем, эта проблема имеет принципиально разный смысл в общей и судебной психиатрии. Характерно, что споры относительно этой проблемы выражают тенденцию каждой стороны сделать свою позицию универсальной, не считаясь с совершенно различной эмпирической почвой этого противостояния. Опасность для окружающих представляют:…

// Независимый психиатрический журнал №1 2008

Http://www.npar.ru/journal/2008/1/06-savenko.htm
+ - Уроки Ясперса
Карл Ясперс - это не только преобразователь психиатрии, придавший ей парадигматически до сих пор самый современный вид; не только создатель нового типа философствования, широко раздвинувшего философский горизонт обращением к самым сокровенным переживаниям и отношениям между людьми в «пограничных ситуациях» смерти, страдания, неудачи; это человек, который вопреки болезни и физической слабости показал пример стойкости духа, который достойно жил даже в условиях постоянно возраставшей в течение 12 лет нацизма опасности и полного бессилия; и который никогда не уклонялся от ясного ответа на самые жгучие вопросы современности, решительно не приемля рабского духа тоталитарного общества.

// Независимый психиатрический журнал №3 2003

Http://npar.ru/journal/2003/3/jaspers.htm
+ - Феноменологическая интерпретация бессознательного и психопатология[недоступно]
«Бессознательная психическая деятельность» охватывает настолько огромный и разнородный класс всевозможных процессов, что возникает опасность девальвации термина. Тем более, что попытки выделить ее универсальную особенность или механизм крайне уязвимы. Например, утверждение, что сущностной позитивной характеристикой бессознательного является «слит-ность субъекта и мира в одно неделимое целое» (А.Г. Асмолов), вступает в противоречие с детально аргументированным К.Г. Юнгом представлением о постоянном динамическом балансе в бессознательном взрослого индивида интроекции (как ассимилятивного процесса, ведущего к указанной слитнос-ти) и проекции (как диссимилятивного процесса). Достаточно указать на два вида сновидений и два типа нарушений сознания (делирий и онейроид), где субъект либо участник, либо сторонний наблюдатель разворачивающегося действия. Тем настоятельнее потребность в большей дифференцированное градаций бессознательного, не считающаяся с приверженностью многих авто-ров к триадам…
В настояще время публикация недоступна. http://anthropology.rinet.ru/old/3/savenko.htm

Юрий Савенко защитил докторскую диссертацию «Тревожные психотические синдромы» , в которой разработал клинические и экспериментальные критерии психотического уровня для тревожного и меланхолического синдромов , однако она не была утверждена ВАК в силу, как отмечает В. Н. Краснов , «тогдашних установок и атмосферы в стране» . По словам Савенко, диссертацию не утвердили вследствие реформы ВАК , политизировавшей требования к докторской степени : в число требований стали входить членство в партии , чистое досье и наличие соответствующего служебного положения .

Член комиссии по разработке (1991-). Последовательный противник карательной психиатрии .

Савенко представлял отечественную психиатрию на Конгрессах Всемирной психиатрической ассоциации в Мадриде , Гамбурге , Йокогаме , Каире , Праге , организовал первые отечественные симпозиумы на съездах американской и германской психиатрических ассоциаций.

Юрий Савенко является членом руководящего комитета сообщества «Международная сеть философии и психиатрии» .

Для научных интересов и взглядов Юрия Савенко характерны феноменологический подход к психическим расстройствам , широкая социальная и историко-культурная направленность .

Феноменологическая психиатрия требует, согласно Савенко, «внутренней тишины», забвения всего не относящегося к данному акту постижения, отсутствия активности (часто бывает продуктивнее «смотреть и слушать со стороны» беседу другого врача с пациентом), полного сосредоточения внимания на предмете - «не только моменте непосредственного восприятия, но всех „до“ и „после“, всех скрытых, потенциальных, ожидаемых сторонах предмета, то есть на предмете, взятом во всем его смысловом поле». Осуществляется "произвольная модификация предмета рассмотрения в различных аспектах посредством мысленного помещения его в разнообразные положения, ситуации, лишения или добавления различных характеристик, установления необычных связей, взаимодействия с другими предметами и т. д. Задача - уловить в этой игре возможностей инвариантность варьируемых признаков, усмотреть сущность «в виде конституирования феномена в сознании в ходе постепенной „кристаллизации“ его формы» .

Наконец, феноменологическое описание требует тщательности при лексическом выборе, в частности подборе терминологии , внимания не только к семантике слов, но и к их этимологии , их звуковому и зрительному образу. Позднейшим дополнением феноменологического метода является истолкование скрытых смыслов, герменевтика - фактически самостоятельный метод, который выходит за пределы феноменологии в собственном смысле слова .

По утверждению Савенко, метод феноменологического описания в клинической психиатрии является самым сложным, поскольку требует «высокого уровня критической рефлексии , интеграции феноменологических и индуктивных единиц анализа и рассмотрения в различных измерениях». Феноменологическому методу посвящена книга Ю. Савенко «Введение в психиатрию. Критическая психопатология», вышедшая в 2013 году .

Понятие «психические расстройства», по мнению Савенко, включает в себя два различных измерения: «норма - патология » и «здоровье - болезнь ». Континуум «норма - патология» представляет собой измерение устойчивых внутренне сбалансированных характеристик и естественного возрастного, ситуационного развития и саморазвития. К понятию «патология» относятся те или иные типы реагирования, характерные для и для нормальной жизни, но в рамках патологического приобретающие гротескный, искажённый характер. Границы патологического задаёт исторически конкретная социальная и культурная среда. В рамках патологического рассматриваются, в частности, расстройства личности , умственная отсталость , патологические типы полового поведения , приобретенные дефектные состояния, полученные в результате различных травм , интоксикаций , соматоневрологических и психических заболеваний, и т. п.

В отличие от «патологии», понятие «болезнь» рассматривается Савенко как преимущественно медико-биологическое, отличающееся от «здоровья» прежде всего качественно, а не количественно; как деструктивный процесс, имеющий своё течение: предвестники, начало, манифестацию и др. Болезнь протекает на определённом фоне, часто патологическом, но качественно отлична от него . В то время как спектр «норма - патология» «носит характер континуума, наблюдаются плавные переходы от одного состояния к другому», спектр «здоровье - болезнь» «не является континуумом и можно отметить ступенеобразность переходов» .

Согласно решению Хорошевского межмуниципального народного суда СЗАО г. Москвы от 21 мая 1997 года по иску Г. П. Якунина , Л. С. Левинсона и М. С. Осадчева к А. Л. Дворкину Ю. С. Савенко, выступавший на процессе свидетелем со стороны истцов, заявлял, что связь между возникновением психических расстройств у отдельных людей и их вступлением в нетрадиционные религиозные организации отсутствует. В качестве подтверждения Савенко ссылался на проведенные Независимой психиатрической ассоциацией исследования психики отдельных членов нетрадиционной религиозной организации - «Аум синрикё ». При этом, согласно решению суда, Савенко был вынужден признать, что члены организации Аум синрике для оценки их психики отбирались хоть и самими врачами, но из числа досье на членов «Аум синрике», представленных руководителями этой религиозной организации. Психиатры НПА не выясняли реальное количество членов организации, им неизвестно также и то, по каким признакам отобраны сведения именно этих членов Аум синрикё. Кроме того, Савенко не смог пояснить суду, насколько данные обследованного небольшого количества членов организации могут распространяться на всю группу, общая численность которой ему тоже неизвестна. При этом Савенко признал, что экспертные исследования проводились по заказу Аум синрикё, которая оплачивала и работу экспертов НПА. Суд отметил, что при таких обстоятельствах не имеет оснований признать обоснованными ни методы проверки, ни выводы Независимой психиатрической ассоциации о влиянии нетрадиционной религиозной организации на психику человека. Суд констатировал, что показаниям Савенко в данном процессе противостояли показания профессора Московского НИИ психиатрии МЗ РФ Ю. И. Полищука , опирающегося на выводы комиссии, свидетельствующие о тяжелых психических повреждениях многих членов сект. Полищук совместно со свидетелем к.ф.н. Е. Н. Волковым показал, что к членам тоталитарных сект применяется открытое и скрытое психологическое насилие, проявляющееся в методах внушения и индуцирования определённых состояний, что, по их словам, является основой контролирования сектами сознания своих адептов. Работа Комиссии под председательством Полищука была определена судом как «подлинно независимая от нетрадиционных религиозных организаций и их заказа и средств» .

После судебного заседания 6.03.95 г. Савенко организовал осмотр 30 монахов АУМ Синрикё специалистами-психиатрами по запросу «Комитета по защите религии» (президент - Д. А. Сапрыкин). На самом деле этот комитет существовал под крышей АУМ Синрикё, а его президент был активным деятелем этой организации, личным переводчиком С. Асахары . Обследования касались психического состояния монахов. Выводы же, которые сделал Ю. Савенко, относятся не к психическому состоянию обследованных, а к деятельности АУМ Синрикё: Деятельность АУМ. в той части, с которой мы сталкивались, называть «антисоциальной» неадекватно. […] Обследования не носили комиссионный характер, протоколы психического состояния монахов не содержали каких-либо социологических выводов. Общее заключение, которое составил Савенко, не обсуждалось собранием подписантов … на них - было оказано президентом НПА психологическое давление.

А своей статье "Ю. Савенко - хулитель российской психиатрии " отметил следующее :

Нападки на официальную психиатрию отчетливо проявилась на судебном процессе по делу созданной Секо Асахарой секты АУМ Синрикё. Вместе с тем в материалах прокуратуры по делу Аум Синрекё имеется письмо от 18 мая 1995 года, адресованное в Московский исследовательский центр по правам человека Б. Л. Альтшулеру бывшим вице-президентом НПА, руководителем экспертной программы НПА Э. Гушанским. В этом письме указывается, что «… деятельность Ю. Савенко по защите АУМ Синрикё является примером грубой политизации психиатрии и злоупотребления ею, что несовместимо с принципами Независимой психиатрической ассоциации и правозащитного движения. В НПА отсутствует гласность, не проводятся отчеты о финансовой деятельности, царят произвол её председателя, его недоверчивость и амбициозность, распространяются сплетни и собирается досье на независимых в своих суждениях её членов…. Я отгораживаюсь от действий её президента, связанных с выполнением заказа АУМ Синрикё… В отместку за такое „инокомыслие“ НПА единогласно исключил меня из членов ассоциации».
Тогда же Ю. С. Савенко наглядно проявил себя как эксперт-фальсификатор. По свидетельству того же Э. Гушанского, Савенко организовал осмотр 30 монахов АУМ Синрикё, подготовленных «Комитетом по защите религии» его президентом Д. А. Сапрыкиным. Савенко не смутило то обстоятельство, что этот комитет существовал под крышей АУМ Синрикё, а его президент был активным деятелем этой организации и личным переводчиком С. Асахары. Э. Гушанский пишет: "Казалось бы, обследование должно было касаться только психического состояния монахов, однако выводы, которые сделал Ю. Савенко, относятся не к психическому состоянию обследованных, а к деятельности АУМ Синрикё: «Деятельность АУМ, в той части, с которой мы сталкивались, называть „антисоциальной“ неадекватно»". Далее Э. Гушанский добавляет: эти «обследования не носили комиссионный характер, протоколы психического состояния монахов не содержали каких-либо социологических выводов. Общее заключение, которое составил Савенко, не обсуждалось собранием подписантов…на них… было оказано президентом НПА психологическое давление».

Мой комментарий относительно алкоголизации Буданова был в последний момент снят в газете «Известия», а четкая аргументация ведущего психиатра-прозектора доктора медицинских наук И. А. Ойфы, убедительно показывающая полную несостоятельность отказа от обвинения Буданова в изнасиловании, не была приобщена судом к делу. <…> …Въяве вернулись прежние времена… психиатрию снова используют по совсем ещё не старым и не забывшимся сценариям. Более того… это делают ветераны, те самые антигерои нашего предмета, которые сделали было кульбит вперед, публично каясь в признании «политических» сумасшедшими, а потом сделали его обратно .

Доктор психологических наук, профессор Ф. Е. Василюк , рассматривая два метода систематизации «основных преобразований психологического мира», связанных с помощью человеку в преодолении критической ситуации, считает метод Савенко «более продуктивным» по той причине, что «в качестве единиц систематизации в рамках этого подхода берутся не элементарные механизмы, а „измерения“ личности, каждому из которых соответствует целый цикл преобразований психологического мира» .

Кандидат психологических наук А. В. Четвериков считает «заслуживающим внимания» эвристический подход Савенко, используемый при «решении проблем внутренней структуры переживаний» .

Доктор юридических наук, доктор медицинских наук, профессор РМАПО А. Н. Пищита, рассматривая утверждение Савенко о том, что «полноценная защита прав больных возможна только при условии защищенных прав врача», указывал, что данный подход «представляется обоснованным». В дальнейшем Пищита также отметил следующие слова Савенко из статьи 1999 года: «между тем, права врача и сам социальный статус этой профессии низведены у нас до небывалого нигде и никогда в истории уровня» .

Комиссия Правления Российского общества психиатров по вопросам профессиональной этики в составе: д.м.н, профессора и заведующего кафедрой СЗГМУ имени И. И. Мечникова Е. В. Снедкова (председатель), главного врача Санкт-Петербургской психиатрической больницы (стационара) специализированного типа с интенсивным наблюдением В. Д. Стяжкина, главного врача Городской психиатрической больницы № 6 (стационар с диспансером) к.м.н. А. И. Гуриной, и приглашённых экспертов членов Президиума Российского общества психиатров - д.м.н., профессора и заведующего кафедрой психиатрии, наркологии и медицинской психологии ЧГМА заслуженного врача РФ Н. В. Говорина и директора Московского НИИ психиатрии д.м.н., профессора В. Н. Краснова , на заседании 12 декабря 2013 года рассмотрев поступившие в Правление РОП заявление главного внештатного специалиста психиатра МЗ РФ, директора ФГБУ «ГНЦССП им. В. П. Сербского», заслуженного врача РФ, д.м.н., профессора З. И. Кекелидзе от 14.10.2013 г. и открытое письмо президента Независимой психиатрической ассоциации России (НПА) Ю. С. Савенко от 31.10.2013 отметила, что Савенко в своих многочисленных выступлениях в СМИ «активно использовал медицинскую терминологию, которую слушатели Эхо Москвы , зрители телеканала „Дождь“ , читатели многочисленных его заявлений, обращений оценить не могут» , а «все тексты Савенко Ю. С. сопровождаются доходчивыми и понятными для неискушённой аудитории обвинениями, оскорблениями в адрес экспертов, экспертного учреждения, всего психиатрического сообщества» , к которым Комиссия отнесла следующие :

«фальсифицировали тип лечения заболевания», «умышленное изменение диагноза […] это аморально», «эксперт цинично, грубо вводил суд в заблуждение», «…так написали эксперты, причём грубо, вопреки тому, с чем имели дело», «это явно заказные дела», «манипулятивное использование профессиональных знаний», «псевдоэкспертиза», «этот приговор был запрограммирован давно, в нём можно было не сомневаться, это предрешённая вещь», «вместо нейтральной позиции занимают прополицейскую позицию, покорно идя на поводу у следователя […] мы сталкиваемся с очередным давлением следствия […] развращение экспертов», «это случай воскрешения старой советской практики, расправы над политическими оппонентами […] эксперты постоянно вводили суд в заблуждение», «грубые несоответствия, которые я вижу в экспертном заключении невозможно списать на непрофессионализм, неграмотность, они слишком грубы и очевидны […] мне очевидно, что это такая жестокая расправа, чтобы другим неповадно было и погрозить всем пальцем. Вот так!»

Также Комиссией было отмечено, что «в своих выступлениях Савенко высказывает сходные обвинения в адрес психиатрической комиссии, где будет лечиться Косенко»: «Она тоже подневольна. Но я думаю, что это дело для встряски жестокой, чтобы погрозить всем пальцем.» Исходя из этого Комиссия делает вывод, что «Приведённые примеры являются не единственными и свидетельствуют о недопустимо оскорбительных, предвзятых, порой откровенно клеветнических высказываниях Савенко Ю. С., который намеренно дезинформирует общество, искажает общественное мнение, приписывая особые политические цели при исполнении экспертами своих обычных должностных обязанностей». Кроме того Комиссия отмечает, что Савенко точно также допускает тенденциозность и искажение смыслов в своём Открытом письме Уполномоченному по правам человека, где «отстаивает абсурдное по сути мнение о том, что экспертам должно быть предоставлено право самим оценивать, имело место преступление или нет, а не полагаться слепо на факты, изложенные в определении суда» и обращает внимание на то, что «ложными представляются обвинения Савенко Ю. С. в адрес экспертов в том, что они» : «сочли Косенко „опасным для себя и окружающих“ на основании исключительно вменённой ему и недоказанной вины», а также его утверждения «за последние 20 лет не знаю случая, когда бы Центр им. Сербского признал свою экспертную ошибку». Комиссия также отмечает, что «аналогично, несостоятельным и ошибочным представляется содержащееся в открытом письме утверждение Савенко об отсутствии в суде состязательности экспертов» . Комиссия указывает, что

Выступая исключительно со своим мнением, Савенко Ю. С. заявляет, что он выражает суждение психиатрического сообщества. Но кто и в какой форме уполномочивает его обращаться в различные международные институты с обвинениями отечественных психиатров, выводами, что «психиатрия в России в данный момент, как и в советские времена, становится инструментом репрессий», требованием «вмешаться в данное дело с целью установления истинного состояния здоровья М. А. Косенко и недопущения в отношении него методов „карательной медицины“ и тем самым воспрепятствовать беззаконию и репрессиям». Подобные заявления дискредитируют отечественную психиатрию, оскорбляют всех специалистов, добросовестно работающих в сферепсихического здоровья .

Савенко Ю. С. в своих публичных выступлениях грубо нарушил нормы профессиональной этики. В многочисленных заявлениях, обращениях, выступлениях Савенко Ю. С. в СМИ отмечаются недопустимые, оскорбительные высказывания, умаляющие честь, достоинство и деловую репутацию как отдельных экспертов, так и экспертного учреждения ФГБУ «ГНЦССП им. В. П. Сербского», и одновременно подрывающие авторитет психиатрического сообщества в целом .

Явно тенденциозно, а порой клеветнически рисуется история российской психиатрии и по персоналиям, если просматривать материалы в ресурсах Интернета, идущих от Савенко. Как пример можно показать, что выдающийся деятель психиатрии, герой социалистического труда акад. А. В. Снежневский рисуется в материалах Савенко как беспринципный карьерист, антисемит, организатор и вдохновитель карательной психиатрии. Савенко безапелляционно отвергает заключение комиссионной стационарной экспертизы под председательством акад. А. В. Снежневского в отношении генерала П. Г. Григоренко, противопоставив ему как «единственно верное» заключение о психическом здоровье генерала, которое было дано врачом-психиатром со стажем всего в 3 года и не имеющего какой-либо подготовки по судебной психиатрии, и это при том, что данная «экспертиза» была проведена единолично, заочно и, разумеется, без ознакомления с материалами уголовного дела, что для экспертизы обязательно.
[…]
И последнее, я как российский психиатр унижен утверждениями Ю. С. Савенко, будто я ему признавался, что занимаюсь проблемой сект ввиду необходимости «отрабатывать хлеб», и - что совсем оскорбительно - я после «ложного доноса» на него «всякий раз норовил расцеловаться» с ним (из «20 лет НАП»). Горько удивляться, как можно так опуститься за 30 серебреников .

Председатель правления Адыгейского республиканского (регионального) общества психиатров Д. В. Исаева , по словам Ф. В. Кондратьева в интервью, следующим образом описывает Савенко:

"Позиция гр-на Савенко Ю. С., его выступления, статьи на первый взгляд смелы, почти революционны, демократичны, и преследуют благие цели. Но … !!! На всём этом имеется серьёзный спекулятивный, демагогический налёт. А иногда напоминает и позицию «преследуемого преследователя». Очень выгодная позиция, всех критиковать, при этом, не неся ответственности ни за что. Это и есть «критиканство». Не верю я господину Савенко Ю. С. Уж извиняйте!

Доктор медицинских наук В. Пашковский, по словам Ф. В. Кондратьева в интервью, описывает Савенко следующим образом:

"Создается впечатление, что Савенко родился на сессии ВАСХНИЛ 1948 г , а научился разговаривать на павловской сессии 1951 г. Сравните. Не согласен Савенко с заключением профессора А. Г. Софронова - и сразу удар по черепу: «по большому счету - это монументальный камуфляж, скрывающий существо дела, по отношению к которому все прочее - только приложение», не согласен Савенко с мнением ряда психиатров о пагубном влиянии тоталитарных сект на психическое здоровье - сразу окрик: «Уровень антикультистской аргументации профессоров Ф. В. Кондратьева, Ю. И. Полищука, затем П. И. Сидорова - очевидный признак упадка отечественной психиатрии». «Большевистский пыл Савенко не удерживает его даже от того, чтобы не лягнуть гениальных ученых» …, «Не думаю, что Савенко является агентом ЦРУ, но если это так, то не завидую я его директору. Агенты ЦРУ работают тоньше» .

В ответе руководства НПА России на постановление Этической комиссии РОП Савенко отмечает, что его просьба отложить заседание комиссии, происходившее за день до юбилейного съезда НПА, и собраться вместе с Этической комиссией Независимой психиатрической ассоциации не была удовлетворена. О решении Этической комиссии Российского общества психиатров Савенко узнал лишь тогда, когда оно было вывешено на сайте РОП .

По словам Савенко, первоначально переписка с председателем Этической комиссии РОП проф. Е. В. Снедковым носила деловой характер, и лишь ошибочное отправление письма, касавшегося ситуации с Косенко и адресованного Всемирной психиатрической ассоциации, на сайт РОП привело к «полному негодования» ответному письму от Снедкова .

Савенко отмечает, что председатель Этической комиссии проф. Е. В. Снедков проигнорировал факт неисполнения правительством на протяжении двадцати лет 38-й статьи «Закона о психиатрической помощи… » (гарантирующей создание Службы защиты прав пациентов, находящихся в медицинских организациях, которые оказывают психиатрическую помощь в стационарных условиях), чему была посвящена первая половина письма НПА во Всемирную психиатрическую ассоциацию:

Как указывает Савенко, Комиссия не приняла во внимание ряд фактов, которые, по его оценке, очевидны («Резкое утяжеление диагноза, выставлявшегося в течение 12 лет и выставленного экспертами», отсутствие «свидетельств общественной опасности Косенко» и тот факт, что «степень апато-абулического дефекта не помешала Косенко выдержать принуждение следствия к сотрудничеству»). Согласно выводу Савенко, есть «основание говорить о возвращении советской трактовки шизофрении , которая была в три раза шире, чем во всем мире, что облегчало использование этого диагноза в полицейских целях» .

По утверждению Савенко, прямым нарушением закона является разглашение на пресс-конференции профессором З. И. Кекелидзе содержания медицинской документации М. Косенко, поскольку Косенко не давал на это согласия. Между тем представители НПА первоначально не называли фамилии Косенко в своей публикации 2012 года в «Независимом психиатрическом журнале», хотя располагали его личным письменным разрешением «комментировать все имеющиеся сведения». Также указывается, что представители НПА обладали достаточно полной информацией о состоянии психического здоровья Косенко, поскольку заключение комиссии судебных экспертов (его констатирующая часть) обычно составляется максимально полно; если же «в медицинской документации есть что-либо диагностически высоко значимое, что не нашло отражения в заключении СПЭ, то это, скорее всего, фальсификация, примеров чему мы знаем немало» .

По выводу Савенко, «советский дух воскресает в этом решении РОП, красноречиво не подписанном первыми лицами» .

В заключение Савенко делает следующий вывод об акцентах, присутствующих в «Постановлении» и прямо противоречащих принципам НПА:

Он также отмечает, что осуждение его позиции Этической комиссией РОП состоялось через день после присуждения Савенко Московской Хельсинкской группой премии в номинации «За исторический вклад в защиты прав человека и правозащитное движение» - в этом свете решение РОП выглядело, по словам Савенко, «прямо-таки демонстративно» .

Исполнительный директор НПА России Л. Н. Виноградова высказалась по поводу решения комиссии следующим образом: «Что же это за Этическая комиссия такая, которая считает возможным рассматривать дело в отсутствие одной из сторон? Даже недееспособного гражданина приглашают в суд для участия в судебном заседании». Виноградова считает, что «Этическая комиссия заранее позаботилась о том, чтобы иметь возможность решать вопросы заочно, в одностороннем порядке, так, как ей нужно». Отсутствие Савенко на заседании комиссии, по мнению Виноградовой, привело к тому, что «Этическая комиссия приняла на веру все, что предложил ей её председатель проф. Е. В. Снедков, включая явную ложь», а именно отсутствие в Открытом письме НПА России во Всемирную психиатрическую ассоциацию тех фраз, которые Независимой психиатрической ассоциации были приписаны .

Л. Н. Виноградова отмечает и тот факт, что пока члены Этической комиссии и приглашённые эксперты заботились о сохранении деловой репутации Центра им. Сербского и «авторитете психиатрического сообщества в целом», Савенко поддерживал связь с сестрой Косенко и его адвокатами , использовал все возможности для того, чтобы человеку, вне всякого сомнения не опасному ни для себя, ни для окружающих, стационарное лечение заменено было на амбулаторное - действия, вероятно являющиеся неэтичными, по мнению Комиссии .

В открытом письме к председателю правления РОП Н. Г. Незнанову члены Этического комитета НПА известные психиатры А. Г. Гофман, М. Е. Бурно и Б. А. Воскресенский утверждают, что «Постановление» Этической комиссии РОП оказалось непоследовательным и неубедительным из-за невозможности реально обсуждать тему, анализировать доводы разных сторон и обмениваться мнениями, а не только слушать «обвинительное заключение» проф. Е. В. Снедкова .

А. Г. Гофман, М. Е. Бурно и Б. А. Воскресенский указывают, что в своём анализе высказываний Савенко члены Этической комиссии РОП использовали названия статей и передач, которые дали журналисты («Диагноз Косенко взяли с потолка и обманули судью», «Дело Михаила Косенко: возвращение карательной психиатрии?» и др.), и приводили цитаты из статей, в которых высказывания Савенко могли быть изменены или заострены. В то же время тексты самого Савенко, содержащиеся на сайте НПА и в «Независимом психиатрическом журнале», содержат критику, но не содержат оскорбительных высказываний. Прямой фальсификацией, как заявляют авторы открытого письма, является содержащееся в «Постановлении» приписывание Савенко утверждения, что он «выражает суждения психиатрического сообщества» .

Авторы письма утверждают также, что за 25 лет существования Независимой психиатрической ассоциации организация постоянно способствовала укреплению и гуманизации российской психиатрии, и выражают сомнение по поводу заключения Этической Комиссии РОП, согласно которому Савенко якобы «подрывает авторитет психиатрического сообщества в целом»

В Думе предлагают принудительно госпитализировать людей в психиатрические клиники. Сегодня закон позволяет сделать это только по решению суда, но парламентарии считают, что заявления соседей, родственников и сотрудников полиции также могут стать достаточным основанием. Соответствующее обращение депутат Вадим Соловьев уже направил руководству Генпрокуратуры, МВД и Минздрава. Депутатская инициатива отсылает нас в недалекое советское прошлое, когда человека одинаково легко могли определить хоть в вытрезвитель, хоть в психиатрическую клинику. Не секрет, что власть охотно пользовалась такой возможностью в борьбе с инакомыслящими. О том, насколько уместны такие инициативы сегодня и не станут ли они первым шагом на пути к карательной психиатрии, «Лента.ру» побеседовала с разработчиком закона о психиатрической помощи, президентом Независимой психиатрической ассоциации Юрием Савенко.

«Лента.ру»: Вы пришли в психиатрию в середине 1970-х, и не куда-нибудь, а в институт имени Сербского. Как работала карательная психиатрия?

Савенко : С одной стороны, в Уголовном кодексе существовала статья о клевете на советскую власть, но даже советские суды по разным причинам не могли отправить в лагеря всех, кто был чем-то недоволен и говорил об этом громче других. Зато в те годы практиковалась расширительная диагностика шизофрении. То есть диагноз вялотекущей шизофрении могли поставить практически любому, чье поведение отличалось от нормы. Поэтому всякий, кто критически высказывался о власти, мог попасть если не на скамью подсудимых, то на судебно-психиатрическую экспертизу. Там человеку ставили диагноз «бред социального реформаторства» или «сутяжнический бред» и отправляли на принудительное лечение. И поверьте, далеко не всегда это было меньшим из зол. Потом человека выпускали, но диагноз оставался при нем. И как только у компетентных органов возникали какие-то подозрения относительно его намерений, человека без лишних формальностей отправляли в лечебницу.

Стоит ли нам опасаться возврата к этой практике?

Однозначно ответить сложно. С одной стороны, статьи о клевете на власть нет, а вялотекущая шизофрения исчезла из Международной классификации болезней (МКБ). Вместо нее теперь шизотипическое расстройство, а постановка этого диагноза предполагает принципиально иные социальные последствия. Но клевету на советскую власть с успехом заменили статьи об экстремизме и сепаратизме. Их резиновые формулировки предоставляют нашим органам большие возможности.

То есть теперь и без психиатров можно справиться?

В общем, да, но с психиатрами как-то привычнее. Мало ли что, а экспертиза - вот она… Но, как показывает практика, к услугам психиатров следователи прибегают в том случае, когда у них разваливается дело. Когда вину человека доказать не получается, а честь мундира или иные обстоятельства требуют, чтобы он обязательно был наказан. И тогда дело пускают в сторону психиатрии. Это давний прием.

Сегодня таких дел стало больше?

Их количество постепенно увеличивалось на протяжении последних десяти лет. Мы анализируем экспертизы, в том числе и те, что выданы таким авторитетным учреждением, как институт Сербского, и в ряде случаев отмечаем явный заказ. Как ни печально, но ситуация эта начинает приобретать уже знакомые нам черты. Все это пока не имеет массового характера и политического окраса, но механизмы давно отработаны на многочисленных имущественных делах. Стоит власти дать сигнал - и этот репрессивный механизм обрушится на тех, кто не признает единомыслия и единодушия.

Тяжело им, наверное, без вялотекущей шизофрении?

Да не особо. Заключения писать у нас умеют. Был бы, как говорится, человек, а диагноз найдется. Вообще-то нет четких параллелей между диагнозом и социальной опасностью. Любой психиатрический диагноз должен содержать дополнения, касающиеся рисков. В том числе и рисков агрессивных действий. Встречаются, правда, совершенно чудовищные нелепости, и тогда на помощь таким экспертизам приходит суд. Наш независимый эксперт указывает на нарушения, на выводы, которые противоречат азбучным истинам. А судья говорит: «Вы не вправе критиковать государственных экспертов, а у суда нет оснований не доверять им».

Как на этом фоне выглядит инициатива депутата Соловьева?

Как попытка попиариться на трагических событиях в Нижнем Новгороде. Возмутительная, лицемерная, циничная. Закон о психиатрической помощи - это основное демократическое завоевание новой России. И сердцевина его - применение любых недобровольных мер по решению суда.

Вас послушать, так это решение недорого стоит...

И все же это та грань, которая разделяет отдельные неправосудные решения и откровенный беспредел, когда начнут по любому поводу хватать всех, у кого есть психиатрический диагноз. В обществе превратное представление о том, что психически больные опасны. На самом же деле они совершают преступления реже, чем здоровые люди. Другое дело, что выглядят эти преступления более чудовищно.

То есть это нормально, что нижегородский убийца разгуливал на свободе? Судить-то его не за что было?

Нет, это не нормально. Но, во-первых, не надо путать две разные вещи. Есть принудительное лечение, когда суд признает человека виновным в совершении преступления и невменяемым. А есть принудительная госпитализация с санкции суда, когда человек ничего не совершил, а просто нуждается в лечении из-за ухудшения своего состояния. И сейчас, если происходит обострение психоза у кого-то из наших больных, то по заявлению родных, соседей или прохожих вызывается полиция, человека доставляют в диспансер, и там специалист разбирается, действительно ли есть смысл госпитализировать его. Если да - то больного везут в психиатрическую клинику, и там врач приемного отделения снова проводит осмотр. И если человек действительно нуждается в помощи, его оставляют в лечебнице.

А где же суд?

А вот если его оставляют в больнице, то в течение пяти дней приезжает судебная комиссия и принимает решение. Все уже продумано и прописано. А эта депутатская инициатива подталкивает нас к тому, чтобы психиатрия выполняла чисто полицейские функции - защищала общество от душевнобольных людей, в то время как эта категория считается самой незащищенной и сама нуждается в защите.

Получается, депутат Соловьев закона не читал?

Получается, что так. Но я не знаю, чем они руководствуются, что имеют в виду под принудительной госпитализацией по заявлению. Если то, что уже прописано в законе, то это глупо. Если собираются исключить участие суда, ограничившись только заявлением, то это выглядит настолько дико, что все наше профессиональное сообщество единодушно выступит с протестом.

Я смотрю, вы хорошего мнения о профессиональном сообществе.

(Смеется.) Есть такие вопросы - они как красная черта. За нее нельзя переступать. Это особый случай. Это все понимают.

Но если закон хорош, почему он не сработал в Нижнем Новгороде? Кто ошибся - психиатры или полиция?

Ни те, ни другие. Виноваты наши законодатели. Одной рукой они пытаются корректировать закон, превращая его в репрессивный механизм. А другой дают добро на реформу здравоохранения. В итоге психиатрия, которая нуждалась в удвоении финансирования, лишилась половины того, что у нее было. Даже скоропомощные психиатрические бригады сокращены вдвое. Сократилось число коек, количество времени, отпускаемого на лечение больного, лекарств. В итоге профилактика психических заболеваний катастрофически неэффективна, а больных, которые все же попали на госпитализацию, выписывают недолеченными. Так что сами психиатры здесь виноваты в последнюю очередь.

Кто решает, сколько времени человек проведет в психиатрической клинике?

Только профессионалы. Судья лишь санкционирует недобровольное лечение. Но современные нормативы - месяц. Без какой-либо индивидуализации. И все лечение проходит в сокращенном режиме. Экспресс-методики, препараты подешевле и так далее. Это разрушение службы. Ведь психическое расстройство - это не аппендицит. Оно лечится долго. И если человек выходит недолеченным, то и смысла в таком лечении нет: он очень быстро вернется в прежнее состояние.

Психиатрический диагноз дается человеку на всю жизнь?

Нет. В трети случаев даже шизофрения излечивается, и диагноз снимается. Но серьезные диагнозы, конечно же, сопровождают человека долгие годы.

Наверное, тяжело быть инакомыслящим с психиатрическим диагнозом?

С таким диагнозом вообще непросто. Многие работодатели используют этот аргумент, чтобы отказывать соискателям. Есть и другие трудности и ограничения. Но станет еще хуже, если человека можно будет госпитализировать без особых формальностей. Собрался оппозиционер провести акцию протеста - и тут же поступило заявление с жалобой на его поведение. Ага, да он шизофреник… Ну, тогда стоит провести какое-то время в лечебнице. Для его же блага. В общем, предложение это глупое, непродуманное и крайне опасное для нас.